— Вот-вот, обязательно обмозгуйте, — согласился с ней Артём Николаевич. — А вам, вообще-то, нравится играть? В театре, на телевидении?

— Ещё бы! — воскликнул Серёга и посмотрел в сторону Лёшки, не поспешил ли он за товарища расписываться.

А Лёшка вдруг задумался. Понятно, что ему льстило, когда на его игру смотрят зрители и ему аплодируют. Даже цветы дарят. Кому такое не понравится? Серёга вообще хочет стать артистом. Но сам-то он не собирается. Или просто не успел об этом подумать? Лёшка вспомнил, каким усилием воли заставлял себя идти, скажем, на очередной урок математики и с каким удовольствием бежал на репетиции в театр, даже в те дни, когда у него ничего толком не получалось.

— Очень интересно работать, — сказал он. — А когда получается хорошо, то ещё больше нравится.

К его словам все отнеслись очень серьёзно, никто не подумал острить. Зоя Александровна переглянулась с Артёмом Николаевичем, тот кивнул и пристально посмотрел на мальчишек:

— Очень к месту слово «работа» прозвучало. Потому что я хотел предложить вам работу. Самую настоящую, непростую и даже тяжёлую. Но интересную и где-то, пожалуй, весёлую. Лет пятнадцать назад я, как и вы, участвовал в передачах, которые делала Зоя Александровна. Это были не только мини-спектакли, но и другие программы. Впрочем, сейчас это не важно.

Он шагнул к окну, посмотрел на улицу.

— Вот, не подготовил речь заранее, теперь соображаю, как вам всё объяснить без лишних подробностей.

— Давай я тебе помогу, — вмешалась Зоя Александровна. — Артём тогда почти собрался поступать в театральный. Но передумал и пошёл учиться на физмат.

— Физтех, — поправил её Артём Николаевич.

— Да-да. Университет закончил, в армии отслужил. А потом понял, что душа другого просит. Ну и поступил во ВГИК, на режиссуру.

— А сколько человек на место было? — тут же спросил Серёга.

Зоя Александровна и Артём Николаевич рассмеялись.

— Это как считать. Перед первым туром человек сто. После народу поубавилось, и на экзаменах конкурс был всего по двадцать. Но я хорошо учился, чистил зубы и не забывал есть морковку, поэтому меня и приняли.

— А морковка тут при чём? — удивился Серёга, принявший шутку за чистую монету.

— Морковка содержит витамины и другие полезные для мозговой активности вещества. А мозг при сдаче экзаменов является предметом первой необходимости. Ладно, пошутили и будет. В мае я получил диплом. Но сейчас время такое, что сразу снимать кино никто мне не даст. Надо для начала проявить себя, а лучшего места, чем приличный телеканал, для этой цели не придумаешь. Есть у меня очень хороший проект, но в Москве даже с отличным проектом пробиться непросто. А здесь, в нашем городе, мне удалось решить все вопросы. Будем снимать детскую юмористическую программу. Не стану говорить, какого рода, потому что очень надеюсь, что получится что-то ни на что не похожее. На днях должны объявить о кастинге. Но актёров я стал искать заблаговременно. И Зоя Александровна считает, что лучших кандидатур, чем вы, не найти. Я уже посмотрел все записи с вашими телевизионными работами, вчера был на спектакле и всё больше склоняюсь к мысли, что она права.

Он бросил взгляд на часы.

— Так, Зоя Александровна, сейчас вас у нас заберут.

— Да уж, уколы, процедуры… — вздохнула Зоя Александровна.

— Мы тогда тоже не будем здесь рассиживаться, с ребятами по дороге договорим. А вы уж окажите любезность, перестаньте болеть.

— Как скажешь, Артёмочка, как скажешь, — засмеялась Зоя Александровна.

На улице Артём Николаевич заговорил совсем на другую тему:

— Зоя Александровна или забыла, или не захотела об этом говорить, но сразу после Нового года она уезжает в Москву, в Дом ветеранов сцены. Вы физиономии не морщите. Зоя Александровна одна-одинёшенька, а там всё-таки не богадельня убогая, а вполне приличный пансионат. Туда ещё устроиться надо суметь. Вот такие дела.

— Это вы ей помогли? — спросил Лёшка.

— Не я один. Я тут, пожалуй, приврал насчёт её одиночества. Учеников и друзей у неё как ни у кого много. Ладно, давайте о наших баранах. Кастинг будет 4 января, место и время я вам скажу. Вам быть там строго обязательно, не считайте, что вы уже приняты на роли. Подготовительный период и съёмки начнутся числа с десятого и будут проходить четыре дня в неделю по три часа. Честно говорю, придётся туго. Но если согласитесь, а у вас ещё есть время передумать, то без нытья. Ваше расписание в театре я знаю и пока буду под него подстраиваться. Но с февраля Володя, ну ваш Владимир Михайлович, обещал, что станет уже под наши съёмки подстраиваться. Пока всё.

Лёшка с Серёгой переглянулись, похоже, им не терпелось задать один и тот же вопрос.

— А про что будет передача? — не выдержал Гранаткин.

— Во-первых, передача будет не одна, а двенадцать выпусков. Про старика Хоттабыча читали? Ну вот, завязка будет схожей — мальчишка находит старинный кувшин, из которого выпускает джинна. Только джинн этот не старый, а такой же мальчишка. И исполняет желания сикось-накось. Например: понадобилось Вольке, Ибн-Алёше, — хотя героя будут звать по-другому, — обратиться в поликлинику, а добираться на трамвае лень. Он и просит джинна перенести его одним махом. Тот, конечно, переносит, но ни с того ни с сего Волька сам превращается во врача этой поликлиники и приходится ему поневоле больных лечить. Ну а какой из него врач, любой может догадаться. И так всякий раз.

— А кто сценарий писал? — поинтересовался Лёшка.

— Я и несколько моих хороших знакомых. Что-то было написано, когда мы ещё в университете учились, что-то сочинили специально. Да, чуть не забыл. Мне с вашими родителями не нужно переговорить? Попросить за вас. Ладно, вам видней. А сейчас мне на остановку и в центр. Никому не по пути? Тогда до свидания.

— Лёха, извини, — сказал вдруг Серёга. — Я в музыкалку опаздываю, так что тоже на маршрутку.

— Ты ж говорил, что в прошлом году закончил?

— Да мне по делу, бывай.

Лёшка остался один и даже удивился этому обстоятельству, потому что в последнее время такое случалось редко. А ещё более удивительным было то, что ему никуда не надо спешить. Репетиций сегодня нет, тренировки — тоже. С уроками он управится за сорок минут. Даже есть пока не хочется, а значит, и голод его никуда не торопит.

Он решил идти домой пешком и осмотрелся по сторонам. И вот тут удивился по-настоящему: ветви деревьев покрыты шапками снега, и сугробы выше пояса. Он не заметил, как проскочила мимо вся осень и большой кусок зимы. До Нового года осталось всего четыре дня!!! Всю жизнь последние недели перед Новым годом тянулись как… Он не нашёл подходящего сравнения и сразу подумал: интересно, что ждёт его в следующем году. В уходящем он никак не ожидал, что ему доведётся выступать на телевидении, а потом играть на сцене. Про будущий год кое-что уже известно. Может, ещё и неожиданности какие намечаются, а он о них пока и не догадывается. Потом он стал вспоминать в подробностях события последних четырёх месяцев. Получался парадокс — событий было множество, на три года хватило бы, но время пролетело незаметно.

Как и большинство помещений в резиденции принцессы, этот небольшой зал не выделялся особой роскошью, но был прост и элегантен. Сейчас его приспособили для занятий: расставили столы со стульями, перед ними установили небольшую кафедру.

День клонился к вечеру но света из окон ещё было достаточно. Тем не менее в зале горели факелы. Лёгкий сквознячок теребил их пламя, заставляя колебаться и чадить. Но чад таял, не оставляя следов сажи на стенах и запаха гари в воздухе.

Лёхша не знал, реальны факелы или это лишь магическая иллюзия. Он вошёл в зал последним, положил шпагу на стол. Привилегия всегда носить с собой оружие далась ему непросто. Жаль только, что клинок, с которым он ни на минуту не расставался, так редко стал подавать признаки своей загадочной жизни. Может быть, сегодня или немного позже он узнает нечто, что подскажет ему, как сделать клинок «поразговорчивее».