— Интересно… Ну да, маги живут значительно дольше прочих своих соплеменников.
— Более всего меня удивляет, достопочтенный эльф, то, что, обладая феноменальными по меркам данного мира возможностями, этот юноша не проявляет никакого стремления возвыситься над другими. Инстинктивная потребность власти, свойственная всем разумным существам, совершенно ему чужда. Прям ненормальный какой-то.
— Действительно, мой питомец с самого раннего детства был отъявленным индивидуалистом с наклонностями нигилиста, но ни в коем случае не букой нелюдимым. Даже во взаимоотношениях с прирученными им животными, он предпочитал не диктат, но дружбу. Помнится, подобрал он брошенного матерью медвежонка, выкормил, выходил, научил охотиться, при этом, упаси Кииле, чтобы голос повысил или ударил. Короче Лохматый — так он его назвал — бегал за ним как собачонка и готов был наизнанку вывернуться, лишь бы угодить другу. А ведь мне ли как представителю лесного народа не знать, что медведь — самый непредсказуемый зверь.
— С людьми и прочими разумными существами он также предпочитает общаться на равных. Даже с формиком, чьи мыслительные процессы протекают в совершенно иной отличной коренным образом от мышления человека и всех прочих разумных приматов плоскости, он умудрился найти общий язык и даже подружиться. Если не секрет, уважаемый эр-Энкин, не мог бы ты поведать, где ты откопал такого уникума?
— О, это весьма необычная история, коллега, — начал эльф, но перед тем как продолжить, раскурил трубку (которую по счету?) и сделал пару глубоких затяжек. — Однажды ночью ко мне пожаловал один мой… гм-м… хороший знакомый Таяз-гха-Эйнур…
— Крылан?! — демон не удержался от громкого восклицания.
— Ну да, вождь каменных крыланов иначе, горгулов, — пожал плечами лайр. — А что тут такого удивительного?
— В общем-то ничего, уважаемый. Прошу простить меня за несдержанность, я лишь недавно узнал о присутствии пяти сотен особей этого племени в вашем мире, а тут, оказывается и ты с ними дружен.
— Не то чтобы уж очень дружен. Кое-какие общие интересы, даже не интересы, а взаимовыгодный обмен информацией. Я ведь был знаком еще с первым из династии Фаргов Ламбаром Великим. Это именно он притащил этих страховидлов из какого-то неведомого плана. Там какая-то история была, вроде бы как война на тотальное уничтожение, и этот Ламбар, будучи сильным магом, каким-то образом помог демонам в битве с их заклятыми врагами. Может быть, я что-то путаю, поскольку мой приятель горгул по имени Таяз-гха-Эйнур рассказывал об этом еще в самом начале нашего знакомства. Лет пятьсот пятьдесят тому как.
— И как же вы познакомились?
— Случайно, коллега, совершенно случайно. Я тогда по каким-то делам оказался в Бааль-Дааре и был приглашен ко двору государя императора на ассамблею — сиречь грандиозную попойку. Во время оной вышел покурить на балкон, а там крылатый обезьян с в каменной чешуе и с клычищами на зависть любому вампиру. А у меня свойство врожденное чувствовать разумное существо. Ну вот я и почувствовал. Разговорились, познакомились, потом пересекались не раз.
— Понятно, — еле слышно пробормотал демон и еще тише добавил: — Воистину всякая случайность — суть непознанная закономерность: сначала как бы невзначай нарваться на крыланов, а потом встретиться с пожалуй единственным разумным существом на всем Хаттане, которому приходилось общаться с их вождем. Рассказать кому, не поверят.
— Ты что-то сказал, коллега?
— Нет, нет, ничего, это я так о своем сокровенном. Однако мне все-таки хотелось бы услышать твой рассказ о том, как Глан оказался в этом доме.
— Итак двадцать два года назад поздно ночью в дверь ко мне постучался мой приятель Таяз. Признаться, я был удивлен… нет, вовсе не тому, что в мой дом пожаловал горгул — этот обычно являлся без приглашения в удобное ему время. В его лапах было малое дитя, совсем еще младенец-грудничок, несколько дней отроду. Как ты уже наверняка догадался, этим младенцем был наш Глан. Горгул, ничего не объясняя, он попросил меня приютить и воспитать дитя в соответствии с эльфийскими традициями. В качестве оплаты он преподнес мешочек с алмазами. Мальчишку я взял, от камней пытался отказаться, но Тайз-гха-Эйнур буквально навязал их мне. Камни хоть и не ограненные преотличнейшего качества, насчет этого я с одним знакомым драконом проконсультировался. Мне они ни к чему, храню для Глана, но пока что отдавать не тороплюсь — пускай ума-разума наберется иначе профукает сокровище — с него станется.
— Значит Таяз так и не сказал, откуда у него ребенок?
— Таяз-то не сказал, но и я не в самом глухом углу Хаттана живу. Вскоре кое-какие слухи о событиях в Бааль-Дааре и сюда докатились. Оказывается, той ночью в столице Дарклана произошел государственный переворот. К власти пришли маги Огненной Чаши. Законного монарха эти стервятники шлепнули, как бы в горячке, а вот с наследником было не все так однозначно. Официальная версия гласила, мол, погиб мальчишка от лап проникших во дворец вампиров. Но для меня-то не составило труда понять, что за "вампир" украл ребенка. Но самое главное, на тряпках, в которых был завернут младенец, я обнаружил вензеля монаршего дома Фаргов…
— Так Глан… — встрепенулся демон.
— Да, да, Азуриэль, наш Глан ни кто иной как Ламбар, если не ошибаюсь, тринадцатый по счету законный монарх Дарклана…
На что внимательно следивший за беседой эльфа и демона Охотник едва не отреагировал крепким нецензурным словцом, но все-таки сдержался и поспешил вернуться в свою комнату, пока его не вычислили.
Сбросил одеяло присел на кровати, свесив ноги к полу, и просидел, задумавшись, минут пять. То, что он сейчас узнал, стало для него настоящим шоком. Отныне он — Глан, не просто человек Охотник свободная птаха, оказывается, он единственный наследник покойного императора Дарклана. Нет, эльф что-то напутал, не чувствовал он в себе ни (как бы выразился Азуриэль) кванта царственности. Конечно же, тут какая-то ошибка. Ну нашел крылан какого-то брошенного мальчишку, ну притащил из жалости к мэтру Энкину…
"Так, стоп, Глан! — приказал себе юноша. — Давай проанализируем ситуацию, опираясь на вновь открывшиеся обстоятельства".
Итак, что мы имеем? Банду демонов, обосновавшуюся в Бааль-Дааре. В свое время Глан достаточно глубоко изучал историю Хаттана, в общем, и Дарклана в частности. Ему было известно, что восхождение на императорский престол шесть веков назад первого из династии Фаргов было сопряжено с целой серией весьма загадочных событий.
Сначала, на Рагуне случился страшный мор. Неведомое поветрие, прозванное черной чумой, подобно лесному пожару охватывало огромные территории. Болезнь в считанные дни превращала заразившегося ею в дурно пахнущий кусок гниющей плоти. Черная чума не щадила никого: ни людей, ни гномов, ни эльфов. Даже домашние и дикие животные, обычно не восприимчивые к людским хворям, заболевали и гибли тысячами. Лишь существа холоднокровные: рыбы, ящеры и земноводные, а также насекомые не были подвержены недугу, Маги, разумеется, пытались противостоять эпидемии, однако никакое из известных лекарств не было в состоянии справиться со страшным заболеванием. Более того, чародеи также становились жертвами черной чумы, несмотря на повышенный иммунитет и способность переключать организм в режим магического метаболизма.
Казалось, разумная жизнь на Хаттане обречена, поскольку ни у кого не было сомнений, что загадочное заболевание со временем доберется до Гариды, Даниса и самых удаленных островов.
Одновременно с началом эпидемии в небе начали появляться загадочные знамения. Днем вместо одного светила могли взойти сразу несколько. По ночам небеса были расцвечены мириадами метеоров. Некоторые небесные камни долетали до поверхности планеты. И как апофеоз к Хаттану приблизилась комета. Люди и нелюди ожидали, что незваная гостья из холодных межзвездных глубин вот-вот обрушится на их головы, сея смерть и разрушение в мире, и без того истерзанном страшной болезнью.
