Сон ушел, как накатившая на морской берег волна. Только что ты спал и вот уже ты целиком в реальной жизни. Раньше для того, чтобы прийти в себя Глану требовалось какое-то время. С некоторых пор, благодаря заботам требовательного демона, юноша заметил, что мыслительные процессы в его голове проистекают более рационально. Теперь-то он вполне осознавал, что до встречи с Азуриэлем его мозг функционировал хоть и подобно бурлящему котлу, однако выход "полезной продукции" в виде умных мыслей и хороших идей был мизерным. Сейчас, его мозг подобен отлаженному механизму, все детали которого тщательно притерты и смазаны. Однако вечно недовольный Азуриэль считает, что сознание подопечного все еще очень и очень далеко от совершенства.

"Человеческий мозг, Глан, — любил говаривать демон, — инструмент тончайший и вместе с тем мощнее его во всем Универсуме машины не сыщется. Представь, что у среднестатистического индивида он загружен максимум на три процента, на десять — у гения. Коэффициент полезного действия твоего мозга пока что не дотягивает и до двадцати. Наша с тобой задача включить его на полную катушку. Откровенно говоря, мне страшно, но ужасно интересно посмотреть, что из этого получится, поскольку рано или поздно это произойдет с каждым из смертных".

Вообще-то, никаким гением Глан себя не чувствовал. Гений в его представлении — анахорет, посвятивший всего себя решению какой-нибудь глобальной проблемы, например доказательству теоремы о квадратуре круга, разгадке тайны жизни или еще чего-нибудь столь же замудреного. Он же затворником не был и не собирался таковым становиться. Несмотря на сердечную боль от потери любимой и друга, он не утратил вкус к жизни и не замкнулся на изучении одной лишь магии. И пусть Марра не сочтет это за предательство, тяга к противоположному полу у него не пропала. Говорят, время лечит любые душевные раны, юноша иногда начинал ловить себя на том, что уж слишком быстро происходит процесс излечения, и даже укорял себя за черствость, но все-таки, ничего с этим поделать не мог. Вне зависимости от желания юноши, с каждым прожитым днем образы Марры и Шуршака тускнели в его сознании, под напором каких-то насущных проблем отходили на задний план, даже во сне стали являться намного реже.

Что же касается сновидений, с некоторых пор Глан каким-то неведомым ему способом научился их контролировать. Во всяком случае, ему уже не снились кошмары, от которых он просыпался среди ночи в холодном поту. Вообще-то разного рода чудища и прочие неприятные порождения его подсознания пытались проникнуть в его сны, но он не позволял этому случиться — с легкостью развеивал их или трансформировал во что-нибудь приятное.

Справедливости ради, стоит отметить, что время от времени ему снились сны неподвластные его воле. Огромные города с многомиллионным населением, по улицам бродят толпы абсолютно равнодушных друг у другу людей с нарисованными, как у балаганных шутов улыбками. Какие-то мощные механизмы вгрызаются в земные недра. Громады похожих на острова кораблей бороздят просторы морей и океанов. Рукотворные серебристые птицы парят на высоте, недосягаемой для птиц настоящих, перевозя в своем брюхе одновременно тысячи человек. И в то же время рядом жалкие поселения с домами из деревянных ящиков, бумаги и прозрачной пленки непонятного происхождения, где люди не живут, а выживают. Горящие дома, мимо которых проезжают могучие боевые машины, напоминающие бронеходы гномов, но значительно более совершенные в своем предназначении убивать. Толпы бегущих от войны людей, растерянных, страдающих от жажды, голода, холода, болезней. Иногда в его ночных видениях творилось нечто и вовсе невообразимое. Целые города с многомиллионным населением мгновенно сгорали в яростной вспышке невыносимо яркого света. Рукотворные волны в сотни саженей высотой обрушивались на побережье, сея хаос и разрушение. Иногда над обширными областями по какой-то неведомой причине воздух переставал защищать поверхность планеты от губительного света центральной звезды и территории в сотни тысяч квадратных верст, в мгновение ока превращались в безжизненные пустыни. При этом на сознание Глана обрушивался поток неведомых ранее слов: баллистическая ракета, оперативно-тактический бомбардировщик, атомная субмарина, озоновый слой, геотектоническое локальное воздействие, термоядерная боеголовка и еще великое множество подобных терминов. Иногда ему казалось, что он понимает их сакральный смысл, но проснувшись, дать объяснение увиденному не мог.

Азуриэль называл три возможные причины этих его кошмаров.

"Во-первых, это может работать генетическая память — наследие, доставшееся тебе от твоих биологических предков. Во-вторых, твоя собственная душа, является кладезем данных о твоих прошлых воплощениях. И, наконец, не исключена вероятность что во сне твое сознание приобретает возможность черпать информацию с иных планов бытия".

Мудреные объяснения демона с великим трудом доходили до сознания юноши. Ему хотелось, чтобы все апокалипсические картины и образы были плодом его воображения. Но Азуриэль ничуть не жалел психику питомца и поведал о судьбе нескольких миров, обитатели которых использовали в своих разборках друг с другом самое мощное оружие.

"Для вас — смертных поднести зажженную свечу к бочке с порохом, на которой вы сидите, — с пугающим равнодушием констатировал Азуриэль, — как мне почесать затылок. Однако многие цивилизации деградировали не по причине самоуничтожения, а потому, что неправильно выбрали путь развития. Это лишь кажется, что все в этом мире гармонично и развивается, согласно неписаным законам Творца. На самом деле, ваш брат горазд генерировать разного рода благие намерения, коими, согласно меткому замечанию одного моего знакомого, ныне покойного, выложена дорога в Ад".

Впрочем, этой ночью кошмары не беспокоили юношу. Как уже отмечалось, пробудился он легко и стразу же автоматически просканировал окружающую обстановку, а заодно отдал команду сторожевым системам на отключение. Несмотря на то, что он находился в доме Учителя и друга, по привычке подстраховался перед сном и запустил комплекс пассивных охранных заклинаний, разработанный под руководством второго своего Учителя — Азуриэля.

Также Глан проверил состояние демонической сущности и не без удивления понял, что тот всю ночь провел в гостиной в обществе эльфа. Светлый и демон до сих пор продолжили свой разговор, вне всякого сомнения, крайне интересный для обоих.

Чтобы никого не потревожить, юноша легко скользнул по связующей сознания его и Азуриэля нити и в следующий момент смотрел на мир его глазами. Интересно и странно, находиться как бы в двух местах одновременно. Демон вроде бы не заметил чужеродного вмешательства. Точно не заметил, иначе бы непременно обругал наглого смертного самыми последними словами.

— …вот так, уважаемый гость, — говорил лайр эр-Энкин, — я стал изгоем своего племени. Полвека за мной охотились лучшие клановые убийцы, и мне поневоле пришлось скитаться по Рагуну, Гариде, искать убежища на островах. — Глан пожалел, что не успел к началу разговора. За все время его пребывания в этом доме эльф так и не удосужился поведать ученику о том, как стал анахоретом. Тем временем светлый продолжал: — В конце концов, узурпатор пал от руки своего же родного сына. К власти пришел мой брат. Меня амнистировали, предложили вернуться ко Двору. Однако я отклонил лестное предложение, к тому времени я уже отрекся от своего кланового имени и взял прозвище эр-Энкин, что означает пустынник. Поселился здесь в Серых горах. Связей с соплеменниками не поддерживаю. В Лайте-Эсгал про меня давно забыли, во всяком случае, за последние триста лет оттуда не было ни одного визитера. Глан — первое родное существо за все время моего затворничества. К сожалению, век человеческий короток…

— Только не у этого юноши, мой друг. Теперь он — маг и весьма продвинутый и способен продлять себе жизнь едва ли не до бесконечности.