— Маклейн! — вскричала она, пытаясь освободить запястье. Напрасно.

Их губы почти соприкасались. Он заставил ее поднять запястье к глазам. Теперь хорошо было видно, что там спрятана карта. За окнами выл ветер.

Его глаза яростно сверкнули.

— Значит, вот как вы выиграли дом!

— Нет, Дугал! Я…

Загремели ставни. Вдали прогрохотал гром.

София умоляюще смотрела на Дугала. Что ей было говорить? Что делать? Она навалилась грудью на стол. Он не выпускал ее запястья из своей ручищи. Его губы почти касались ее лица.

Надвигалась гроза. Порыв ветра швырнул карты на пол, закрутив спиралью в сумасшедшем танце. Дугал крикнул:

— Почему?

Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди Софии. Она открыла было рот, но Дугал перебил:

— Нет, молчите. — И горько добавил: — Вы все равно солжете. Скажете то, что, по-вашему, я хочу слышать.

Дугал вскочил со стула. В нём не осталось ничего, кроме гнева. Рывком притянул Софию к себе.

— В этом и состоял ваш план. Вы хотели соблазнить меня, чтобы от страсти я потерял рассудок и проиграл дом.

София уперлась руками ему в грудь.

— Нет, нет! Я не хотела ничего такого! Я… я хотела вернуть дом, но честным путем! Я не жульничала. Клянусь, я…

— Молчите. Вы с самого начала вели себя как продажная женщина.

Господи, как он может так говорить!

— Прошу вас, Дугал! Вы должны понять, что…

Ее слова потонули в громовых раскатах… Сразу же сверкнула молния. По комнате пронесся вихрь, задув почти все свечи. В библиотеке стало темно.

— Идите вы к черту, — выпалил Дугал. София вся дрожала. — Вы ничем не лучше своего отца — вора и картежника.

— Дугал, я смошенничала только раз — ради поцелуя.

— Вы полагаете, я вам поверю?

По выражению лица Дугала София поняла: бесполезно объяснять ему сейчас что бы то ни было. Он слишком разозлен. Она и сама начинала сердиться.

Ударила молния, и его напряженное лицо немного смягчилось. Теперь он был похож на прекрасного ангела мщения, алчущего сурового возмездия. София поежилась, когда гром прогрохотал так близко, что, казалось, содрогнулась земля. Пробормотав что-то сквозь зубы, Дугал склонился к Софии и поцеловал.

Поцелуй оказался грубым, настойчивым. Ей было страшно, но она послушно раскрыла губы. Она не могла остановиться — не более чем могла остановить надвигающуюся бурю.

Ей оставалось одно, и только этого она и хотела. Уступить страсти Дугала, уступить собственной жажде. Ее желание сотрясало ее тело, как гром небеса. Ей мало поцелуя, слишком мало.

Застонав, Дугал подхватил ее на руки и уложил на стол, прямо на разбросанные карты. Ее ягодицы скользили по гладкой поверхности. Она тонула под его напором, чувствуя, как в душе поднимается буря под стать той, что бушевала за окнами.

Ее юбки взлетели вверх — к коленям, бедрам и выше. Теплые пальцы нащупали подвязки чулок, нетерпеливо рванули их с ног. Она услышала треск рвущейся ткани.

Гром прогремел опять. В свете молнии она видела лицо Дугала, искаженное гримасой гнева и страсти. Как он прекрасен!

Ей было безразлично, что спина упиралась в жесткий стол. Исчезло все, кроме Дугала. Она нырнула в его пучину, растворялась в нем, сливалась с ним, погружалась на самое дно. Каждая клеточка ее тела требовала его ласк — и немедленно.

Освободив ее бедра от платья и сорочки, Дугал отступил, чтобы расстегнуть брюки. Лишившись на миг телесного контакта, София была готова заплакать. Словно одержимая извивалась она, лежа на столе, снедаемая желанием и непереносимой тоской. Не в силах ждать, она обхватила ногами его талию и притянула к себе. Затем она ощутила прикосновение обнаженной кожи его бедер. Ее сердце билось так громко — куда там грому за окнами! Дождь хлестал как из ведра. Ветер терзал ее уши, обдавал холодом ее измученное тело.

Еще один напряженный миг он удерживал себя на краю, и по его лицу София видела, чего стоит Дугалу борьба с самим собой. В его зеленых глазах она прочитала вопрос. Тогда она обеими руками схватила ворот его рубашки, обхватила талию Дугала ногами и рванула его к себе.

Комнату озарила вспышка молнии. Дугал опустился на нее и вошел, и раскат грома поглотил его победный стон. Но еще громче закричала София, напуганная неожиданной болью.

Дугал остановился и прожег ее взглядом. Он ее в чем-то обвиняет? Но ведь она получила именно то, что хотела. София обняла его за плечи и прижалась к нему, извиваясь всем телом. Пусть войдет глубже…

Буря ревела прямо над крышей дома, и Дугал двигался в такт громовым раскатам. Его лица было не узнать — его искажали ярость и желание. София приподняла бедра, облегчая ему работу. Ее выпад, его атака. Боль немного отступила. Изо всех сил прижимая Дугала к себе, София вдруг поняла, что плачет. Он был внутри ее, утоляя ее жажду, зажигая ее новыми желаниями.

Подчиняясь его движениям, София чувствовала, как в ней поднимается волна — она еще не понимала, чего ждет ее тело. Волна обрушилась на нее, унося в море наслаждения. Выгнув дугой спину, София вознеслась на вершину чувственной страсти. Закрыв глаза, она ловила ртом воздух. Тело сводило страстной судорогой. Выдохнув ее имя, Дугал рухнул на нее без сил.

За окном прокатился громовой раскат.

Они лежали неподвижно — Дугал меж ее бедер, ноги Софии по-прежнему на его талии. Она обнимала его шею, спрятав лицо на его груди.

Она наслаждалась теплом его тела. Разум медленно возвращался к ней. Что она наделала? Что будет с ними? На рассвете он уедет, и она никогда больше его не увидит.

Она потеряла все, что может потерять женщина.

Дугал пошевелился. София нехотя разомкнула объятия, чтобы он мог встать.

Приподнявшись, Дугал посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза тонули во мраке.

— Скажите, София… Это тоже часть вашего плана? Вы собирались соблазнить меня, если я поймаю вас на мошенничестве? Ослепленный страстью, я не стану требовать того, что мне принадлежит по праву?

Новый раскат грома над головой. Барабанная дробь дождевых струй.

Дугал сощурился:

— Вы скрыли, что вы невинны. Может быть, ваша цель вовсе не дом? Вы ищете богатого мужа? Если таков был ваш расчет, миледи, боюсь, что и здесь вы потерпели неудачу.

— Нет! — Ее грусть внезапно сменилась раздражением. — Я хотела лишь заставить вас сыграть в карты. Мне нужно было предупредить вас, что я девственница, но…

— Достаточно, — перебил он. Сверкнула молния. — Достаточно с меня лжи. Не знаю даже, зачем я спрашивал.

К черту! Она отдала ему свою невинность, отдала себя всю, а он не хочет даже выслушать ее!

— Пустите меня! — Оттолкнув Дугала, София соскочила на пол, оправила юбки вокруг взмокших ног. Ее руки дрожали. Ветер завывал, и ее стало знобить — тем более что лицо Дугала не выражало ничего, кроме холодного презрения.

Где шаль? Она нашла ее под столом, накинула на плечи и бросилась к окнам — закрыть их поскорее. Платье и волосы намокли под дождем. Когда она закрывала последнее окно, сверкнула молния, и глаза уловили странное свечение. Хмурясь, она вглядывалась в черноту за окном сквозь пелену дождя. Свет разгорался, и вскоре она смогла разглядеть, что там.

— Дугал! Конюшня горит!

Через несколько часов все было закончено. Дугал стоял под навесом амбара. Из дверей струился легкий дымок и улетал вверх, смешиваясь с дождем. Он устало потер лоб. Чертова молния. Будь оно все проклято — и главным образом его собственный дурной характер.

Дугал закрыл глаза — они все еще слезились от дыма и жары. Молния ударила точно в середину крыши, разнесла в щепки несущую балку. Загорелись запасы сена на чердаке. Амбар вспыхнул мгновенно.