Час спустя Дугал и впрямь готов был поверить, что в жилах Софии течет цыганская кровь. Разумеется, кобылка Софии не шла ни в какое сравнение с его Посейдоном. Тем не менее Дугалу пришлось догонять Софию, а не наоборот. Иногда ей даже удавалось уйти в отрыв, будь оно все неладно.

Конечно, он совсем не знал эту местность, иначе положил бы конец безобразию. У него не раз возникал соблазн показать этой девице, кто тут лучший наездник. Но рисковать Посейдоном?

Вид стройной фигурки Софии, галопирующей впереди, сначала действовал ему на нервы. В небе над его головой стали собираться грозовые тучи. Потом Дугал понял, что в этом есть свое преимущество. Пусть не в меру бойкая мисс Макфарлин скачет впереди: ему открывается восхитительный вид пышных полушарий ниже ее узенькой талии.

Взгляд Дугала блуждал по ее телу. Чудесно… Прекрасно… Раздражение почти улеглось — к тому же какая на ней сапфирово-синяя амазонка! Сидит как влитая, не скрывая линий бедра грациозной наездницы. Юбки развеваются в такт движению лошади. На голове щегольская шляпка с длинной вуалью. Загляденье!

Никогда не встречалась Дугалу женщина, наделенная такой красотой. София словно светилась изнутри. Да и снаружи было на что посмотреть. Он почти забыл, что она вознамерилась обманом забрать у него Макфарлин-Хаус. Они проехали лесок, и София пустила лошадку шагом, дожидаясь, пока Дугал ее нагонит. На небе минуту назад собирались тучи, но теперь ветер разгонял их прочь.

— А я боялась, что мы вымокнем под дождем.

Дугал рассматривал белые кружева в глубоком треугольном вырезе амазонки.

— Откуда взяться дождю?

София взглянула на него. Сейчас ее глаза казались совсем синими, в цвет сапфировой амазонке.

— Но небо… — Посмотрев вверх, она удивилась: — Ни облачка! А десять минут назад собиралась гроза.

— Ветер разогнал тучи.

— Да, но…

— Но что? — мягко спросил Дугал.

София открыла было рот, но передумала.

— Ничего. Нам пора возвращаться. Становится жарко.

Итак, восхитительная София слышала о проклятии Маклейнов. Дугал так сжился с ним, что едва о нем помнил — если только обстоятельства вынуждали. Не обращая внимания на сгорающую от любопытства Софию, он кивнул:

— Действительно становится жарко.

— Пустим лошадей шагом. — София наклонилась и ласково потрепала шею кобылы, предоставив Дугалу отличную возможность заглянуть в декольте.

— Пусть бы лошади шли шагом до самого дома. — Он дернул поводья, чтобы Посейдон нагнал лошадь Софии. — Это вам было угодно нестись по полям сломя голову.

София выпрямилась, лицо озарилось восхитительной улыбкой.

— Обидно, что кто-то ездит лучше вас?

— Не в этом дело. Вы прекрасно знаете, что Посейдон догнал бы вас в два счета. Но я не хочу рисковать лошадью, пуская в галоп по незнакомому полю. Тут могут быть кроличьи норы.

— Разумеется. Кроличьи норы.

Что бы сказать в свою защиту? Но глаза девушки смеялись, и Дугал понял — она просто дразнит его. Настроение сразу улучшилось.

— София, любовь моя, не искушайте грешника. Не боюсь я ни вас, ни вашей лошади, и вы отлично это знаете, черт возьми.

— Уверена, у вас есть причина не желать скачки наперегонки, — возразила она притворно серьезным тоном. — Я вот только не уверена, что у вас нет скрытого мотива.

— У меня есть и то и другое. Причина не состязаться с вами в другом. Боюсь, что лошадь сломает ногу. А скрытый мотив — желание подольше побыть с вами наедине. Это станет невозможным, как только мы доберемся до дома. Вам нравится меня дразнить, миледи.

— Ничего подобного.

— Разумеется, ни одна женщина в таком не признается. Но большинство просто обожают это занятие. — Он махнул рукой в сторону склона, где виднелась купа деревьев. — Здесь много лесов?

— Есть несколько рощиц, остальное — фермерские угодья. Наши арендаторы процветают. В последние несколько лет мы кое-что тут подправили. Прорыли новые канавы. Они здорово помогли, когда стояла засуха.

Она говорила с гордостью землевладельца, которому пришлось немало потрудиться. Дугал вспомнил собственного брата Хью, помешанного на хозяйственных вопросах! С ним невозможно было разговаривать. Брат вываливал на собеседника кучу полезнейших сведений. Сколько бушелей чего-то там собрано, сколько родилось телят. Но вот дочь заядлого картежника, с жаром рассуждающая о сельском хозяйстве, — это что-то небывалое.

— Мы почти два года сооружали эту систему канав для полива, потому что… То есть мне так рассказывали.

— Понятно.

Конечно, что тут непонятного. София Макфарлин очень любит свою землю. Дугал указал на небольшой дом под соломенной крышей в узкой горной долине.

— Там живет один из арендаторов? Кажется, дом в отличном состоянии.

— Не замечала.

Она напустила на себя сдержанный вид, спрятав живой интерес под маской безразличия. Дугал почувствовал укол разочарования. Захотелось стряхнуть с нее напускную холодность.

— И много ли здесь арендаторов?

— Четырнадцать семей. Некоторые обитают тут третье поколение.

— Занятно. Как вам известно, теперь это моя земля. Поэтому я и спрашиваю.

Прекрасное лицо Софии застыло. Она отвернулась, чтобы полюбоваться пейзажем. Пурпурные холмы на горизонте, затянутая дымкой горная долина внизу, зеленеющие поля.

София указала на крутой холм с огромными валунами:

— Эти земли почти не используются. Там одни скалы и мало почвы.

— А мне кажется, их все-таки используют.

— Нет. За этими холмами болото. Там никто не живет. Туман приносит зловредные испарения.

— Зловредные испарения?

— Да. А вокруг темный лес. — Она понизила голос: — Говорят, там водятся волки размером с человека.

— Люблю волков. И чем они крупнее, тем лучше.

София захлопала ресницами.

— Они прирожденные охотники. И я сам заядлый охотник. Как вы уже могли догадаться.

София покраснела — нежный розовый цвет окрасил молочную кожу щек. Она отвернулась, и Дугалу представилась чудесная возможность полюбоваться ее профилем и округлостью полной нижней губки. Ее губы манили. Как хотелось ему узнать их вкус!

Дугал не привык, чтобы ему хоть в чем-то отказывали. Захотел — значит, получил. Очень просто. И сейчас он не видел причин думать, что получит отказ. Конечно, эта девушка красивее других женщин и, черт возьми, исполнена тайны. Но она будет ему принадлежать. Разве может быть иначе? Дугал самодовольно улыбнулся.

Они миновали огромный старый дуб. Поля шляпы отбрасывали широкую тень на ее лицо так, что глаз не было видно. София сказала:

— Я вот что думаю… Зачем такому человеку, как вы, Макфарлин-Хаус? Он затерялся на краю света…

— София, я и мои братья воспитывались в деревне. Мать умерла, когда я был совсем ребенком. А отец считал, что мальчикам полезен свежий воздух. Чем больше времени они проводят вне дома, тем меньше перебьют и переломают внутри.

— Забавно!

— Мы почти все время проводили на лоне природы. Ловили рыбу в ручьях, носились на лошадях, искали приключений на свою голову, где только могли.

— Вы уже говорили, что у вас есть братья. Сколько их?

— Че… — Он поспешно замолчал. — Трое.

София удивилась:

— Трое? Вы точно не знаете?

Посейдон взбрыкнул. Дугал вцепился в поводья мертвой хваткой, словно в минуту смертельной опасности. Младший брат погиб два года назад, но ему было до сих пор тяжело говорить о нем спокойно.

— У меня трое братьев.

София сочувственно кивнула. Дугал колебался. Не собирался он поверять ей свои печали, но как знать… Отчего бы и нет? Возможно, она тоже доверится ему, если он чуть-чуть уступит. Совсем чуть-чуть.