Эксцентричность и громоздкость описанной мною альтернативы золотому покрытию вроде бы однозначно свидетельствует в его пользу. Но…

Но будущее – это не слегка усовершенствованное сегодня. Теоретики постиндустриального общества не зря прорабатывали возможность оплаты труда в "эргах". Вот что это такое. Компания (или государство) считает, что вы славно потрудились, и потому имеете право потратить на себя такое-то количество главной драгоценности завтрашнего дня, мало похожего на сегодняшний. Главная же драгоценность завтрашнего дня, по их мнению, – энергия. Славно поработав, вы имеете право потратить на себя столько-то энергии. Труд ваш оплачен деньгами, имеющими не золотое, а энергетическое покрытие. Тратьте эти деньги, на что хотите! Хотите – на туристическую поездку… Вам посчитают, сколько на вас лично израсходовано энергии – самолетные и иные переезды, энергообеспечение в гостиницах, изготовление поедаемой вами в ресторанах еды, изготовление того, с помощью чего делается еда, энергорасходы тех, кто обеспечивает ваш туризм, и так далее. Хотите – купите автомобиль. На изготовление которого израсходовано столько-то энергии.

Разработчики подобных футурологических построений реагировали на новые вызовы (футур-шоки), связанные с нехваткой ресурсов, экологическими проблемами. Сопоставление таких разработок (не марксистских, не "совковых", а "в доску западнических") с представлениями нашего либерально-западнического истеблишмента о должном – выявляет нечто постыдное и комическое.

Вдруг оказывается, что наши либералы-западники, называя себя "передовой либерально-рыночной капиталистической группой" и презирая всех остальных как лузеров, как ходячую отсталость, – сами напоминают своих и впрямь продвинутых западных коллег не более, чем человекообразная обезьяна – человека. Предложенная мною к рассмотрению странность – не мелочь и не курьез. Это фундаментальная российская политическая проблема.

Наши "западообразные" про рынок верещат и порыкивают…

А западные интеллектуалы рассуждают о том, что надо (в связи с проблемой невозобновляемых ресурсов) не делать заранее черт-те сколько готовых автомобилей, дабы покупатель выбрал нужную марку. Нет, надо предъявлять покупателю голограммы машин разных марок: пусть выберет, а выбрав, заплатит. Автомобиль же ему изготовят на приспособленных к этому гибких производствах только после того, как он заплатит. Заплатил – гибкая линия (не чета архаичным конвейерам) включилась. Ты глазом моргнуть не успел – получай оплаченную машину. А линия останавливается и ждет новых выплат.

Но это вам – не "старый добрый рынок", про который верещат и порыкивают наши "западообразные" существа. И не советский магазин ("гражданин, что есть, то и покупайте, и не раздумывайте"), которому они, эти существа, "старый добрый рынок" только и противопоставляют. То ли по невежеству, то ли в идеологических целях.

Это "завтра" – фундаментально непохоже на "сегодня". С какой бы радостью я обсудил эти "завтра" и "послезавтра" (как прельстительные, так и совсем иные). Но верность заявленной теме требует от меня самоограничения и возврата к более замшелому (но и более злободневному) вопросу о "если бы, да кабы".

"Если бы" у доллара было покрытие, "да кабы" обладатели огромных долларовых накоплений (арабские, китайские, российские и другие) имели смелость это покрытие востребовать – США перестали бы быть сверхдержавой. А значит, и просто быть. Но нет ни "если бы" (покрытия), ни "да кабы" (смелости).

Объяснял я все это одному взрослому, небезразличному, вроде бы вполне неглупому человеку. Он меня слушал, слушал… А потом как завопит: "Да США сами пострадали в ходе осуществляемых игр! AIG, Lehman Brothers!"

Бог ты мой! Я уже так подробно объяснил, что дальше некуда. Но поскольку речь идет о непонятливых, но способных на что-то повлиять профессионалах, то я еще одним способом объясню.

Дядя Петя покупал у лохов кнопки по 5 долларов. Но кнопки стоили 1 доллар. Дядя Петя тратил деньги и – о, ужас! – разорился. Но дядя Вася, который продавал лохам гораздо большее количество кнопок по 3 доллара, – обогатился. Потери дяди Пети (Lehmаn Brothers, AIG и т. д.) несопоставимы с приобретениями дяди Васи. А главное – и дядя Петя, и дядя Вася – это подставные лица, работающие на Афериста. Они у него на зарплате. В лучшем случае, на малом проценте. По-настоящему обогащается именно Аферист.

Надо эту ясную схему подробно сопоставлять с мутной реальностью? По мне, так и не надо. Ибо сопоставление такое (вплоть до имен и названий банков) – дело непростое и, так сказать, отнюдь не газетное.

Но и без такого сопоставления понятно, что если кто-то теряет – то кто-то находит.

И если кто-то не теряет, когда другие теряют, – то он тоже находит.

Ну, так и разберитесь, кто не потерял. Он и нашел.

Кого остригли – те потеряли. Кто остриг – тот нашел.

О, как противилась душа моего взрослого и вроде бы неглупого собеседника тому, что я излагал. И что по сути своей является пафосом игры как таковой, или же пределом постмодернистских амбиций, что одно и то же. Не хотят наши патриоты понять, что такое игра. Боятся этого понимания. Ну, поймешь, и что дальше? Узнаешь, что овец стригут (с помощью обмена долларов на "кнопочки-деривативы", и по принципу "маржин колл")… Что потом шерсть подрастает. А потом их снова стригут. Не повезло – так на мясо. Такова жизнь. Узнаешь ты это – зачем такая жизнь нужна?

Но почему же Пушкин, вроде бы незыблемый для России и ее почитателей авторитет, не боялся написать нижеследующее:

Тут ведь как раз про игру, между прочим, и сказано. А также подсказано, в чем закавыка.

Закавыка в том, что подчиняются игре народы мирные. То есть народы со сломленной исторической волей.

И в том, что каюк наступает тогда, когда народы эти не удается разбудить ("проснуться" – глубокий суфийский термин, использовавшийся многими психологами, например, Гурджиевым).

И в том, что дары свободы (исторического предназначения, то бишь первородства, духа Иакова) ни к чему стадам, то есть народам со сломленной волей.

И в том, что именно к таким народам-стадам относится безальтернативность игры с ее двумя сверхзадачами ("резать" – и "стричь").

Нечто очень существенное сказано Пушкиным и по поводу средств, с помощью которых игра решает эти свои две задачи, – "ярмо с гремушками да бич". "Ярмо с гремушками" – это рассуждения "овец" о новых средствах "стрижки" (SDR и пр.). А "бич" – это авианосный флот США, ядерная мощь США. И – новые военные технологии США, которые вскоре обессмыслят ржавеющее советское ракетно-ядерное наследство. То наследство, на которое так рассчитывают бывшие советские офицеры, превратившиеся в консервативно настроенных постсоветских нефтяных и иных олигархов.

Иные из этих бывших офицеров ноне бойко рассуждают о том, что технологический рывок России не нужен, а в чем-то и вреден. Но чем, скажите, подобная позиция наших псевдоконсерваторов отличается от позиции их либеральных западообразных ненавистников? Почитаешь "западообразных" – тошнит. Почитаешь про то, что рывок не нужен – тоже. Консерваторы… Либералы… Как говорил один из героев фильма "Чапаев": "Куды крестьянину податься?"

То, что оппоненты мои называют "кризисом", а я "катастрофой", – разом сдуло все виды патриотической пудры. Как пудру либеральную, так и пудру консервативную. А под пудрой – неотличимые друг от друга, невнятные, затертые "экземпляры". Губы у каждого "экземпляра" еле шевелятся. Поначалу кажется, что разные "экземпляры" говорят о разном. Прислушаешься – нет… об одном и том же… О том, что "по фиг".