Ленин, почуяв опасность, которой Горбачев либо пренебрег, либо сознательно дал ход для разрушения СССР, не позволил стереть грань между большевистским авангардизмом – и арьергардизмом "а ля Бухарин и К #186;". Не позволил переодеть революцию из "индустриального комбинезона ГОЭЛРО" в вывернутый наизнанку тулупчик "Карнавала а ля Рабле". Он не позволил осуществить символическую подмену. Подмену красной пятиконечной звезды – звездой Телемы.

Уравнивание перевернутой красной звезды с рожей Бафомета-козла почерпнуто провокаторами у Элифаса Леви, поклонника Телемы и Рабле. Но даже Леви не мог набрать "компру" на пятиконечную звезду без перевертывания оной. При том, что перевертывание ("с ног на голову", "шиворот-навыворот") – коронка Карнавала. И – сатанизма. Именно сатанисты переворачивают в своих обрядах символы христианства. Такие, как свеча, икона, звезда. Пятиконечная неперевернутая звезда, присутствуя в самых разных традициях, в христианской – символизирует пять ран Христа, распятого на кресте.

Погромный контингент, управляемый идеями Элифаса Леви, – вот формула грядущего арьергардного русизма. Если этим русизмом может открыто манипулировать Белковский, то почему им скрыто не могут манипулировать ученики Элифаса Леви?

Но в чем содержание манипуляций?

Чтобы это понять, надо уяснить, что или-или. Или каноническая пятиконечная звезда "плюс электрификация всей страны". Или – телемская звезда "плюс архаизация всей страны". Содержание манипуляций, которые приходится обсуждать, увы, очевидно. Телеме необходима архаизация. Любая архаизация – "а ля рюс", "а ля советик". Подчеркиваю, ЛЮБАЯ. Все значение "перестроечного" эксперимента, проводимого в нашем Отечестве, исчерпывается словом "архаизация".

Ленин в 1922 году понимал, что реальная угроза красной архаизации существует. И что Телема пытается навязать ему нечто подобное. Почуяв неладное, он в одном и том же 1922-м "дал отлуп" и католикам, и либеральным масонам, и Телеме. Был ли телемитским весь контингент, возведенный по трапу на "философский пароход" и переданный в целости и сохранности иноземным опекунам ("А ну как в хозяйстве когда-нибудь для чего-нибудь пригодятся?")? Конечно, нет. Но то, что "философский пароход" был для Ленина ответом на вызов Телемы – очевидно.

А уж как Пигулевской-то это было очевидно!

Понимаю, как ласкает православно-антикоммунистический слух ее образность. Но вынужден разочаровать очарованных этой образностью – если бы большевики согласились на роль красных архаизаторов, если бы они превратили большевизм в Телему, в гностическую религию Тьмы – Пигулевская (и прочие, включая Бахтина) жили бы с большевиками в ладу и согласии. И ни о какой "синагоге Сатаны" и речи бы не было. Как не было речи об этой самой синагоге с 1917 по 1922 год.

Но ведь у большевиков была еще одна возможность – богостроительство. Ясно, что она была особо отвратительна Ленину, ненавидевшему красную "поповщину" пуще остальных. Ясно также, что окончательную расправу над богостроителями учинил Сталин.

Что еще ясно-то? То, что лишь богостроительство могло позволить большевикам двинуться от Модерна (с которым они были связаны неразрывными якобинскими узами) – к Сверхмодерну. То есть к проекту, основанному на преодолении человеческим гением всех мыслимых и немыслимых вызовов. Вызова мортальности, вызова финальности, вызова второго закона термодинамики, аж вызова сжатия Вселенной… и так далее.

В чем политический смысл движения от Модерна к Сверхмодерну? В том, что лишь при таком движении можно бы было придать мобилизации иной, несреднесрочный, характер.

Устал уже объяснять, что мобилизация – это не хождение строем и не управление с помощью репрессий, а коллективная готовность приносить жертвы ради достижения целей, предложенных мобилизующей идеологией. Если идеология светская, то жертвы носят характер "отсрочки вознаграждения" (строим светлое будущее потомкам). Если же идеология иная – то речь идет о жертвах во имя так или иначе понимаемого спасения.

Советское население удалось побудить к "отсрочке вознаграждения" аж на несколько десятилетий. Во многом благодаря войне как "супермобилизатору".

Но любая "отсрочка вознаграждения" носит в лучшем случае среднесрочный характер! А значит, к 60-м годам мобилизация под светскую идеологию должна была быть свернута. Что означало бы превращение светского коммунизма – в авторитарный капитализм китайского образца.

Вместо этого трудящихся попробовали отмобилизовать под смехотворную цель – построение к 1980 году того, что Эрих Фромм назвал "гуляш-коммунизмом". Ну, да не в этом дело.

Признав, что принятие светской коммунистической идеологии Лениным и Сталиным не позволяло спасти страну и общество иначе как за счет перехода от светского "Красного коммунистического проекта" к нормальному проекту "Модерн" в авторитарном варианте (рынок, частная собственность плюс партийный авторитаризм), – обсудим судьбу проекта "Модерн".

Потому что если этот проект может быть спасен в XXI столетии, то китайцы, перешедшие на него своевременно (будем помнить, что их коммунистическое светское государство было создано в 1949-м, а не 1917-м), не только тактически все сделали правильно (это-то безусловно!), но и нашли подлинно стратегический выход из тупика светской мобилизационной идеологии.

Но если проект "Модерн" в XXI веке обречен на гибель – то никакого стратегического выхода из тупика китайцы не нашли. Ибо выход этот в одном – в переходе с рельс Модерна на другие рельсы. Каковыми могут быть или рельсы Контрмодерна и Постмодерна (то есть Телема), или же рельсы Сверхмодерна.

Вообразите себе комнату, которая почти вся занята огромным слоном. Где-то по углам ютятся две букашки, дабы не быть раздавленными слоном. Вы радуетесь победе слона. И вдруг замечаете, что его тело состоит из вещества, тающего при повышении температуры. А температура-то повышается. Вот-вот слон растает! И тогда в комнате начнется "война букашек". Одна из них – Сверхмодерн, другая – Телема.

Не "бодаться" надо по поводу того, был Богданов негодяем или спасителем человечества. Надо попытаться спасти букашку под названием Сверхмодерн, наполнив ее новым содержанием, глубоко и тщательно проработав все, что предоставляет некая традиция, на которую можно опереться. Традиция отнюдь не только коммунистическая. Это нужно сделать, ибо в противном случае в комнате останется только одна букашка – Телема. Очень важно оговорить, что на сегодняшний день, пока слон еще не растаял, это тоже букашка. И что любое другое отношение к Телеме превращает политическую аналитику и политическую философию – в конспирологию. Да, Телема – букашка. Но лишь пока не растает слон. И, в отличие от Сверхмодерна, Телема – бойкая, агрессивная букашка. Упитанная, готовая к наибыстрейшему росту в условиях отсутствия слона.

В череде имен, исправленных в ходе завершаемого мною исследования, есть одно супер-имя – Телема.

Возьмем, к примеру, имя "либерализм". Исправление этого имени позволило обнаружить нечто, не имеющее никакого отношения к обязательному для либерализма гуманистическому содержанию. Исправленное имя для этого нечто – постмодернизм. Но кто взращивает сие на трупе либерализма? Телема!

То же самое – с "национализмом". Кто превращает нормальный национализм в архаику, кто зовет звериное, племенное, стайное? Всё то, что таится в темных глубинах человеческого "Оно"? Телема!

Кто наносит удар за ударом по Модерну, гуманизму, Человеку, Истории? Телема!

Кто соединяет на наших бескрайних просторах (да и в "общемировой комнате") постмодернистов с архаизаторами? Телема!

Где Телема – там и равноденственные бури. После каждой бури – сброс на очередную ступень регресса. Доколе? Пока не рухнет Модерн. По ту сторону которого Телема надеется построить всемирную империю наподобие бывшей британской. Но поскольку – всемирную, то без губительных для данного строя модернистских "штучек" (конкуренции национальных государств, необходимости снижения издержек, развития, порождаемого конкуренцией и так далее).