Налицо, как мы видим, все-таки не "группочка", но Группа. Влиятельная элитная общность, созданная под долговременный историософский и геополитический Проект. Ни эта Группа сама по себе, ни Группа на паях с Антигруппой не определяют полностью нашу историческую жизнь. Однако они многое значат. Очень многое. И это касается вовсе не только нашего прошлого.
Да, Группа ориентирована на Великобританию, которой этот Проект глубоко созвучен. Да, Группа в какой-то степени собрана просто из агентов, согласившихся работать на английскую стратегическую разведку. Но ведь речь идет не о поденной работе. А о действиях, основанных на глубочайшем родстве душ. Родство душ обеспечивается, в том числе, и фамильным родством. Это, конечно же, не всегда так. Но иногда это так, что дальше некуда. Почему бы такому "иногда" не иметь места в случае А. Беннигсена? Почему бы ему не входить в ту же Группу, в которую входил Л. Беннигсен?
Логика, лежащая в основе такой элитной эстафеты, понятна. Долгоживущая элитная группа очень часто восполняет свою естественную убыль по семейному принципу: "Папа умер – берем сына, воспитанного надлежащим образом! Сын умер – берем внука, при условии, что он того стоит". Тут главное – "если он того стоит". Никто в такие группы на аркане не тянет. Никто родственному принципу решающего значения не придает. Гуртом семейства в такие группы не принимают.
Сделав все необходимые оговорки о необязательности "семейного" принципа, я, тем не менее, выдвигаю гипотезу, согласно которой Пушкин, говоря об убийцах "в лентах и звездах", имел в виду ту самую, длящуюся в истории элитную общность, которую я называю Группой. И не только Л. Беннигсена, как ее очевидный и естественный элемент, но и А. Беннигсена – как элемент предсказуемый. Ведь Пушкин – гений. А гений видит сущностное в явленном.
Посему в каком-то смысле Пушкин и впрямь мог читать доклады А. Беннигсена (не Л. Беннигсена, а А. Беннигсена!) ЦРУ и другим разведкам. Знакомиться с предложениями Беннигсена-потомка об уничтожении русских руками ислама. В этом смысле (не буквальном, но и не эпатирующе-пустом, как у госпожи Розановой) лицо, живущее раньше (у Розановой – Лермонтов) может читать то, что написано лицом, живущим позже (у Розановой – Приставкиным). Но поскольку такая загадочная способность определяется наличием эгрегориальной соотнесенности читающего и читаемого, то Приставкин тут не при чем. Ибо у Приставкина эгрегориальности нет вообще. А у А. Беннигсена, как члена семьи Беннигсенов и члена Группы, – эгрегориальность есть. И Пушкин, предъявив счет именно этой эгрегориальности в своем стихотворении "Вольность", мог читать "эгрегориальным зреньем своим" и записки А. Беннигсена в ЦРУ, и некие наработки, связанные с проектом "Майкл Кентский". Да мало ли еще что мог читать поэт, написавший строчки: "Грядущие годы таятся во мгле, / Но вижу твой жребий на ясном челе"!
Возникают естественные вопросы.
Первый: шучу ли я? Отвечаю. И да, и нет.
Второй: если я не вполне шучу, то располагаю ли чем-то наподобие доказательств? Ясно, что о четких доказательствах тут говорить не приходится, и все же… Отвечаю. Я располагаю какими-то данными о, казалось бы, не связанных между собой проектах, каковыми являются проект убийства Павла I, проект организации джихада против русских, проект отделения Кавказа от России, проект "Майкл Кентский". Только после того, как я эти данные представлю в достаточном объеме (совместимом, конечно же, с жанром и основной исследовательской тематикой), станет ясно, располагаю ли я и впрямь чем-то наподобие доказательств. Ибо этим подобием доказательств может быть только вхождение рассматриваемых проектов в некий Суперпроект. Становящийся особо актуальным в условиях того, что называется "мировым кризисом". Что только и оправдывает мое обращение в данном исследовании к разного рода частным сюжетам, в том числе, беннигсеновскому.
Оговорив это, я перехожу от Павла I и Л. Беннигсена к А. Беннигсену как таковому. И ко всему, что с этим "таковым" неразрывно связано.
Если верить М. Розановой, то А. Беннигсен работал на ЦРУ. В каком-то смысле он и впрямь работал на ЦРУ. Но М. Розанова – думаю, что сознательно – выдает нам лишь часть имеющейся у нее информации.
Да, А. Беннигсен был очень важной интеллектуально-политической фигурой в проекте дестабилизации Советского Союза путем провоцирования исламского недовольства на Кавказе и в Средней Азии. Но самой важной интеллектуально-политической фигурой в этом же проекте был британец Бернард Льюис. Поэтому то, что в статье М. В. Розановой предстает как "план Беннигсена", на самом деле является "планом Льюиса – Беннигсена". А если еще точнее – "планом Льюиса – Беннигсена – Бжезинского". Ибо план был предложен Льюисом (не Беннигсеном, а Льюисом) не какому-то абстрактному ЦРУ, как утверждает Розанова. И, уж тем более, не мелкой ЦРУшной сошке по фамилии Уимбуш (которая аж до руководства "Свободой" доросла).
Льюис предложил свой план (он же – "план Льюиса – Беннигсена") администрации президента США. И не просто администрации президента США, а администрации президента США Д. Картера. "Ващще" администрации такие планы не предлагаются. Они кладутся на "чисто конкретный" стол. Стол высокопоставленного работника этой самой организации, способного и оценить план, и соотнести его со сферой своих прямых должностных обязанностей, и… И обеспечить принятие решений по обеспечению подобного плана.
В связи с достаточной экстравагантностью и масштабностью плана превратить его в спецпроект можно было только принятием высочайшего государственного решения. Каковым в США является решение президента страны. Его – и только его.
Кто в администрации президента США всегда ответственен за осуществление подобных спецпроектов? От стадии ознакомления с кладущимися на стол бумагами до стадии принятия решений?.. От стадии принятия решений до стадии их воплощения в жизнь?.. Кто, кто… Конечно же, помощник президента США по вопросам национальной безопасности.
ЦРУ? Директор ЦРУ – может быть, и более могущественная фигура, чем помощник президента по вопросам национальной безопасности. Но директор ЦРУ поглощен сотней конкретных, уже осуществляемых спецпроектов. Против него интригуют собственные заместители. И, уж тем более, конкурирующие с ЦРУ ведомства. Директор ЦРУ не будет вникать в высоколобую заумь каких-то льюисов и беннигсенов. И если он не является крупным элитным политическим игроком (а он отнюдь не всегда таким игроком является), то поостережется задеть интересы тех, кто всегда и при любых обстоятельствах воспротивится повышению роли радикального ислама в обеспечении национальных интересов США. "Это британцы всегда подбрасывают нам исламского союзника, – скажет начальник огромного бюрократического ведомства, каковым является ЦРУ. – А есть еще Израиль. Чтобы я втянулся в игру, раздражающую такое лобби? Да ни за что!"
И впрямь, втянуться в такую игру может только крупный элитный игрок соответствующей ориентации. Худо-бедно, но в 2009 году, когда я все это исследую, мои соотечественники, желающие в чем-то разобраться, не на таком голодном информационном пайке сидят, как тридцать лет назад. Кроме конспирологов (да и то, самых замшелых), все уже понимают, что Бжезинский – не сионист, а антисионист. Причем очень активный и убежденный. Анализ тонкой подоплеки подобной ориентации Бжезинского опять же увел бы далеко в сторону. Но то, что это так, знают все, кто хоть сколько-нибудь "в теме".
Бжезинский польские страсти свои никогда не скрывал. Любой, в ком "еще не сгин ела" такая страсть, не станет чрезмерно предаваться германофилии. А если его еще и от Израиля коробит… Да если с исламизмом ему дружить хочется… Что ж, тогда "милости просим в Лондон". А куда же еще-то?
