– Девочки, – сказал Персиваль умоляюще, переводя взгляд с меня на Тису, – вы же не будете больше ссориться?

– Пусть ссорятся, – вмешался эльф. – Тогда в фургоне будет постоянная гнетущая атмосфера. Мне нравится.

– А если я тебе уши откручу, тебе это тоже понравится? – угрожающе спросил тролль.

– Не трогай эльфа, он – целитель, – буркнула Тиса из-под одеяла.

– А что помешает целителю исполнять свои обязанности, но уже без ушей? – искренне удивился Драниш.

– Ты не понимаешь важной связи между ушами и функционированием всего эльфийского организма, – надменно сказал Даезаэль и в этот момент стал как никогда похожим на обычного эльфа.

– Не понимаю, – признался тролль. – У вас в ушах что – мозг?

– Что ты знаешь об анатомии! – еще надменнее сказал эльф.

Драниш наморщил лоб и почесал в затылке.

– Вот интересно, – тихо буркнула Тиса, высунувшись из своего шерстяного убежища, – он не сказал «нет» на предположение о мозге в ушах.

Целитель сделал вид, что ничего не услышал, но его правое ухо предательски дернулось.

– Я много чего знаю об анатомии! – сказал вдруг Драниш гордо. – Например, если выпустить живому кишки, то он умрет через несколько часов в страшных мучениях. И еще я знаю, где находится сердце, печень, почки и легкие!

– Я поражен! – иронично сказал Даезаэль.

– Ты думаешь, я тупой вояка, да, и даже не знаю такого умного слова, как «анатомия»? Нет, дружище, воины знают анатомию куда лучше целителей! Если ты не знаешь, где у разумного существа почки, то как ты по ним будешь бить? Или куда ты приставишь нож, чтобы угрожать «я вырежу твою печень и отдам собакам»? Враги ведь не дураки! Приставишь ты нож вместо печени к почкам, он только засмеется, и все, твой авторитет как убийцы упадет, как… э-э-э… это самое у любовника, когда муж с топором в спальню заходит.

– Раз ты такой знаток, то, может быть, ты и будешь у нас целителем? – надменно спросил эльф.

– Только если ты сможешь моим мечом помахать полчаса и не устанешь, – предложил тролль.

Мы все посмотрели на огромный полуторный меч, висевший в ножнах на специальном крючке на стене.

– Мы, Долгоживущие, предпочитаем луки, и это должно быть известно даже таким, как ты, – очень холодно промолвил Даезаэль.

– Эй, – возмутился тролль, тряся руками, – ты что, умеешь замораживать взглядом?

– Если бы мог, ты бы сидел глыбой льда, – горько сказал эльф и уронил голову на колени, погрузившись в мрачное настроение. Кончики его ушей жалостно поникли.

– Мне и этого хватило, – пробормотал Драниш, обирая с рук тоненький ледок. – Котя, а ты так умеешь? Ты же вроде тоже маг.

– В том-то и дело, что вроде, – ответила я, стараясь подавить недостойное чувство зависти.

– Эт хорошо, – обрадовался тролль. – А то что из тебя за жена? Вернусь как-нибудь из кабака под утро, а ты раз взглядом – и все.

– Я бы на месте твоей жены тебе не все, а кое-что конкретное бы заморозила, – любезно сказала Тиса.

– Ты кровожадная, но неразумная женщина. Если бы ты мне заморозила это что-то конкретное, то как бы мы размножались? А грелись по ночам? Дрова-то дорогие!

Воительница не нашлась с ответом или сочла, что это ниже ее достоинства – вести перепалку с троллем на такую тему, и отвернулась.

– Отдохни, котя, – посоветовал Драниш. – Капитан будет гнать повозку до первого населенного пункта в нашем секторе, а потом будет нас всех гонять так, что мало не покажется.

– Зачем гонять? – спросил гном.

– Приспосабливать вас к военной жизни, – объяснил тролль. – Потому что через пару недель нам от села до села придется день ехать, а за это время много чего может случиться. Разбойники… нежить… у-у-у!

Гном вздрогнул.

– Тебя, например, мы первым делом будем учить подтягиваться, – с удовольствием продолжал тролль.

– И как мне это пригодится в борьбе против нежити? – нервно спросил Персиваль.

– Быстрее на крышу взберешься, пока я всякую дрянь в капусту рубить буду, – объяснил Драниш. – Помню, лет пяток назад был у меня в сотне такой же сосунок. Ну и попали мы в окружение. Я ему, значит, кричу: «На дерево!» – чтоб не мешался. Он подпрыгнул раз, другой, слабачок такой, два раза подтянуться не мог! Раз, значит, подтянулся на ветку, а на другой висит, трепыхается. Ну волкодлак прыгнул – и все.

Рассказчик столь душераздирающе вздохнул, что у меня защемило сердце.

– Все? – ахнул гном.

– Да, – скорбно покачал головой тролль, – сапога как не бывало. Ну и пятки, конечно, тоже, но мне сапог было жалко. Он мне эти сапоги как раз вечером в кости продул, попросил поносить до утра. И все. А сапоги знатные были, из телячьей кожи и с пряжками, не знаю, уж с кого их этот сосунок снял. До сих пор жалко, что они пропали.

– Они бы на тебя не налезли, – вмешалась Тиса.

– Ну и что? – удивился Драниш. – Я бы их продал, у меня знакомый эльф в соседней сотне был, он их хотел купить. Я ему потом предлагал один купить, но он не повелся, жлобяра. Сказал – ноги-то две. Я и предложил ему одну отрубить. А эльф – в зубы. За что, спрашивается? А все потому, что тот молокосос подтягиваться не умел.

Чтобы мы прониклись важностью информации, тролль поднял вверх толстый палец, похожий на сардельку.

Мы дружно кивнули, и каждый завернулся в свое одеяло. Несмотря на то что спать было непривычно твердо и фургон немилосердно трясся на ухабах, сказалась бессонная на нервной почве ночь, и я довольно быстро заснула.

Я проснулась от ужасного храпа. Честно говоря, я думала, что это храпит тролль. Однако Драниш спал беззвучно, уткнувшись носом в небольшую подушку. Если бы не мерно приподнимающиеся плечи, я бы подумала, что он вообще не живой.

Храпел Персиваль. Он спал на огромной подушке, раскинув руки. Больше никого в закрытой части фургона не было. Там, где задернутый полог неплотно прилегал к стене, пробивались лучи солнца. Я аккуратно свернула одеяло и пошла на задник фургона.

Там сидели Тиса и Даезаэль. Эльф заплетал волосы в мелкие косички, что-то бормоча под нос, а воительница сосредоточенно водила пальцем по странице в раскрытой книжке, высунув язык.

– Что ты делаешь? – дружелюбно спросила я.

– Не твое дело! – огрызнулась девушка.

– Грамматику учит, – сообщил целитель, перетягивая очередную косичку ленточкой. – Только у нее ничего не получается.

– Тебя забыла спросить! – рявкнула Тиса. – Чего лезешь не в свое дело?

– Это уже не только твое дело, – лениво ответил эльф. – Если ты собираешься учиться каждый день, то это станет всеобщим делом. Потому что слушать, как храпит наш гном и как ты уже битый час твердишь про себя одно-единственное правило написания гласных, одинаково неприятно. Впрочем, разве я ждал от этой жизни чего-то другого?

– А ты не слушай!

– Хотел бы, да не могу, – тяжело вздохнул Даезаэль. – Меня природа наградила тонким слухом.

– Может быть, я тебе помогу? – спросила я. – Я хорошо знаю грамматику.

– Хвастаешь? – нахмурилась воительница. – Конечно, не всем везет иметь папочку – богатого купца, как у тебя!

– Я вовсе не хвастаюсь. – Сев в уголок, я подставила лицо солнечным лучам, которые были еще не обжигающе-горячими, а приятно-теплыми.

– Я бы на твоем месте принял предложение, – заметил эльф. – Или, хочешь, я тебе помогу? Ваша грамматика очень легкая, особенно если сравнивать с нашей. У нас только учебников по начальному курсу не меньше пяти томов! А ты носишься с одной-единственной книжкой. Сколько ты ее уже пытаешься осилить? Год? Два?

Тиса заскрипела зубами.

– Вы оба меня раздражаете! – заявила она таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что, будь ее воля, она прирезала бы нас с чистой совестью. – Ты – потому что тебе все в жизни благодаря богатому папочке давалось легко, а ты – потому что эльф и твоей жизни хватит на то, чтобы выучить пять томов грамматики!