Через два дня ранним утром мы с няней и двумя соседскими парнишками, нанятыми за мелкую монетку, тащили тюки и сумки к главной городской площади. В десять королевские посланники должны были разъезжаться по своим секторам. Проводить нас собрался, кажется, весь город. Множество новых, блестящих лакированными боками, огромных фургонов выстроились на площади в стройные ряды. Возле каждого суетились королевские посланники и их провожающие, сквозь гомон иногда пробивались громкие приказы капитанов и рыдания некоторых провожающих и уезжающих.

– Как мы здесь найдем твой фургон? – растерянно спросила няня.

– Не знаю. – Я растерялась не меньше.

– Эй, котя-котя! – Этот зычный бас ни с чем не перепутаешь! Я покрутила головой, разыскивая тролля, и увидела Драниша, который приплясывал на фургоне и махал мне рукой. Несмотря на холодное утро топляка, второго весеннего месяца, он был без рубашки, и первые лучи солнца играли на его мощных мускулах и густой черной поросли на широкой груди.

– Это тролль? – ахнула няня.

– Да, – ответила я. У меня не хватило духу рассказать старушке о том, с кем я буду вынуждена делить фургон, и об отношении тролля ко мне. – Давай попрощаемся здесь. Не стоит тебе идти в толпу.

Няня кивнула. Все, что можно было, мы уже сказали друг другу за последние два дня, во время упаковки вещей. Я знала, что она будет меня ждать в маленькой квартирке под крышей, каждый день готовая сварить любимую мной рисовую кашу с сушеными яблоками и испечь плюшки. Как сказать няне, сколько она для меня значит и как ценно для меня, что в этом мире есть кто-то, кто будет верен мне до конца?

Я долго смотрела няне в глаза, не зная, как выразить словами все то, что сейчас чувствовала. Почему именно при расставании так остры все чувства, даже те, которым уже много-много лет? Потому что ты понимаешь, что можешь никогда больше не увидеть самого родного для тебя человека? Невысказанные слова жгли мне горло.

– Няня… спасибо тебе, что была со мной все это время…

Старушка прижала ладонь к моему рту, заставляя замолчать, поцеловала меня в лоб и переплела свои пальцы в защитном жесте.

– Пусть все Пресветлые Боги берегут тебя, цыпленочек, – прошептала она. По морщинистым щекам потекли слезы. – Не говори больше ничего, я все знаю и без твоих слов.

– Только не молись больше Пахану, – грубовато предупредила я, справляясь с эмоциями, чмокнула няню в щеку, и мы с носильщиками принялись пробиваться к нашему фургону.

– Привет, котя моя! Подавай вещи сюда! – весело крикнул тролль, протягивая с крыши фургона руку. Она была обезображена страшными шрамами. – Упакую, пока есть куда! А то, я вижу, гномья матушка там на себе столько тащит, что еще два фургона понадобятся.

Соседские пареньки подали троллю мои сумки, небольшие свертки с вещами первой необходимости я оставила внизу. На крыше фургона было несколько крепких и вместительных деревянных ларей, образующих букву «П» по краям крыши. Обойдя повозку, я остановилась возле ее передка, чтобы поздороваться.

Капитан просматривал какие-то бумаги, пестревшие разноцветными печатями, Тиса меня проигнорировала, а вот Даезаэль сказал:

– Какое мрачное сегодня утро!

– Наверное, – согласилась я. – У тебя много вещей?

– Философу, который осознает мир в его истинном свете, вещи не нужны, – мрачно-торжественно сообщил эльф.

– У него пять сумок, – наябедничал сверху тролль. – Капитан, гномья мать на подходе.

– Понял, – буркнул Ярослав, сложил бумаги в кожаную папку и легко спрыгнул с козлов на землю.

– Капитан Волк! – Толстенная гномиха приближалась к нашему фургону неотвратимо, как темная ночь после пасмурного вечера. – Я препоручаю вашим заботливым рукам моего единственного, моего ненаглядного сыночка. Я уверена, что вы сможете позаботиться о нем как следует.

– Польщен, – сказал капитан вежливо. – Почему у тебя столько вещей, Персиваль? Я же специально выдавал список и запрещал брать больше.

– Я и не брал, – смутился гном. – Это все мама.

– Ясно. Ровно в десять мы выезжаем. Если вы к этому моменту не разберетесь с вещами, Персиваль поедет без них.

– Ка-а-апитан! – капризно протянула гномиха. – Но мой сыночек не может ехать с тем минимальным списком, который вы ему дали! Он замерзнет! Простудится! Не сможет заснуть, если не будет спать на трех своих любимых подушечках! А вы сказали брать с собой только одну подушку. Это невозможно, капитан!

Вокруг нас уже собралась публика, которая с интересом наблюдала за представлением.

– Что, Ярик, как всегда, берешь себе самых трудных? – крикнул кто-то с крыши соседнего фургона.

Капитан Волк в ответ пожал плечами.

– Я все сказал, сударыня, – холодно сообщил он гномихе.

– Мама! – Персиваль дернул мамашу за юбку. – Не позорь меня!

– Я не позорю тебя, я забочусь о своем мальчике! – возмутилась сударыня фон Клоц.

Вокруг засмеялись.

– Мама, – простонал молодой гном, заливаясь краской стыда, – уйди. Ты все портишь!

– Ты неправ, – неожиданно для себя самой вмешалась я. – Мать заботится о тебе. Цени это.

– Видали, какая моя котя? – гордо вопросил с крыши Драниш. – Она будет хорошей мамкой!

Пресветлые Боги, только этого мне не хватало! Он что, уже рассматривает возможность появления на свет наших общих детей? Конечно, люди могли скрещиваться с троллями, равно как и с любыми другими расами, но полукровки в нашем королевстве были очень редким явлением, в основном из-за осуждения окружающих. А может быть, потому, что представителя не своей расы полюбить достаточно сложно. Одно дело восхищаться красивым, утонченным эльфом со стороны, провести вместе с ним незабываемую ночь в постели, а другое – каждый день терпеть его мелочные придирки, если обстановка в доме не соответствует его представлению об эстетичности, или давиться горьким салатом из листьев противного фиолетово-бордового цвета, который Сыны Леса почему-то считали крайне полезным и употребляли его с завидной регулярностью. Куда лучше иметь в мужьях своего, родного мужика, которого можно накормить гречкой с тушеным мясом, а если откажется, еще и скалкой добавить. Тролля скалкой не ударишь…

– Тиса, – сказал капитан, – помоги Персивалю разобраться с вещами.

– Я? – ужаснулась девушка.

– Ты ведь опытный воин, вот и передавай опыт. – Легкая, едва видимая улыбка тронула губы Ярослава.

Приободренная похвалой, Тиса рьяно взялась потрошить гномьи сумки под причитания сударыни фон Клоц. Вскоре между женщинами завязалась свара, которой могли позавидовать и базарные торговки.

– Вашему сыну не нужны десять пар шерстяных подштанников! – вопила Тиса, пока гномиха пыталась затолкнуть вышеупомянутые предметы одежды назад в сумку. – Весна уже! Лето скоро!

– Мой сын с детства отличался слабым здоровьем! – рычала сударыня фон Клоц. – Он себе все застудит в этом походе! Я внуков хочу!

– Я, значит, не боюсь застудить, а он боится!

– А мне на тебя плевать! Я должна уберечь здоровье сына. Он еще маленький!

Все окружающие побросали свою работу и с интересом наблюдали за бесплатным представлением.

– Ставки, делаем ставки! – кричал тролль с крыши. – Я на гномиху ставлю!

Тиса и сударыня фон Клоц перетягивали подштанники туда-сюда. Ткань трещала, но держалась. Вот что значит гномье качество! Для своих они куда лучше шьют, чем на экспорт.

Я посмотрела на Ярослава. Кажется, он совершенно не возражал против забавы, хотя сам не смотрел, погрузившись в изучение карты. И я решилась с ним поговорить, пока рядом не крутится Тиса, а эльф отпускает желчные замечания в сторону дерущихся.

– Капитан, – робко обратилась я, стараясь не смотреть в холодные серебристо-серые глаза, – можно в фургоне отделить женскую половину? Я взяла все для этого необходимое.

– Хорошая идея, – одобрил капитан и бросил на меня ничего не выражающий взгляд. В нем царила вечная зима, и этот лед вряд ли могла растопить одна небольшая похвала.

Я достала из сумки маленький молоточек и гвозди, которые мне положила няня. Она настояла, чтобы я взяла с собой огромное количество различных хозяйственных мелочей. Откровенно говоря, у меня было намного больше вещей, чем было дозволено списком капитана, но он почему-то ничего не сказал по этому поводу. Может быть, решил, что женщине это можно? А может быть, вообще не заметил, а Драниш из добрых чувств молча все упаковал.