Когда совят скапливалось много, их относили на остров. Но сейчас их было больше, чем много. Вот почему потребовалось подкрепление. Нужны были все — искатели-спасатели, помощники на сборном пункте, следопыты.

Ситуация была просто критическая. Никогда еще спасатели не сталкивались с таким количеством осиротевших совят. Где их родители? Где их дупла? Казалось, будто птенцы свалились ниоткуда, будто из тучи пролились.

Сумрак заметил на земле еще одну пепельную сипуху. В это время суток увидеть на земле неоперившуюся сову было делом нелегким. А заметить пепельную сипуху было еще сложнее. Не белые, не черные, а какие-то тусклые, цвета золы, эти совы словно растворялись в сумерках. Но Сумрак, с его особым даром видеть в полумраке, был просто создан для такой задачи. Убедившись, что боевые когти надежно защелкнуты, он начал снижаться. Хорошо бы малыш был жив!

Он тихо ткнул сипуху клювом и почувствовал ее еле слышное сердцебиение. Потом Сумрак осторожно приподнял совенка когтями. Малыш пошевелился и попытался поднять голову. Слава небу, живой! Страшнее всего было натыкаться на мертвых совят. Несмотря на крошечные размеры, они казались невероятно тяжелыми, а хуже всего, если глаза у маленьких мертвецов были открыты.

Ужас! Барран никак не ожидала, что во время первого же вылета ее клюву придется иметь дело с мертвыми совятами. Она очень переживала за своих подопечных и то и дело горестно повторяла: «Разве же я могла предположить, чем это обернется!»

— Не волнуйся, малышка-пепелюшка, — ласково прогудел Сумрак. — Мы о тебе позаботимся. Теперь ты в когтях чемпиона!

Поднявшись в небо, Сумрак не смог удержаться от того, чтобы не продемонстрировать несколько особо сложных летных приемов. В глубине души он надеялся, что спасенному совенку они тоже придутся по душе.

Но на середине того, что Сумрак искренне считал лучшей песней, сложенной в полете, маленькая пепельная сова начала издавать какой-то слабый свист.

— О, Тито, Тито, почему мы покинуты тобой в своей чистоте? Сумрак удивленно поглядел на крошечное тельце, безжизненно болтавшееся в его когтях.

— Что это ты такое несешь? Покинуты? Это называется — покинуты? Слушай, я, конечно, не Глаукс, но со мной ты в полной безопасности. Тут тебе гораздо спокойнее, чем на земле.

Но крошечная пепельная сипуха только бессмысленно смотрела на него своими пустыми черными глазами.

Внезапно с подветренной стороны появилась сама Стрикс Струма.

— Не расстраивайся, Сумрак. Все эти совята бормочут какую-то чепуху, словно умом тронулись. Странно все это, очень странно! Это даже непохоже на работу Сант-Эголиуса с их лунным ослеплением.

Ох, не нравится мне все это! И что за ерунду они несут про Тито? Бубо с Вороном уже на подлете, и Эзилриб тоже с ними.

— Эзилриб? — удивился Сумрак.

Старик почти никогда не покидал Великое Древо, за исключением редких вылетов на лесные пожары и прогнозы погоды. Эти же совята взялись словно бы ниоткуда, по крайней мере, вокруг не было никаких следов пожара или разбушевавшейся стихии.

— Сейчас нам нужна любая помощь, дружок. Что-то где-то происходит, и мы должны доискаться до причины, — пояснила Стрикс Струма. Однако она предпочла не говорить Сумраку о том, почему в этом деле им был нужен именно Эзилриб. Только трехпалый старик с его огромными познаниями, накопленными за годы чтения и многолетнего изучения жизни всех окружающих царств мог объяснить столь странные события.

Никогда еще Стрикс Струма не испытывала такой тревоги. Что это такое? Эпидемия? Заклятие? Колдовство? Она никогда не верила в подобную чушь. Нет, тут что-то другое…

— Вот что, Сумрак, отнеси малышку на сборный пункт, а потом, если у тебя хватит сил еще на один вылет, возвращайся сюда, — попросила она и полетела прочь.

— Не нравится мне вся эта чушь о какой-то там чистоте и о Тито. В жизни не слышала подобной белиберды! — говорила Элси, очень косматая полосатая неясыть, при взгляде на которую казалось невероятным, как на таком крошечном тельце может уместиться столько перьев. Когда-то яркие отличительные полоски на ее крыльях давно выцвели от времени.

Элси была очень доброй старой совой и вместе с Матроной, не щадя сил, выхаживала всех новоприбывших на остров совят. Однако за всю свою жизнь Элси с Матроной ни разу не доводилось бывать на сборном пункте и принимать непосредственное участие в работе искателей-спасателей.

— Неси сюда, Сумрак, — позвала Матрона. — Я только что выстлала пухом свободное местечко. Тут мы отлично устроим нашу малышку. Элси, дорогая, дай мне, пожалуйста, побольше пуха для этой маленькой сипухи-пепелюхи.

Элси торопливо выщипала несколько пучков пуха из-под своих первостепенных перьев.

Сумрак моргнул. Теперь он понял, о чем говорила старая нянька. Еле слышное бормотание, что потоком лилось из разинутых клювов найденных совят, складываясь в некое подобие стихотворения — причем абсолютно бессмысленного, на взгляд Сумрака.

Маленькая травяная сипуха тоненько распевала:

Масковая сипуха что-то лепетала о высоком благородстве Тито, а еще одна малютка горько плакала, причитая:

— О, Тито, всечистейший! Яви же свою волю… Доколе же продлится… нечистых торжество?

— Жуткое дело, — прогудел Бубо, опускаясь на дерево рядом с Сумраком.

— Что они такое говорят? — спросил Сумрак.

— Сам не пойму, да только сдается мне, давненько я не слыхивал более унылых песенок!

Вскоре Сумрак с Примулой и Копушей отправились на свой последний вылет, а вслед им продолжали нестись обрывки безумных песнопений.

— Великий Глаукс, — вздохнула Примула. — После таких песенок невольно потянет на грязные анекдоты о мокрогузках!

Примула заняла свою привычную наблюдательную позицию посередине, а Копуша снизился и полетел прямо под ней.

День давно догорел. Наступила ночь. Время перевалило за серебряную границу, поэтому Сумрак мог уступить место Примуле с Копушей ожидая, когда они обнаружат очередного совенка.

Копуша летел над самой землей. Внезапно в глинистом наносе возле ручья он увидел еле заметные отпечатки лап амбарной совы, которые было легко распознать по одинаковой длине когтей. Копуша опустился еще ниже и полетел по следу. Скорее всего, этот совенок жив, раз мог самостоятельно передвигаться. Но куда он шел и зачем? Вскоре Копуша заметил оброненное темно-желтое перышко. Значит, это был не птенец, а почти полностью оперившаяся сова. Но почему тогда она шла, а не летела?

И тут Копуша заметил рыжеватое пятнышко, видневшееся под низкими ветками можжевельника, а потом услышал низкое гортанное шипение, сопровождаемое призывным криком сипух Тито Аль-ба: «Куу-кууу, РУУУУ! Куу-кууу, РУУУУ!»

Копуша громко ухнул, оповещая, что обнаружил упавшего совенка.

Дожидаясь, пока снизится Сумрак, он вдруг почувствовал какое-то странное беспокойство.

Вскоре Сумрак опустился на землю рядом с другом.

— Ну, кто у нас тут? — бодро проухал он.