Литмир - Электронная Библиотека
A
A

С лестницы тяжело спустилась Эфросинья, нагруженная корзинами, и проворчала, что завтрак готов, а она отправляется на улицу Фонтен, хотя ноги у нее уже гудят.

— И как назло кончился запас мозольного пластыря из России. Ах, Россия! Вот уж поистине дружественная нам страна, не то что другие, — проворчала она, слегка задев плечом Хельгу Беккер.

— Жозеф, — прошептал Виктор, — скажите матушке, чтобы она не ходила через магазин.

— Я говорил. Вам следует самому ей об этом сказать, может, вас она послушает, — так же тихо ответил Жозеф.

— А вы любите животных, месье Легри? — осведомилась Матильда де Флавиньоль. — Да? В таком случае вы непременно должны посмотреть на детенышей орангутангов в ботаническом саду. Их привезли с острова Борнео, назвали Поль и Виргиния и кормят исключительно…

— Кстати, месье Легри, — вмешался Жозеф, — насчет «Поля и Виргинии»… Месье де Кермарек охотится за Курмеровским изданием 1838 года, там сафьяновый переплет, а иллюстрации переложены папиросной бумагой…

— Поскольку господа заняты профессиональным разговором, мы, пожалуй, удалимся. Я сгораю от нетерпения узнать результат «бумажной» велогонки,[21] которая прошла вчера в Конкорде. Пойдемте, дорогая, — и Хельга Беккер потянула подругу к выходу.

Матильда де Флавиньоль не без сожаления подчинилась, бросив Виктору на прощание нежный взгляд.

Как только дамы вышли за порог, тот повернулся к Жозефу:

— Спасибо, Жозеф, ты спас нас. Иначе пришлось бы еще час слушать рассказ о рационе обезьян.

— Да, патрон, чуть не забыл: некий господин желал видеть месье Мори, а потом звонила какая-то дама. Она намеревается продать библиотеку: собрание книг XVII века. Поскольку месье Мори нет, я заверил ее, что этим можете заняться вы. Если вас ее предложение заинтересует, вам следует отправиться к ней сегодня вечером, потому что она уверена, что желающих приобрести ее библиотеку будет немало. Вот адрес: улица Гортензий, дом 4. Она будет ждать вас в семь.

— Н-да… — протянул Виктор. — Честно говоря, я собирался поужинать с мадемуазель Таша.

— Месье Мори жалуется, что с Рождества у нас плохо пополняется ассортимент… — пожал плечами Жозеф и снова погрузился в журнал. «Старина Золя не лишен вдохновения. Благодаря ему вторая половина дня пролетит для меня незаметно».

На улице было морозно, и Жозеф поспешно закрыл дверь, надеясь сбегать на улицу Висконти, а затем вернуться к приготовленному матерью супу. Он уже поворачивал ключ в замке, запирая магазин, когда услышал крик. В нескольких метрах от него какая-то дама растянулась на тротуаре и тщетно пыталась подняться. Жозеф бросился к ней.

— Вы ушиблись?

— Скорее испугалась. Благодарю вас.

— Быть может, позвать извозчика?

— Спасибо, я дойду пешком. — Голос из-под вуали звучал приглушенно и не выражал никаких эмоций.

Дама направилась в сторону Сены. Жозеф проводил ее взглядом и вернулся к магазину, чтобы закрыть ставни. И вдруг увидел, что связка его ключей лежит на земле.

— Что за чертовщина? У них выросли крылья, словно у римских колоколов?[22].. Пора перекусить, похоже, от голода у меня начались галлюцинации.

Суббота, 9 апреля, утро

«Посланник» поглядел на деревянный крест, висевший над изголовьем кровати. На мгновение ему показалось, что комната исчезла, и мир состоит только из лучей, пробивающихся сквозь закрытые ставни, и золотой пыли. Мало-помалу глаза привыкли к полумраку. Чиркнув спичкой, он поднес огонек к фитилю лампы. Розоватый свет трепетал на белой странице тетради.

Господи, я свидетель Твоей славы. Я, Твой посланник, выполнил возложенную на меня миссию. Клеймо сокрыто. Я должен вооружиться терпением и ждать момента, чтобы ввергнуть его в небытие. Оно не оставит и следа, лжепророки не смогут посягнуть на Твое творение, и люди более не навлекут на себя Твой гнев.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Суббота, 9 апреля

Жозеф обожал подновлять переплеты. Он испытывал почти физическое наслаждение, протирая мягкой тряпочкой сафьян и кожу и возвращая блеск позолоченным названиям на корешке и обложке. Появление Виктора отвлекло его от этого занятия. Он повернулся к вошедшему с великолепным изданием в переплете «а-ля фанфар»[23] в руках и заметил, что тот не в духе.

— Я должен был сразу догадаться! Это название просто нелепо! — воскликнул Виктор.

— Какое название, патрон?

— Улица Гортензий. Я вчера дошел аж до Нейи: никто и знать не знает о вашей улице Гортензий!

Обиженный Жозеф положил книгу на прилавок.

— Это не моя улица. Та дама назвала мне ее по телефону.

— Должно быть, вы ослышались. И, между прочим, не в первый раз.

— Скажите еще, что мне надо прочистить уши или отправиться в лечебницу для умалишенных. Может, это та дама перепутала гортензии с другими цветами? С георгинами, цинниями, магнолиями…

Жозеф резко встал и вышел на улицу. Настроение было испорчено, и он решил проветриться и размять ноги. В эту минуту в дом вошла пожилая женщина в широком плаще, придающем ей сходство с бочкой. Жозеф узнал мать, хотел окликнуть ее, но в последний момент передумал.

Эфросинья, с трудом волоча корзины, полные продуктов, тяжело перешагнула порог и едва не споткнулась о мадам Баллю: консьержка, стоя на коленях, яростно натирала щеткой ступени и ворчала:

— Чертов пол! Сколько ни лей, впитывает воду и мыло, что твой пьянчуга — касс-пуатрин.[24] Надо бы поскоблить ножом…

— Мадам Баллю, у вас такой вид, словно вы собираетесь кого-то убить.

— Так и есть — псину с третьего этажа. Принесла грязь на лапах, а жилец размазал ее по полу. Я вам клянусь, что… Но, мадам Пиньо, разве вы теперь не заходите в дом через книжную лавку? — спросила консьержка медовым голосом.

— Больше нет! Я, видите ли, смущаю покупателей! Со мной тут обращаются хуже, чем с судомойкой, — тут же вскипела Эфросинья. — Они посмели отправить меня на лестницу для прислуги!

— Мадам Пиньо, это вовсе не лестница для прислуги.

— Ох, мойте лучше свой пол! Не надо меня утешать. Истина в том, что я пригрела змею на груди. Родной сын меня ни в грош не ставит!

— Ну-ну, мадам Пиньо, не переживайте так. Давайте-ка зайдем ко мне, вы расскажете мне о своих бедах.

— Нет времени. Месье Мори с дочерью возвращаются сегодня вечером, мне пора заняться ужином, — ответила Эфросинья с трагическим видом.

Отдуваясь, она опустила корзины на пол, перевела дыхание и вставила ключ в замочную скважину. Как ни странно, дверь не открылась. Эфросинья решила, что, должно быть, она заперта изнутри на цепочку.

— Ох, да что же это… Я не помню, чтобы…

«Ага, это Жожо, — подумала она, — ему стало совестно, и он специально запер дверь изнутри, чтобы его матушка, не роняя достоинства, входила в дом через книжную лавку. Так и есть, мой сын решил восстановить справедливость! Милый мальчик! Ну что ж, вперед!»

Эфросинья подхватила корзины и живо спустилась по лестнице, к вящему негодованию мадам Баллю, которой снова пришлось замывать грязь на ступенях.

Под недовольным взглядом Виктора Эфросинья с достоинством прошла через магазин.

Первым делом она сгрузила покупки на кухонный стол, повязала передник, скинула башмаки и надела мягкие тапочки. После чего направилась в туалетную комнату месье Мори с медной ванной — Эфросинье это место казалось преддверием рая. Она зажгла газовый рожок. Что может быть прекраснее момента, когда кладешь новый кусочек жасминового мыла в специальную выемку на фарфоровой раковине? Разве что вытереть руки мягким полотенцем с инициалами «К. М.»… Или поправить прическу, стоя перед зеркалом в серебряной раме — если это, конечно, не мельхиор. Когда-нибудь, когда дома никого не будет, она наберет полную ванну и понежится в горячей воде. Вопрос только в том, рискнуть ли снять нижнее белье. Насладиться купанием в костюме Евы было столь заманчиво…

вернуться

21

Вид соревнований, когда нужно доехать до финиша или догнать соперника по бумажным «следам», которые он нарочно оставляет.

вернуться

22

Согласно легенде, на Святую неделю церковные колокола улетают в Рим, а, возвращаясь, оставляют в садах сласти для детей.

вернуться

23

Стиль оформления переплетов растительным узором в сочетании с узорами в виде спиралей, овалов и квадратов, изобретенный в XVI веке Николя Эвом, придворным переплетчиком при Генрихе III и Генрихе IV.

вернуться

24

Крепкий алкогольный напиток, в который добавляют острые пряности.

6
{"b":"140542","o":1}