Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Ой, это же я! Как забавно, картинка на бумаге… Это трудно сделать?

— Я тебе покажу.

— Папа, наверное, обо мне беспокоится, — дрожащим голоском сказала Иветта и испуганно поглядела на Виктора.

Что же ей сказать?

— Боюсь, он задаст мне трепку, — шепотом добавила она.

— За что? Полиция ведь…

— Да нет, не поэтому! Вчера папа сортировал то, что мы собрали, и нашел что-то вроде чашки. Она лежала среди вещей, которые нам дали на улице Шарло.

— Чашки? Какой чашки?

Сердце Виктора забилось сильнее.

— Чашка была с бриллиантами. Я ничего плохого не сделала, только… Папа сказал: «Черт возьми, да она, должно быть, стоит уйму денег! Наверное, попала к нам по ошибке». Он велел мне отнести ее мадам Бертиль и только потом идти на Монмартр. А я… Мне так хотелось конфет! Особенно тех, розовых и зеленых карамелек, которые продают около Лe-Аль. Я подумала, что никому эта чашка не нужна, ее ведь выкинули! И я… Я ее продала.

Виктор, нагнувшись к девочке, впился в нее взглядом.

— Кому ты ее продала?

Иветта перепугалась еще больше. Кусая губы, она захныкала:

— Не браните меня, пожалуйста! Если узнают, что я продала чашку, меня точно посадят в тюрьму! А я туда не хочу, не хочу!

Виктор подавил раздражение.

— Ты молодец, что сказала мне правду. Послушай, кто-то по ошибке выкинул эту… чашку. Я уверен, что хозяин ищет ее и хочет вернуть. Никто не знает о том, что ты ее продала. Но если ты мне расскажешь, кто ее купил, я постараюсь все уладить, понимаешь?

— Правда? Вы никому не скажете? Даже папе?

— Клянусь.

— Я продала ее торговцу, который иногда покупает у папы всякое старье. Его зовут Клови Мартель, живет в доме сто двадцать семь на улице Муфтар. Он мне заплатил всего двадцать су, потому что он считает, что чашка — барахло.

— Хорошо, Иветта, я сейчас позвоню кое-кому, а потом отведу тебя в магазин, где я работаю. Там о тебе позаботится моя сестра. Она очень добрая, вот увидишь. Но очень любопытная, как и ее отец. Он японец и разговаривает мало. Мы им скажем, что с твоим папой произошел несчастный случай и что он сейчас в больнице, ладно?

— Да, но… я не понимаю: если мсье японец — отец вашей сестры, то он и ваш отец, а вы вовсе не японец.

Виктор закашлялся.

— Это довольно запутанная семейная история. Погоди, я надену пальто, и пойдем.

Они вышли во двор. Виктор закурил сигару и выпустил большое облако дыма. А еще говорят, что дети простодушны. Да эти негодники соображают лучше любого взрослого. Конечно, они — легкая добыча для коварных людей. Но их болтовня способна вывести из себя. Ему вдруг привиделась Таша, кормящая грудью розовощекого младенца.

«С потомством мы торопиться не будем», — пообещал он себе.

Он ждал долго. Только через час из тюрьмы вышел уже знакомый ему молодой парень, служащий из книжной лавки, он вел за руку девчонку. Куда это они направляются?

Въехать в арку. Прислонить велосипед к пожарной колонке, притвориться, будто чинишь педаль.

По булыжнику двора простучали каблуки. Он повернул голову налево, приметил окошко в невысоком доме со стеклянной крышей — похоже, это мастерская художника или скульптора. Две фигуры — большая и маленькая — появились на пороге.

Большая сказала:

— Пойдем, Иветта.

«Посланник» улыбнулся.

Мужчина и девочка направились к улице Сен-Пер. Он проводил их взглядом, оседлал велосипед и поехал следом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Четверг, 14 апреля, после полудня

Айрис удобно устроилась в глубоком кресле, положив ноги на пуфик. Она вышивала скатерть, рассчитывая заслужить расположение мадам Пиньо. После долгих колебаний в качестве узора были выбраны огромные цветы — такие невозможно найти в учебнике по ботанике, зато коралловая и шафрановая пряжа на фоне белого полотна смотрелась очень нарядно.

В дверь позвонили, и Айрис, отложив работу, поспешила в прихожую. Открыв дверь, она не сдержала возгласа удивления: на пороге стояли Виктор и тощая девчонка, которую он представил как дочь старьевщика, попавшего в больницу.

— У бедняжки не осталось никого на свете. Поскольку Таша в отъезде, я привел ее к вам: позаботьтесь о ней, пока ее отец не поправится.

— Конечно! А где ее вещи?

— Боюсь, только то, что на ней.

— Вовсе нет, дамы из общества милосердия раздавали нам одежду, но она осталась дома, — возразила Иветта.

— Ничего, я укорочу для тебя одно из моих платьев. Но сначала нужно перекусить. Ты любишь кексы? А оршад? Будешь миндальное печенье? Может, хочешь сначала помыться?

Иветта, онемев под градом вопросов, безропотно позволила отвести себя на кухню — к огромному облегчению Виктора, который поспешил спуститься в лавку.

— Возитесь с заказами?

Жозеф, красный, потный и растрепанный, упаковал три стопки книг. Судя по его виду, покупателей и заказов сегодня хватало.

— А где месье Мори?

— У портного. На подгонке, — буркнул Жожо.

Виктор рассказал ему об Иветте и про то, что сказал ей об отце.

— Понял, — кивнул Жозеф. — Спасибо, что предупредили. Ну что за дурацкая бечевка!

— Оставьте это на завтра. Сейчас нам гораздо важнее узнать, что же стряслось с Леонаром Дьелеттом.

Жозеф тут же выскочил из магазина, чтобы Виктор не успел передумать.

Кучер довольно мурлыкал что-то себе под нос: он два часа простоял на улице Сен-Пер — вот и вся работенка! А заплатили ему заранее — просто за то, чтоб не двигался с места! Единственное, что его смутило — это просьба спрятать велосипед внутри фиакра. Но щедрые чаевые того стоили.

«Посланник» прилип к окошку фиакра, спрашивая себя, долго ли продлится эта игра в «холодно — горячо».

Велосипедный руль упирался ему прямо в ребра, но он терпел. Что же предпринять? Пойти за приказчиком или остаться здесь, в укрытии, продолжая следить за домом, чтобы обрести недостающее в цепочке событий звено, которое приведет его к дьявольской чаше? Если компаньон притащил сюда девчонку, значит, он на верном пути!

«Уеду — потеряю из виду компаньона. Но вдруг они специально отправили приказчика куда-то, чтобы сбить меня со следа? Ну, уж нет, не на таковского напали. Мимо меня и муха не пролетит».

В убогом очаге тлел огонек, в котелке тихо булькало рагу из мясных обрезков по четыре су за фунт. Нынче вечером Корали Бленд позволила себе еще и печеную картофелину. Ослик Недотепа стоял на привязи рядом с хижиной и грустно поддевал мордой камешки, не найдя ни веточки чертополоха. Полуголый ребенок, ковыляя на неокрепших ножках, споткнулся и разразился громким плачем; к нему немедленно подскочила старшая сестра, взяла на руки, поплевала на юбку и вытерла грязь с его щеки. Потом оба замерли у котелка, жадно вдыхая запах рагу.

При виде Жозефа дети юркнули в уголок. Корали Бленд встала на пороге, уперев руки в боки.

— Опять вы!

— Ребятишки хотят есть. Подзовите их, я дам им монетку.

— Ну их, нечего зазря сорить деньгами. Эти бездельники готовы стянуть все, что плохо лежит. А их родители — вот уж кто настоящие трудяги! Вкалывают до седьмого пота: днем считают ворон, ночью плюют в потолок…

— Вчера вы были гораздо более приветливы…

Корали Бленд поджала губы, сломала сухую веточку и подбросила в огонь.

— Нет уж, увольте, мне неприятности ни к чему. Вот, сегодня — иду себе по бульвару де л’Опиталь, а тут мамаша Клопорт — хозяйка борделя, пузатая, что твоя бочка — возьми и назови меня мешком с костями. И еще говорит, мол, я пугаю ее девочек. Чушь! Не пугаю, а открываю им будущее! Я, в отличие от нее, нравственностью не торгую! Давайте руку. Десять су.

— Благодарю, одного раза с меня хватит. Леонар Дьелетт вернулся?

— Как сквозь землю провалился, вместе со своей девчонкой. — Она подошла ближе и прошептала Жозефу на ухо: — Кто-то шнырял возле их дома, так я повесила замок на дверь, мало ли что… Но вмешиваться в это я не буду, мне своих проблем хватает.

25
{"b":"140542","o":1}