Он снял ее лифчик и потянулся к соскам, пощипывая их, пока Рэйли не начала стонать в его губы. — Век…

— Шш. Позволь мне ласкать тебя.

Век наклонился ниже, чтобы получить то, что выставил напоказ, пока его руки пустились в другое место — к ее бедрам, лаская ее.

Он двигался с завлекательной ленцой, возбуждая, но не приближаясь к заветному местечку, которое сладко ныло. Тем временем, его рот творил чудеса с ее сосками, дразня и ударяя, потом снова посасывая, и — Боже! — вид его темной макушки на фоне ее обнаженной кожи жутко заводил.

Запустив пальцы в его густые волосы, Рэйли потиралась ногами о его бедра.

— Век… пожалуйста…

— Скажи, чего ты хочешь, — произнес он у ее груди.

— Прикоснись ко мне.

— Я думал, что уже касаюсь, — посмотрел на нее Век, склонив голову набок.

На этой ноте он вытянул розовый язык и обвел теплый, влажный круг по ее соску. Застонав, она попыталась выгнуться назад, но места не хватало.

— Куда ты хочешь, чтобы я направился, Рэйли? — потребовал он. Когда она потянулась к его руке, готовая предоставить ему гребаную экскурсию, он отвел их в стороны. — Не-а. Тебе придется сказать.

— Век…

— Отличное имя. — Он коснулся губами ее уха. — И даже больше того, ты звучишь так, будто готова кончить, когда произносишь его. Но не думаю, что ты хочешь, чтобы я ласкал себя.

— Это бы все разрешило, — простонала она, представив мощную хватку на его эрекции.

— Прости, моя цель — это ты. Где, Рэйли,

К черту это. В дразнилку могут играть оба. Она слегка оттолкнула его, и он учтиво отклонился назад, без сомнений готовый услышать всевозможные развратные вещи. Вместо этого, она чуть смежила веки, смотря на него… и опустила свою собственную руку между ног.

— Я думаю о тебе, — сказала она, потирая лоно. Потом прикусила губу и принялась двигать бедрами… не потому, что хотела покрасоваться, но потому, что испытывала это на самом деле. — Касаешься меня… я чувствую… как ты касаешься меня…

Казалось, колени Века подогнулись. Либо это, либо она сместила центр его гравитации… так или иначе, он привалился к стене и выбросил одну руку, чтобы поддержать себя.

Лаская себя сквозь брюки, она наблюдала, как он наблюдает за ней… и было приятно знать, что это соло долго не продлится. Его неистовые глаза не отрывались от ее представления, его тело дрожало так, будто в любую секунду он мог сломаться и приняться за то, что она начала.

— Хочешь помочь? — протянула Рэйли.

Век оказался на ней спустя мгновение, добавив свою руку к ее, пока она не убрала свою ладонь в сторону, потому что ласкать ее было более возбуждающе для него.

Под его быстрыми и ловкими пальцами, ее брюки оказались расстегнуты, а потом он стягивал их с ее бедер, Рэйли помогала его стараниям, поставив одну ногу на сиденье туалета и приподняв попку. Когда пояс оказался в районе коленей, Век получил полный доступ к ее трусикам и…

— О, Боже! — вскрикнула она, когда он прикоснулся к ней.

Было что-то восхитительное в комбинации ее супервлажности и его ласк. И это было еще до того, как он нырнул за преграду, оказавшись кожа-к-коже.

Впившись в его плечи, она притянула Века к своим губам, когда он сам сосредоточился на вершине ее лона, подводя ее ближе, ближе, и…

Рэйли яростно кончила, от силы оргазма сжав ноги вокруг его талантливой руки, ее тело вздрагивало в ритмичной пульсации. Но он не прекращал своего дела… помогая ей парить на гребнях волн, пока она не обмякла, превратившись в задыхающийся мешок блаженства.

Когда Век подался назад и взглянул на нее, он чертовски точно выглядел удовлетворенным, хотя сам не получил разрядки.

— Как тебе такая закуска? — прошептал он, выражение лица с низко опущенными веками показывало, что Век знал наверняка, как великолепен он был.

Оправившись достаточно, чтобы двигаться, Рэйли потянулась и обхватила его эрекцию сквозь застегнутую ширинку:

— Расплата будет удовольствием.

Стоя напротив Девины в заднем дворике дома офицера Отдела внутренних расследований, Эдриан впервые за свою сверхъестественную, бессмертную жизнь не реагировал на провокацию.

«Как Эдди? Пахнет розами?»

Эдриан уставился через плечо Джима на фальшивую, гламурную злобную стерву. Слова демона бились в его черепе, словно она поместила приспешника в его котелок, и ублюдок долбил по мозгам кувалдой.

Старый Эдриан оттолкнул бы Джима и все, что встало бы на его пути, обхватил руками горло стервы и сжимал, пока она не просто задохнется, но так, чтобы оторвать ее мерзкую голову от позвоночника.

Но, она этого и ожидала. На это рассчитывала. Поэтому заговорила.

И Эдриан сохранял контроль, когда его осенило, что его вспыльчивость — причина, по которой убили его лучшего друга. Джим был прав: дестабилизация — суть дела, и демон сделала то, что сделала, так как была уверена, что это поможет ей в войне.

Так что, да, как бы это не убивало его, как бы сильно от этого не сжимались зубы и яйца, он просто стоял на своем месте.

Но он также не мог ответить ей. Не доверял себе достаточно, чтобы заговорить.

— Эдди жив-здоров, — ответил Джим. — И мы позаботимся о нем.

— Новая работа в качестве гробовщиков. Как чудно́. — Девина широко улыбнулась, будто была искренне, по-настоящему счастлива. — Но, ты разве не скучаешь по нему, Эдриан? Не напрягайся, я могу чувствовать тебя оттуда. Знаешь, если понадобиться плечо, чтобы выплакаться, я всегда рядом.

Он было собрался сказать, чтобы она засунула свое искусственное сочувствие себе же в задницу, когда Джим усилил свою хватку на руке Эда… пока парень буквально не перекрыл ему кровообращение.

И спаситель был прав: если он отреагирует так, как хочет Девина, то его лучший друг умер напрасно, черт возьми. Это — единственное, что может быть хуже самой потери Эдди.

На этой ноте он положил свою руку поверх руки Джима, так, чтобы они оба удерживали его на месте.

Казалось, Девина тут же пришла в замешательство. Но это длилось недолго.

— Парализован горем, Эдриан?

Прошла вечность.

И когда-то посреди тех бесконечных минут между ее насмешками и отсутствием его реакции, он начал охладевать: его эмоции прекратили кидаться в крайности, будто перегорели… и, как схлопнувшаяся звезда, он почувствовал, будто волна уносила его прочь от Девины.

Ей следовало оставить его в покое, жариться в собственном гневе. Но сейчас, когда она толкнула его к арктической ясности, впервые за все время он мог реагировать только своим разумом, а не сердцем.

Он отпустил руку Джима и отошел от спасителя. Когда он разъединил их хватку, Джим резко обернулся на него, будто был готов вмешаться, но Эдриан просто встал рядом с парнем, лицом к врагу.

— Девина, ты что-то хотела? — спросил Эдриан мрачным голосом. — Или просто нанесла светский визит?

Очередной раунд молчания. Но в этот раз Девина начала теребить длинные волосы, короткую юбку, золотые браслеты.

Что до Эда, то испортив демону все веселье, он не ощутил никакого удовлетворения. В его груди воцарилась смертельная тишина, резонирующая сила, к которой он и близко не подбирался из-за всех своих сильных инстинктов воина.

Будто он переродился. И будь он проклят, если вернется к тому, кем был раньше.

Буквально.

Джим посмотрел на ангела с мыслью, «Окей, кто ты, мать твою, такой, и что ты сделал с Эдрианом Фогелем?»

Мужчина рядом с ним и близко не был тем парнем, с которым Джим познакомился и работал последние два раунда войны. Этот был роботом, выглядевшим как Эдриан: абсолютно идентичный, но полностью перепрограммированный по сравнению с оригиналом.

В его теле, лице, ауре не было ни эмоции.

Ничего.

И что-то подсказало Джиму, что перемена была постоянной, будто материнская плата парня взорвалась и была заменена на новую. Однако сложно сказать, хорошие это новости или плохие. Вспыльчивый темперамент исчез. Исчез азарт. Пыл. На их месте? Ледяная расчетливость… что сделало его в некотором смысле неприкосновенным.