Она, должно быть, шутит. Около дюжины представителей порядка пялились на них откровенно… и еще больше — исподтишка.

— Уверена, что хочешь быть замечена со мною?

— А что? У тебя ужасные столовые манеры?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Она пожала плечами и сделала глоток из чашки.

— Наша встреча с сержантом через двадцать минут. Ты будешь счастливчиком, если найдешь себе место к тому времени.

— Я думал, вы во Внутренних расследованиях беспокоитесь о таком понятии, как уместность, — сказал Век, сев напротив нее.

— Этовсего два яйца с чуть прожаренными желтками, детектив.

Он отложил газету в сторону.

— И то верно.

К ним подошла официантка с блокнотом и ручкой наготове:

— Что закажете?

Нет причин заглядывать в меню. В «Риверсайд» имелись все омлеты, яйца и тосты, известные человечеству. Хотите пирог на завтрак? Бекон-латук-томат[32]? Сухой завтрак, овсянку, блины? Отлично, что пожелаете… просто заказывай быстро и быстро ешь, чтобы другой смог занять твое место.

— Омлет из трех яиц. Сильно прожаренный. Белый тост с маслом. Кофе. Спасибо.

Официантка улыбнулась ему, будто одобряла проворность.

— Сейчас накрою.

Иииии, потом его оставили наедине с Рэйли. Она приняла душ и переоделась в деловые юбку-и-рубашку. Пиджак к костюму был аккуратно сложен и лежал рядом с ней, на пальто. Ее темно-рыжие волосы снова были убраны назад, а из макияжа — лишь легкий слой помады.

В действительности, когда она поставила кофейную чашку, то он увидел на ней розовый полумесяц там, где она касалась ртом. Не то, чтобы он рассматривал ее губы. Конечно же, нет.

— Я получила предварительный отчет с места преступления, — сказала она.

Хм… эти глаза были не просто зелеными, как он заметил ранее. Они были орехового оттенка, созданные из уникального сочетания цветов, которые просто казались зелеными на расстоянии.

— Прости, что ты сказала?

— Отчет о прошлой ночи.

— И?

— На территории не нашли никаких орудий.

Он скрыл облегчение из привычки.

И прежде чем он успел вставить комментарий, официантка поставила на стол его кофе и завтрак Рэйли: чашку овсянки с половинкой тоста. Никакого масла.

— Это непросеянная мука? — спросил он.

— Да.

Конечно же. Вероятно, на обед она ела легкий салат с протеином со стаканом вина, а на ужин выбирала корнеплоды, цыпленка на гриле и что-то с низким гликемическим индексом[33].

Интересно, что она подумает о наборе «Сердечный приступ», который заказал он.

— Прошу, не жди меня, — сказал Век.

Она взяла ложку и добавила немного желтого сахара и сливок. — Хочешь знать, что, по моему мнению, там произошло?

— Да, хочу.

— Это было нападение дикого животного, и в процессе ты ударился головой.

— Никаких ушибов, — ответил Век, коснувшись лица.

— Ты мог упасть на спину.

Собственно говоря, он тоже об этом думал.

— Шишек тоже нет. И тогда мой плащ был бы грязным с ног до головы.

— Он грязный.

— Только потому, что я приложил его к Кронеру.

София положила ложку.

— Ты можешь доказать это? Как ты можешь знать, где запачкалась тряпка, если ничего не помнишь? К тому же, твоя голова жутко болела прошлой ночью, и П.с. ты взялся за старое.

— Взялся за что?

— Ты споришь со мной об этом. И потираешь виски. — Когда он выругался и переложил руки на кружку кофе, она холодно улыбнулась. — Знаешь что, детектив? Сразу после нашей встречи ты проверишься в управлении.

— Я в порядке. — Иисусе, он слышал нытье в своем голосе.

— Помнишь, что я сказала прошлой ночью, детектив? Это приказ.

Откинувшись назад и глотнув бодрящего напитка, он поймал себя на том, что смотрит на ее безымянный палец. Пусто. Ни намека на то, что там что-то было.

Он хотел, чтобы она носила кольцо с бриллиантом: он не спал с замужними сознательно. Никогда. Без сомнений, он все же переспал с несколькими за долгую историю его анонимных перепихов, но лишь потому, что они ничего не сказали.

Он был шлюхой со стандартами, такой вот сюрприз.

— Почему ты не подозреваешь меня?

— Опять ты с негативом.

— Я не хочу, чтобы ты разрушила карьеру из-за меня, — пробормотал Век.

— А я не собираюсь допускать этого. Нет доказательств того, что ты ответственен за нападение, детектив, и многое указывает на то, что ты не виноват… и я на самом деле не понимаю, почему ты пытаешь убедить меня в обратном.

Взглянув в ее глаза, он услышал свой голос:

— Ты знаешь, кто мой отец, не так ли?

Это на мгновение включило у нее режим паузы, треугольник не смазанной маслом волокнистой благодати замер на полпути к тарелке. Она даже перестала жевать.

Но потом бравый офицер Рэйли оправилась, пожав плечами.

— Конечно, знаю, но это еще не значит, что ты вскрыл кому-то глотку. — Она наклонилась ближе. — Но именно этого ты боишься, верно? Поэтому продолжаешь играть в адвоката дьявола[34].

Официантка выбрала именно этот момент, чтобы появиться с горячей тарелкой холестерина, и ее приход стал самым удачным спасательным кругом в разговоре из всех возможных.

Он добавил соли. Перца. Насадил на вилку и проглотил.

— Разговор с кем-нибудь поможет? — тихо спросила Рэйли.

— Например, с психиатром?

— Терапевтом. Они могут быть очень полезны.

— Судите по личному опыту, офицер?

— По правде сказать, да.

Он резко рассмеялся.

— Почему-то мне кажется, ты не из той породы, что нуждается в терапевте.

— Проблемы есть у всех.

Век понимал, что ведет себя по-свински, но чувствовал себя голым, и не в хорошем смысле слова.

— И какова же твоя?

— Мы говорим не обо мне.

— Ну, я устал стоять на сцене в одиночестве. — Он умял полтоста за два укуса. — Давайте, офицер. Расскажите что-нибудь о себе.

— Я — открытая книга.

— Кто нуждается в терапевте? — Когда она не ответила, он навел на нее свой взгляд. — Трусиха.

Сузив глаза, она откинулась назад и отодвинула полупустую чашку. Он ожидал остроумную реплику. Или — более вероятно — что она поставит его на место.

Вместо этого, Рэйли запустила руку в карман, достала десятидолларовую купюру и положила между ними.

— Увидимся в офисе сержанта.

Она поднялась с неуловимой грацией, взяла пальто, сумочку и мобильный телефон.

Прежде чем София успела уйти, Век поймал ее запястье:

— Прости. Я перегнул палку.

Она выпуталась из хватки и убрала телефон в сумочку.

— Скоро увидимся.

После ее ухода Век оттолкнул свою собственную тарелку, хотя не съел и половины.

Нет даже девяти утра… а он уже выиграл приз «Придурок дня». Фантасти…

Холодок пробежал по его затылку, задевая волосы, заставляя его повернуть голову в сторону двери.

В ресторан вошла женщина, и она выделялась так же, как ваза династии Мин[35] в отделе домашней утвари в Таргете[36]. Когда донесся запах ее парфюма, и она скинула меховой жакет, звонкая пауза повисла в примерно пятидесяти разговорах в закусочной. Но, с другой стороны, женщина выставила груди Памелы Андерсен половине Колдвеллского отделения полиции.

Когда Век окинул ее взглядом, он решил, что должен был чувствовать влечение, но вместо этого от холодка, спустившегося вдоль позвоночника, хотелось лишь достать пистолет и наставить на нее в порядке самообороны.

И это ли не хреново?

Оставив двадцатку за себя, он забил на оставшийся завтрак и направился к двери. Оказавшись на улице, Век замер. Оглянулся.

Затылок по-прежнему паниковал, инстинкты кричали, особенно когда он оглянулся на круглые окна закусочной. Кто-то следил за ним. Может, та цыпочка со сногсшибательным телом, может, — кто-то еще.