– Закрыть ворота!

Воин, стоявший на платформе с наружной стороны ниши, внезапно выкрикнул эту команду и опустил алый флаг, который до этого держал над головой. Мужчина в нише сразу же схватился за рычаги и толкнул каждый вверх. Цепь прекратила скользящее движение.

Наклонившись с балкона как можно дальше, Катрина смотрела, как два десятка солдат бросились закрывать створки ворот, в то время как лучники удерживали на расстоянии греков, выглядевших весьма потрепанными. Ворота были приоткрыты ровно настолько, чтобы троянские воины могли вернуться в город, но все равно понадобилось немало времени для того, чтобы полностью захлопнуть их; однако наконец они закрылись с очередным пронзительным скрипом, и город оказался в безопасности.

Взгляд Катрины вернулся к человеку в нише. Он и солдат на платформе держали флаги, которыми отсалютовали друг другу с торжественным видом.

Так значит, для того, чтобы закрыть городские ворота, нужна пара десятков человек, но открыть их можно, просто повернув рычаги в нише?

Катрину охватило жаром, потом бросило в холод. Внезапно все встало на свои места. Они с Джаскелиной упустили главное: в мифе говорилось совсем не о том, что греки забрались в какую-то дурацкую пустотелую лошадь, из которой потом выскочили, чтобы надрать задницу троянцам. Речь там шла о проникновении за нерушимые, построенные неким божеством стены, о том, что кто-то просто открыл ворота изнутри.

Катрина во все глаза смотрела на рычаги и на двух мужчин, охранявших их. Нет, конечно, они никому не позволят подойти настолько близко, чтобы спустить цепь и открыть ворота. Но ведь царевна Трои – не кто-нибудь...

 – Я и есть тот самый троянский конь, – прошептала Катрина, и от этих слов по телу пробежала пугающая дрожь.

 Катрина подняла руку, чтобы открыть медальон но тут ее внимание привлекло какое-то движение за городской стеной, она заметила его боковым зрением. Мелькнуло что-то золотое и алое... Греческая армия уже откатилась от стены и исчезла в оливковой роще. Остался лишь один воин.

 – Ахиллес! Ох, боже мой, нет!

Он стоял на боевой колеснице и без конца подгонял лошадей, бешено носясь взад-вперед перед воротами города и волоча за собой окровавленное, изуродованное тело Гектора.

Чудовищная сцена заставила Катрину принять окончательное решение. Она готова была сделать что угодно, лишь бы положить конец всему этому. Кэт уверенным шагом вернулась в свою комнату, открыла медальон и позвала богиню любви:

 – Венера, прошу, приди ко мне!

На этот раз сияющее облако божественного дыма, из которого появилась Венера, было куда более тусклым.

 – Я знаю, – сказала богиня любви. – Гектор мертв. Я слышала, Андромаха просто умирает от горя. Они очень любили друг друга.

 – А вот это тебе известно?

Богиня выглянула наружу. Кэт видела, как Венера всем телом содрогнулась от потрясения, когда поняла, что именно происходит.

 – Ахиллес оскверняет тело Гектора!

 – Это не Ахиллес.

 – Сейчас это неважно.

 – Это не Ахиллес! – Катрина глубоко вздохнула, беря себя в руки, – Мне нужно, чтобы ты позвала сюда Геру и Афину. Ох, и Фетиду тоже. Я знаю, как покончить со всем этим, но вы все тоже должны сыграть свою роль.

 – Ну, не знаю, сможет ли Гера явиться прямо сейчас. Она ведь отвлекает Зевса... И ей необходимо и дальше отвлекать его. Если он узнает, что тут происходит, у тебя не останется ни малейшего шанса спасти твоего Ахиллеса.

 – Но ведь именно Зевс виноват в том, что берсеркер натворил все это! – гневно воскликнула Кэт, – Это Зевс наслал на Ахиллеса такое проклятие!

 – Дорогая, – мягко произнесла Венера, – это был выбор самого Ахиллеса... и Ахиллес несет ответственность за свое решение. И именно поэтому для него все так ужасно сложилось. Он сам выбрал свою судьбу.

 – А я ее изменю. Любовь ее изменит.

 – Я?..

 – Мы. А изменив судьбу Ахиллеса, я покончу с войной.

 – Ты уже что-то придумала, – догадалась богиня любви.

 – Да, – ответила Катрина. – Я и есть троянский конь.

 – Дорогая?..

 – Просто поверь мне.

 – Будем считать, что поверила. Что тебе нужно?

 – Думаю, Фетида может сотворить густой туман?

 – Само собой, дорогая.

 – Отлично. За час до рассвета Фетида должна поднять с моря туман. Мне нужно много тумана... столько чтобы он скрыл мирмидонян. Скажи Афине, что Одиссей должен подвести людей Ахиллеса к воротам города. Я имею в виду, прямо вплотную к воротам. А я их открою.

 – Ты?!

 – Троянский конь, помнишь?

Венера неторопливо кивнула.

 – Да, разумеется... а ты и вправду этот конь!

 – Именно так.

«Или лучше использовать другое сравнение и назвать меня Иудой», – подумала Катрина, но тут же мысленно прикрикнула на себя. Такие размышления не помогут ни ей, ни Ахиллесу.

 – Убедись, что Афина все передала Одиссею... греческая армия должна ждать у ворот, но так, чтобы ее никто не видел... Вся армия греков! Это их единственный шанс.

 – Поняла. А что нам делать с Ахиллесом?

Катрина мгновенно стала такой, какой была у себя в больнице: спокойной, бесстрастной, свободной от вязких эмоций, таких как отчаяние, или чувство вины, или страх.

 – Ничего. Это моя забота. Если кто-нибудь посмотрит со стен Трои, они увидят только его. А остальных должен скрыть туман. Так мы сможем впустить греков в город... и тогда уж они точно сумеют завершить войну.

 – Я бы сказала, да, – ответила Венера. – А ты сама что будешь делать?

 – Я намерена вернуть Ахиллеса обратно.

Богиня любви некоторое время колебалась, потом наконец заговорила:

 – Наверное, мне следует предостеречь тебя, сказать, чтобы ты не пыталась докричаться до него. Ведь ты уже пробовала сегодня, и ничего не получилось. Скорее всего, и завтра не получится... Но...

 – Но? – подтолкнула ее Катрина.

 – Но я верю в силу любви, – просто ответила Венера.

 – Я теперь и сама начинаю совсем по-новому оценивать силу этого чувства, – сказала Кэт.

Венера улыбнулась.

 – Я знала, что сделала правильный выбор.

 – Будем надеяться, что это действительно так. Ладно, мне нужно еще одно: какое-нибудь сонное зелье, которое очень быстро действует. По-настоящему сильное.

Венера вытянула руку, шевельнула пальцами, – и из вспышки ярких искр возник крошечный хрустальный флакон, наполненный прозрачной жидкостью.

 – Только поосторожнее с этим. Этой штукой пользуются боги, когда им необходимо забыться. Его готовят нимфы с острова пожирателей лотоса. Достаточно этому зелью коснуться кожи смертного, и оно подействует.

Катрина осторожно взяла флакон, поставила его на полированный туалетный столик.

 – Спасибо, это как раз то, что нужно.

Ветер внезапно усилился, и полупрозрачные занавески, прикрывавшие выход на балкон, стремительно ворвались в комнату, а вместе с ними влетел и безумный рев берсеркера. Венера подошла поближе к Кэт и обхватила ее лицо нежными ладонями.

 – Катрина, я оставляю тебя здесь с благословением воплощенной Любви.

Богиня осторожно поцеловала Кэт в лоб, и Кэт ощутила, как по всему телу пронеслась восхитительная волна тепла и нежности.

Когда богиня уже вскинула руку, намереваясь исчезнуть, Катрина вдруг вспомнила еще об одном:

 – Венера, а как Патрокл? Он жив?

Богиня любви улыбнулась.

 – Жив и поправляется после операции, а Джаскелина его выхаживает.

 – Только не возвращай их, пока я не разберусь со всей этой путаницей, – попросила Кэт, хотя у нее болело сердце при мысли о том, что Джаки сейчас в совершенно другом мире, немыслимо далеко.

Венера кивнула.

Катрина добавила:

 – А если... если что-нибудь случится и я не справлюсь, обещаешь позаботиться о Джаки?

 – Обещаю, – кивнула богиня любви.

Но тут же нахмурила тонкие брови.

 – Еще что-нибудь, моя восхитительно требовательная смертная?