Эйрин фыркнула, и Деметра повернула голову к своей подруге.

— Каролина Франческа всего лишь демонстрирует зрелость и чувство ответственности.

Губы Эйрин сжались в тонкую линию, но она промолчала.

— Лина, — поправила богиню Лина, снова привлекая внимание Деметры к себе. — Друзья зовут меня Линой. — Брови Деметры приподнялись. — И для меня было бы честью, если бы и ты стала звать меня Линой, — продолжила Лина, задержав дыхание.

Может быть, она позволяет себе лишнее?

— Что ж, я буду звать тебя так, — произнесла Деметра.

— А ты должна называть ее великой богиней...

— Или Деметрой, — перебила богиня седовласую Эйрин, бросив на подругу веселый взгляд.

— Деметра, — тут же заговорила Лина, — прошу, объясни, зачем было менять местами меня и Персефону?

— Я услышала твое заклинание. Оно меня тронуло. Уже много веков никто в твоем мире не призывал меня со столь горячей надеждой. Я решила ответить тебе.

Свободной рукой Лина потерла лоб.

— Но зачем было менять местами твою дочь и меня? Разве ты не могла просто... ну, я не знаю... просто как-то вдохнуть новую жизнь в мой бизнес?

Деметра почти улыбнулась.

— Я и вдохнула. Я передала его моей дочери.

— Я совсем не хочу проявить неуважение, Деметра, но знает ли твоя дочь хоть что-то о пекарском деле?

— Моя дочь обладает мудростью богини. — Лицо Деметры застыло, а от тона ее голоса по коже у Лиины побежали мурашки. — И она — воплощенная весна. Она почтит твою пекарню, вдохнув в нее свежесть новой жизни. — Лицо богини смягчилось. — Не бойся, Лина. Даю тебе слово, что твой бизнес будет успешным, процветающим. И через шесть месяцев те деньги, которые ты задолжала налоговикам, вернутся в тройном размере.

— Через шесть месяцев? — Лину как будто ударили кулаком под ложечку. — Она будет на моем месте целых шесть месяцев? А мне что делать, пока она занимается моими делами?

Деметра, похоже, сначала обдумала ответ на этот вопрос.

— Есть небольшая работа, которую ты можешь сделать для меня. Для женщины столь зрелой и опытной это должно быть совсем нетрудно. — Деметра, глядя прямо в глаза Лине, повторила слова, что были сказаны во время ритуала: — «Я была бы рада твоей помощи и готова буду сделать для тебя, что смогу». Давай скажем так: ты отвечаешь мне услугой на услугу.

Итак, Лина предложила сделку. Богиня ее приняла. А Лина, как деловая женщина, всегда держала свое слово.

Лина осторожно кивнула.

— Хорошо. И что же я могу для тебя сделать?

— Ты хочешь отправить меня прямиком в ад! — В голове Лины запульсировала боль.

— Не надо думать об этом в ограниченных терминах смертных, — пояснила Деметра. — Да, Гадес находится в Подземном мире, или Аиде. И это место, где души остаются навечно. Но в Подземном мире есть много разных областей, и большинство из них полны и красоты, и волшебства.

— А остальные области — ад! — возразила Лина. Она посмотрела на Эйрин, нетерпеливо следившую за ее разговором с Деметрой. Если бы у этой старой женщины были наручные часы, она бы, наверное, поглядывала на них каждую минуту. — Можно мне еще вина? Пожалуйста!

Эйрин хмыкнула, но наполнила кубок Лины.

Лина поспешно сделала большой глоток.

— Ты все еще не понимаешь, — терпеливо произнесла Деметра. — В Подземном мире нет никакого «ада». Там есть всего лишь разные уровни воздаяния и наказания.

— И там находятся умершие люди, — брякнула Лина.

Деметра грустно покачала головой.

— Души, Лина. Подземный мир наполнен душами.

— Ну и в чем же тут разница?

— Все вы, смертные, должны хорошенько понять эту разницу. Разве твоя собственная душа не ожила в теле моей дочери? И разве это сделало тебя одной из бесчисленных умерших? Или, как вы это называете, призраком? Нет, ты просто очутилась в другом месте. Именно это и произошло с теми, кто пребывает ныне в Подземном мире. Они тоже очутились в другом месте. Некоторые из них проведут вечность среди чудес Элизиума, поля блаженных; некоторые будут платить за свои грехи в Тартаре. Кому-то будет позволено испить воды из Леты, реки забвения, и родиться снова, в новом смертном теле. Какие-то души будут чахнуть возле Коцита, реки стенаний, не в силах преодолеть скорбь от потери смертного тела. А другие...

— Подожди! — вскрикнула Лина. — Ты меня окончательно запутала. Я ничего не знаю обо всех этих реках, уровнях ада... э-э... я хотела сказать, Подземного мира. Как, интересно, я смогу управиться с этими... этими... умершими, потерявшимися душами, если я даже не знаю, где им следует находиться или что им положено делать? Что-то мне кажется, ты не того выбрала для этой работенки.

Деметра лишь отмахнулась от ее сомнений.

— Во всем этом очень легко разобраться. Просто прислушивайся к голосу своего тела. В тебе осталось достаточно от Персефоны, чтобы преодолеть любые затруднения.

Лина продолжала сомневаться.

На этот раз уголки губ Деметры чуть приподнялись.

— Попробуй, дитя смертных. Прислушайся к себе.

Лина нахмурилась и сосредоточилась. Деметра сказала, что там, внизу, есть какие-то реки. Лина могла вспомнить только одну, о которой она слышала раньше. Стикс. И как только в мыслях Лины возникло это слово, в ее сознании, как будто в ответ на полузабытое, зазвучал шепот:

«Стикс — река ненависти. Не пей из нее, иначе плохо кончишь».

Лина от удивления раскрыла рот. Это не было похоже на то, как если бы в ее голове поселился какой-то другой человек; скорее можно было подумать, что Лина подсоединилась к некоему источнику информации, словно призрак энциклопедии спрятался где-то в глубине ее мозжечка. Лина улыбнулась при этой мысли, искоса поглядывая на богиню, слегка кивнувшую ей.

— А у Персефоны тоже будет такая способность, пока она находится в моем теле? Сможет она получать информацию от... не знаю, как это сказать... от моего эхо?

— Твое эхо... Блестящее сравнение! Да, у нее будут такие же способности. И хотя на это время она станет смертной, она не потеряется в твоем мире.

— А она действительно будет смертной в моем теле? — спросила Лина.

— Разумеется. Точно так же, как ты будешь богиней, пока твоя душа обитает в теле моей дочери.

Деметра сказала это как раз в тот момент, когда Лина делала очередной глоток вина; Лина подавилась амброзией, и божественное вино чуть не вылилось через нос.

— Я... я — богиня?

— Да, — ответила Деметра. — Все время, пока ты будешь находиться в теле Персефоны, ты будешь обладать ее силой.

— Силой? — глупо повторила Лина.

— Даже в твоем безмозглом мире люди должны бы знать, что богини обладают многими силами, — огрызнулась Эйрин.

— Merda! — разозлившись, выругалась Лина. С чего вдруг эта Эйрин так ее невзлюбила? — А можно сейчас сделать небольшой перерыв, а? Как бы тебе самой понравилось, если бы тебя внезапно вырвали из привычного мира и закинули в центр Талсы, в Оклахому, год эдак в две тысячи какой-нибудь после Рождества Христова? — Она посмотрела на Деметру и добавила: — Да еще заявили бы, что ты должна поработать шесть месяцев в таком месте, о каком ты читала только в волшебных сказках? Тут уж совсем не обязательно попадать в настоящий ад, и без того кажется, что ты туда провалилась.

Эйрин смущенно моргнула.

— Видишь, все это не так-то легко и просто, а? — Лина снова повернулась к Деметре. — И какие это силы?

— Персефона — богиня весны. Она несет с собой свет и жизнь, и она может поделиться своим даром, если пожелает, — ответила Деметра.

Глаза Лины широко распахнулись.

— Значит, ты отсылаешь меня вниз, в ад, и я смогу там воскрешать людей?

— Не людей. Персефона не может возвращать к жизни умерших смертных. Я делю свои владения с дочерью, так что она обладает властью над всем, что растет: над цветами и деревьями, пшеницей в полях и травой на лугах. Все растения откликаются на прикосновение Персефоны, — пояснила Деметра. — Еще она может создавать свет. Так что тебе незачем бояться, что Подземный мир окажется темным, безрадостным местом. Присутствие Персефоны пробуждает свет.