— Пару пива, — как попугаи повторили братья.

Выписывая ногами невообразимые кренделя, все трое направились к холодильнику в задней части магазина. При этом один из братьев опрокинул стояк с уцененными продуктами. Банки бобов в томате с грохотом раскатились по полу. Козлобородый чуть не лопнул со смеху, Кении — от злости.

— Эй вы! Чтобы все эти банки были собраны! Я их целый день там выстраивал, понятно?

Козлобородый показал ему палец. Братья громко заржали.

— Вон из магазина! — взревел Кении, наливаясь малиновой краской.

Поскольку никто из троицы не отреагировал, он обратил свой гнев на Эвери:

— Это и к вам относится, мисс! В сортир вам не нужно, покупать ничего не хотите — значит, выметайтесь!

— Может, вам звонили и просили что-нибудь мне передать? — спросила она жалобным голосом, вполне отражавшим ее душевное состояние.

— Никто нам не звонил!

Разговор привлек внимание одного из братьев, он подошел ближе и встал, покачиваясь и буравя Эвери взглядом, от которого хотелось передернуться.

— Что уставился? — не выдержала она.

Он глупо ухмыльнулся, распростер руки на манер орлиных крыльев и двинулся к Эвери с явным намерением заключить ее в горячие объятия. Джон Пол собрался заслонить ее собой, но этого не потребовалось — Эвери дала парню пинка в живот, такого, что он отлетел к стене, хлопнулся на пятую точку и остался в этой позе. Опьянение притупило боль, поэтому глупая ухмылка так и не сползла с его лица.

— Вот так и сиди, — процедила Эвери и повернулась к Кении: — Мне нужно позвонить. Где у вас телефон?

Из-за стеллажей появились остальные двое. Каждый нес по две шестибаночных связки пива — очевидно, это и называлось у них парой. Козлобородый ухитрился прихватить еще и пакет льда.

— Вы двое! — обратилась к ним Эвери. — Забирайте своего приятеля и выкатывайтесь отсюда!

— Чегой-то вдруг, сладенькая моя? — удивился козлобородый. — Кто ты такая, чтобы нам приказывать?

— А телефона у нас нет, — добавил Кении мстительно.

— Так не бывает, — заметил Джон Пол.

— А с Марком-то что? — спросил брат пострадавшего.

Поскольку Эвери и Джон Пол загораживали дорогу, козлобородый решил протолкаться между ними и ткнул Джона Пола под ребра.

— Правильно, сейчас моя очередь, — сказал тот. Через мгновение козлобородый летел головой в стену.

Пиво и лед он выпустил из объятий только в самый последний момент, так что все это свалилось на Марка, с которым он приземлился рядом.

Третий подросток предпочел не искушать судьбу. Он проковылял к живописной группе, сел, аккуратно пристроил рядом пиво, извлек банку, открыл и занялся ею, удобно привалившись к стене.

— Значит, нет телефона? — уточнил Джон Пол, глядя на аппарат на прилавке.

— Я имел в виду, что он не работает, — мрачно ответил Кении. — Кто-то повалил столб, провода висят порванные, а техников сюда калачом не заманишь. Если и приедут, то через неделю. Глушь!

— Ну конечно, — хмыкнул Джон Пол.

Кении был не дурак. Видя, что выдумка не сработала, он снова нацепил фальшивую улыбку.

— Что с вашим приятелем, мисс? — спросил он Эвери, шаря при этом под прилавком. — Не знает, что людям надо верить?

Ему не следовало отводить взгляд от Джона Пола. Раздался сухой щелчок предохранителя, и в лоб Кении уставилось дуло револьвера.

— Чего это? — забормотал он. — Зачем это?

— Джон Пол, давайте обойдемся без крайних мер, — взмолилась Эвери. — Этот человек может нам еще пригодиться!

— Как раз над этим я и работаю, — сказал он сухо. — Кении, приятель! Повернись к стене и положи на нее руки так, чтобы я их видел. Эвери, посмотрите, что там под прилавком.

На полке внизу лежал револьвер типа «магнум». Эвери опасливо подняла его, осмотрела и обнаружила, что он не только заряжен, но и взведен. Она поставила его на предохранитель и вместе с коробкой патронов положила в пластиковый пакет с изображением веселой белочки.

— Интересно, — заметила она. — Мистер, надеюсь, у вас есть разрешение?

— Не суй свой нос в чужой вопрос! — отрезал Кении. Казалось, он был рад, что может больше не изображать из себя добряка. Теперь он был даже не малиновый, а сизый от ярости.

— Это мой магазин! Что хочу, то и делаю, и никто мне не указчик! Хочу — впускаю народ, хочу — выгоняю, а если мне по нраву держать под прилавком оружие — держу и никого не спрашиваю! Ну? Можно уже опустить эти чертовы руки? У меня вся шея затекла! Если вас так уж подмывает, можете звонить, только смотря куда. Может, вам вздумается поболтать с дружками в Австралии, а я потом отдувайся перед Джорджем. Джордж — это мой дальний родственник, владелец магазина. Увидит он счет и скажет: «Плати-ка ты, Кении, за это сам!»

— А где сейчас Джордж? — поинтересовалась Эвери.

— Понесло его, болвана, за каким-то чертом в лес, а там он возьми да и нарвись на медведицу с медвежатами. Понятное дело, она его заломала. Так что, можно повернуться-то? «Магнум» мой у вас, ничего не остается, кроме как хорошо себя вести.

— Ладно, можешь опустить руки, — сказал Джон Пол.

Эвери примерилась снять телефонную трубку, но по чистой случайности бросила взгляд на стопку глянцевитых рекламных брошюр, из тех, что можно найти в любом почтовом ящике среди другой никчемной корреспонденции. Стопка была перекошена, словно лежала на чем-то выпуклом. Обостренное чувство опасности заставило Эвери сдвинуть стопку и дыхание у нее занялось. Перед ней был черный бумажник из тисненой кожи, фирмы «Прада», в точности такой, как у Кэрри. Она жадно схватила его.

— Так! — хмыкнул Кении. — Грабим, значит? Вот ради чего все эти антимонии? На большую добычу не надейтесь, здесь вам не супермаркет. У нас всего-то две банкноты по сотне и немного мелких.

— Откуда в глуши взяться стодолларовым банкнотам? — спросил Джон Пол.

— Из кармана покупателя, откуда же еще? Народ проезжает разный.

— Никто не собирается вас грабить, — вмешалась Эвери (она уже успела осмотреть бумажник и знала, что он пуст). — Я думаю, это тети Кэрри, и поэтому…

Тут Кении схватил ее сзади, припечатав руки к телу и приподняв, чтобы не могла вырваться. Он был довольно сильный, но какой-то рыхлый. Эвери показалось, что спина ее погружается ему в грудь, как в тесто.

— Отпустите! У нас нет времени на такую ерунду. Кении молча сопел ей в затылок, стараясь держать голову так, чтобы в лоб ему нельзя было прицелиться.

— Отпустите немедленно!

— Не отпущу, пока ваш приятель не бросит револьвер! Джон Пол заметил, что Эвери не столько испугана, сколько раздосадована.

— Револьвер я не брошу, — заверил он. — Боюсь, Эвери, вскоре вам придется сменить одежду.

Оба они, Кении в том числе, замерли, пытаясь осмыслить замечание.

— Почему? — осторожно спросила Эвери.

— Потому что ваша будет вся в крови, когда я вышибу Кении мозги.

— Нет уж, постойте! — запротестовала она. — Кении, этот бумажник мне хорошо знаком. Он принадлежит моей тете. Я не против, что вы забрали деньги, можете оставить их себе. Просто скажите, как он к вам попал… но сначала отпустите меня.

Вместо ответа Кении стиснул ее сильнее и переплел пальцы спереди, для лучшего захвата. С мысленным вздохом (она не любила насилия) Эвери вцепилась в верхний мизинец и изо всех сил отогнула его, одновременно с резким ударом головой в лицо Кении. Что-то хрустнуло, раздался крик, к которому она от души присоединила свой — удар отдался в затылке сильной болью. Однако хватка разжалась.

Не теряя времени, Эвери отскочила подальше и, потирая саднивший затылок, подошла к Джону Полу. Тот смотрел с заметным удивлением.

— Что?

— Вышло неплохо.

Эвери только отмахнулась. Кении у прилавка растирал кровоточивший нос.

— Так где вы взяли этот бумажник?

— Нигде я его не брал! Это наш, моей жены Кристл. Надоел ей, вот и лежит без дела.

— Не лгите, это вопрос жизни и смерти! Повторяю, до денег мне дела нет. Мне все равно, сколько там было. Все, что я хочу знать, — это откуда у вас бумажник тети Кэрри.