Выпив положенную чашку, Алла вытянулась на подушках и внезапно задремала. Сон навалился на нее, словно слон на муху, сил пошевелиться не было, хотя щеки, лоб, нос, подбородок горели все сильнее, но затуманенный разум не смог правильно оценить происходящее.

Проснулась актриса от боли. Лицо полыхало огнем, немилосердно хотелось пить. Алла вскочила, бросилась в ванную, хотела умыться прохладной водой, глянула в зеркало и заорала. Вместо красивого лица на нее смотрела кровавая маска, с которой кое-где свисали лохмотья кожи. Константинова тут же потеряла сознание.

К счастью, буквально через пять минут в квартиру вошел Андрей, который, моментально оценив ситуацию, начал действовать. Алла была доставлена в научный центр Болотова и помещена в VIP-отделение, где работали преданные хозяину сотрудники, умеющие держать язык за зубами. Болотов расспросил Аллу, понял, что в каком-то средстве по уходу содержалась кислота, взял из ванной все банки, склянки, флаконы, сделал в своей лаборатории анализы и убедился в своей правоте: в креме для лица оказалось огромное количество едкой субстанции, которую в ультрамалых дозах косметологи применяют для химического пилинга кожи. Процедура давно известна, она дает хороший эффект, но болезненна и должна проводиться под неусыпным вниманием специалиста. В креме, которым воспользовалась Алла, процент кислоты зашкалил за все, даже неразумные, пределы.

Я усмотрела в этом рассказе небольшую нестыковку.

– Вы говорили, что химический пилинг болезненен?

– Да, – согласился Болотов, – многие омолаживающие процедуры не очень приятны, ну, допустим, термаж. Между прочим, даже простая фотоэпиляция сомнительное удовольствие, но многие женщины готовы терпеть боль ради красоты.

– Странно, что Алла смирно лежала на диване, пока кислота разъедала кожу! – воскликнула я. – Она ведь знала, что обычно крем не причинял ей таких страданий. Почему она сразу не кинулась в ванную смывать средство?

Болотов обхватил колено рукой.

– Вот и я задал себе тот же вопрос! Алла рассказала про сон, который буквально свалил ее с ног. Знаете, о чем я подумал?

Я кивнула.

– Настой из трав. В него добавили снотворное.

Андрей подтвердил:

– Да. Я сделал анализ остатков и обнаружил в настое сильный препарат. Его нет в открытой продаже, он используется исключительно в больницах. И в моем научном центре он есть.

– Вы не обратились в милицию? – чисто ради проформы осведомилась я.

Болотов поджал губы.

– Поставьте себя на мое место. Кислота содержалась в креме, который приготовил я. Лекарство было в настое, сбор трав тоже рекомендовал и вручил Алле я. У меня, как у производителя косметики и средств по уходу за кожей, есть свободный доступ и к кислоте, и к снотворному. В кармане лежат ключи от квартиры Аллочки. Ну и что подумают менты?

– Что муж решил изуродовать жену, – вздохнула я. – Но, на мой взгляд, им следовало задать дополнительные вопросы. Зачем Болотову убивать свой бизнес? Едва весть о произошедшем разнесется по Москве, продажи вашей продукции упадут до нуля. И слишком явные улики наводят на мысль, что вы тут ни при чем.

– Очень мило, – устало сказал Андрей. – Спасибо за разумные слова, но простой мент – охотничья собака: взял след и попер напролом через кустарник. Меня бы стопроцентно заподозрили, арестовали, потом, конечно, адвокаты вытащили бы, но что было бы с Аллой? Кто бы ее лечил? Мы пережили ужасное лето. Аллуся лежала в центре, я поселился около нее, боялся любого посетителя, не доверял ни врачам, ни медсестрам, все процедуры проводил сам, старался не оставлять Аллу ни на минуту.

– Представляю, какие сплетни побежали по коридорам медцентра, – вздохнула я.

– Нет, – неожиданно возразил Болотов. – Я уже говорил про VIP-отделение, оно расположено в пристройке, туда имеет доступ весьма ограниченное число сотрудников лаборатории. Ко мне подчас обращаются люди, которым совсем не нужна огласка. Ладно, раз уж пошел совсем откровенный разговор, скажу. Кое-кто готов испробовать на себе средства, которые пока не поступили в продажу. Думаете, почему у нас нету недостатка в добровольцах, на которых тестируют новинки?

– Вы платите подопытным, – вздохнула я.

– Конечно, – улыбнулся Андрей, – но большинство надеется на то, что наша разработка омолодит их. Среди випов тоже есть такие, и кое для кого мы по спецзаказу производим эксклюзив. Например, маска из… не могу сообщить состав, это коммерческая тайна, из одного растения, которое растет лишь на Дальнем Востоке, в крошечной деревне. Я скупил всю плантацию, более ни у кого этой травы нет. Очень дорогая вещь, процедуру проводят в VIP-отделении, в персонале я уверен, как в самом себе, поэтому поместил туда Аллу.

– И тем не менее вы боялись за жену, – подчеркнула я.

Болотов развел руками.

– Немотивированный страх, так матери дрожат за взрослых детей. Умом понимаешь, что ничего не случится, но дергаешься! Я все думал, кто она, мерзавка, изуродовавшая Аллочку?

– Вы считаете, что преступница женщина? – уцепилась я за слова Андрея.

– Мне так показалось, – вздохнул хирург.

– Мы сразу поняли, что орудовал кто-то из близких, – подала голос Алла, – человек вошел в квртиру, когда я была на съемках. Он знал: я не вернусь раньше вечера, и спокойно начинил крем кислотой, развел снотворное в настое. Не торопился, ничего не переместил, не поменял местами.

Болотов неожиданно улыбнулся.

– Луся – маньяк-аккуратист с замашками педанта, если она решила, что чашка для кофе должна стоять справа от сахарницы на расстоянии двух сантиметров, ручкой внутрь, то там ей и стоять! Переместите ее, и Луся разозлится, у нее все должно быть по линеечке, в ею установленном порядке, баночки в ванной этикетками наружу, зубная паста крышкой вверх, никогда вниз. Если кто-то поменяет вещи местами, Лусенька мигом заметит. Поэтому у нее ни одна домработница больше месяца не удерживается.

– Мне легче самой убрать, чем поправлять вазы, статуэтки и кружки за тупыми бабами, – вспыхнула Алла, – ничего плохого в аккуратности нет! Я с детства такая! Кстати, о горничной. Сначала я подумала на Анжелику, которая от меня за неделю до происшествия ушла.

– Вернее, ты ее уволила, – подчеркнул Болотов, – причина все та же, Анжелика неправильно складывала футболки в шкафу.

– И это тоже, – кивнула актриса, – меня раздражает, когда тишотка сложена рукавчиками наружу. Но дело не только в одежде, Анжелика посмела воспользоваться моим компьютером! У меня вход не запаролен, я и предположить не могла, что полуграмотная баба умеет плавать в Интернете.

Андрей пересел к жене и обнял ее за плечи.

– Ну признайся, тебя взбесило, что она ответила на загадку, а ты нет.

– Вовсе нет, – надулась Алла, – мне совершенно не нравилась игра.

– Но ты в ней хотела участвовать, – усмехнулся Андрей.

– О чем вы говорите? – не поняла я.

– Глупости, – сердито отмахнулась Алла.

Андрей погладил жену по плечу.

– Алла звезда, бродить в чащах Рунета под своим именем она не может, поэтому взяла себе ник «Энджел» и прикинулась обычной девушкой.

– Прикольно, – оживилась Константинова, – я лазила по блогам, вела собственный, он, кстати, имел успех, у меня во френдах сто человек!

Я, не имеющая ни малейшего отношения к тем, кто просиживает стул у компьютера, на всякий случай воскликнула:

– Ого!

– Да, – с гордостью произнесла Алла, – ноутбук раньше скрашивал мой досуг. Только Энджи, понимаете, она была такой… ну… беззаботной. Сейчас я понимаю, что, наверное… излишне веселой… радостной. Но я сама тогда о смысле жизни не задумывалась. Теперь я изменилась, Энджи, образно говоря, являлась щенком, а я нынче собака, которой трамвай лапы отрезал. Вот и не хочу больше ходить в Сеть. Все.

– Знаете, сколько в Интернете чудаков? – быстро перебил ее Болотов.

Алла заложила прядь длинных волос за ухо.

– Да уж! Дураков хватает, но встречались и забавные экземпляры. Мне на почту пришло письмо, оно приглашало зайти на сайт с особым паролем, не для всех, и, вот странность, бесплатно. Было написано, что общество любителей загадок ищет новых членов, если я правильно отвечу на проверочные задания, то стану участницей викторины. И стоял вопрос: «Сколько грецких орехов можно положить в пустой стакан?» Мне стало смешно, поэтому я взяла и накропала «один». Ну всем же ответ известен.