— Моя смена на сегодня закончена, — призналась Корнелия. — Где ты живешь? Я бы с удовольствием уехала из этого места.

— В Санта Монике, — прошептал он.

— Ты хочешь меня?

— Сколько?

— Ты повторяешься, Тим, — сказала Корнелия.

— Я думал, что вам не разрешается… предлагать… близость клиентам, — пробормотал он.

— У меня свои собственные правила, Тим, — ответила она.

— Я не уверен, что могу это себе позволить, — сказал он.

— А кто говорит про деньги? Вот… — она протянула Тиму обратно те сорок долларов, которые он заплатил за приватный танец.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Что я имею в виду, так это то, что за меня не надо платить. Я просто приду к тебе. Сегодня. Это мой выбор, мой каприз. Я хочу, чтобы меня трахнули. Я хочу, чтобы ты меня поимел. Так что поехали к тебе. Я поведу машину следом.

— Ты уверена, что… — сказал он.

— Без хитростей, Тим. Просто считай, что сегодня ты поймал за хвост удачу.

Она наслаждалась видом абсолютного смятения на его лице, как будто он не мог поверить в свое счастье.

— Только одна вещь… — протянула Корнелия.

— Да?

— После всего я просто уйду. Никаких разговоров, никаких чистосердечных признаний. Как Золушка на балу. Договорились?

— Договорились.

— Мне нужно переодеться. Забери мои вещи. За пару минут я успею. И давай встретимся снаружи, на парковке. У тебя какая машина? У меня красная «Мазда».

— Серый «Опель».

— О'кей, — сказала Корнелия. — И не переживай, это не розыгрыш. Я последую за тобой, поверь.

Через пять минут Корнелия выезжала с парковки стрип-клуба, следя за задними фарами машины Тима, он выруливал на дорогу к Сайта Монике.

Утром следующего дня Корнелия вернулась в свой странный номер в отеле «Фигероа». Тим оказался не очень хорошим любовником. Слишком нерешительный, даже нежный. Но она хорошо выспалась в его объятиях после секса, и вкус его спермы все еще чувствовался на задней стенке горла, — она разбудила его ранним утром и, отсосав, вернула к жизни, обессиленного спешными и неловкими упражнениями. В один прекрасный день он станет для кого-то хорошим, заботливым бойфрендом или мужем, но она знала, что эту ночь он не забудет никогда.

Она легла в ванну и почти снова уснула. Разница во времени все еще давала о себе знать.

Потом Корнелия подключила ноутбук и проверила почту.

Две других женщины, которых она нашла в файлах Корженьовски на Hotmail, ответили на ее первый, аккуратно составленный запрос. Одна жила в Сиэтле, а другая в округе Батон Руж в Луизиане. Обе, как ей было известно, замужем, и их с Конрадом связывало нечто большее, чем просто сетевая переписка. Были свидетельства того, что он действительно ездил к ним, и, как она поняла, спал с ними.

Было еще одно письмо, отправленное с незнакомого адреса.

Как, черт возьми, он ее вычислил?

Казалось, он мог предсказать каждый ее последующий шаг. Она была уверена, что он не следит за ней, или, по крайней мере, слежка закончилась в момент ее отлета в Лос-Анджелес.

Ну что ж, подумала она, в такую игру могут играть только двое.

В этот раз она будет подготовлена, и встреча пройдет на ее условиях. Но сначала ей нужно было закончить работу.

В тот вечер она снова встретилась с Валери и получила пару сотен копий писем. Это была практически деловая сделка, и ни Корнелию, ни Валери не волновал вопрос их дальнейших взаимоотношений. Через пятнадцать минут они расстались, тень умершего писателя пролетела над ними, неодобрительно, насмешливо. Или, может, именно таким он и хотел остаться в памяти людей после своей смерти, и это было слегка мелодраматично, как в вышедшем из моды бульварном романе, в котором главными героями манипулирует зловещий незнакомец, поступая согласно своему собственному плану.

В круглосуточной забегаловке рядом с отелем Корнелия купила гамбургер и картошку и быстро вернулась в свой номер, чтобы приступить к чтению.

Теперь в ее распоряжении был первый кусочек мозаики.

На следующее утро она бросила арендованную «Мазду» в аэропорту и купила билет на первый же самолет в Сиэтл.

Женщину из Сиэтла звали Лайзой. Она была родом из Финляндии, но вот уже почти двадцать лет жила в Америке. Она побывала замужем за владельцем галереи, но замужество оказалось неудачным, и теперь она работала техническим переводчиком. Ее дом находился в Редмонде, всего лишь в миле от лагеря «Майкрософт». Маленькая, тонкая женщина с темно-каштановыми золотистыми волосами и азиатскими скулами. В ней должна течь русская кровь, подумала Корнелия.

О смерти Конрада она узнала из газет, так что Корнелии, по крайней мере, на этот раз, не пришлось стать вестником печали.

Лайза познакомилась с Конрадом на книжной ярмарке в Анахейме, и их отношения продолжались около тринадцати лет.

Да, периодически Конрад посылал ей копии своих пишущихся книг, подтвердила она. Корнелия применила всю силу убеждения, чтобы заставить Лайзу позволить ей просмотреть и скопировать материалы.

Эти материалы не были копией тех, которые Корнелия получила в Лос-Анджелесе, но теперь она уже могла проследить связи этих двух творений, они отличались от всех книг и рассказов, которые были уже опубликованы.

Мозаика начинала складываться.

А затем Корнелия двинулась в Нью-Орлеан, в город, который она любила всем сердцем, там она не бывала уже пару лет. Еще одно место, связанное с воспоминаниями об ужасе, о радости, о прошлой физической невоздержанности. Город, который требует секса, как никакой другой. Все это сквозит в атмосфере, в еде, в музыке. Здесь Корнелии действительно понравилось бы жить, если бы не тягостный климат.

Корнелия встретилась с Мариеттой в «Кафе дю Монд». Они переместились в дальний обеденный зал с баром устриц, где в это раннее утро было почти пусто. Пожилая женщина приехала из окраины Батон Руж и смогла уделить Корнелии всего пару часов. Она была замужем за пастором, и ее связь с Конрадом стала маяком надежды в лишенном секса мире обязанностей и воспитания детей. Корнелии было любопытно узнать, как познакомились эти двое, хотя она догадывалась, что это снова было флиртом по Интернету. Мариетта была полновата, и ее волосы лежали несказанно пышной короной, стиль, которого бы никто не понял ни а Нью-Йорке, ни в Лондоне. Она почти никогда не выезжала с Юга. Когда речь зашла о Конраде, она была смущена и взволнована одновременно, хотя с самого начала их разговора она заставила Корнелию поклясться всем святым и дорогим ее сердцу, что то, о чем они будут говорить, навсегда останется тайной.

— Я думала, он считает меня слишком толстой, понимаете, — сказала она, указывая на свою далеко не тонкую талию. — Но он об этом даже не упоминал. Впрочем, когда мы были вместе в тот уикенд, он вообще был немногословен, так что трудно было понять, что у него на уме на самом деле. Я всегда считала, что Конрад просто был добр, но все же предпочитал тонких женщин. Вот таких, как вы… Вы такая стройная и высокая. Очень красивая. Даже когда я была подростком, у меня никогда не было ваших размеров.

— Иногда не возражала бы против того, чтобы стать попышнее, — извинительным тоном заметила Корнелия, указывая подбородком на свою, казалось бы, невидимую грудь под тонкой материей хлопковой блузки.

Минуту Мариетта молчала, погрузившись в сладкие воспоминания о своей единственной супружеской измене с этим странным человеком, который приехал из Лондона только для того, чтобы провести с ней ночь.

— В первый раз, когда он разделся передо мной, я просто обомлела, понимаете? Он был… достоин преклонения. Такой твердый. Мой муж никогда не удовлетворял меня так, как мог это сделать Конрад, — призналась она, и ее щеки покрылись красными пятнами.