– Это Майкл. – Король привстал и указал на гостя. – Величайший провидец в Шотландии, если не во всей Европе. – Александр многозначительно улыбнулся. – Он прибыл, чтобы предсказать мою судьбу. Не так ли, сэр Кудесник?

Прорицателя пригласила Джоанна, горевшая желанием узнать свое будущее. Но тот говорил с ней об убывающей луне, о затемнениях небесного свода, о противостоянии планет и толком ничего не сказал.

Элейн чувствовала его силу, которая исходила волнами, как и от Эиниона; она прощупывала, проникала в душу, пугала. Замерев на месте, Элейн ощущала, как эта сила окутывает ее, словно паутиной, забираясь в самые дальние уголки сознания. Страх ушел так же быстро, как и пришел, и Элейн взглянула в глаза старца со странным облегчением. Она сразу поняла, что у них будет разговор. Не сейчас, не в присутствии короля, тети Джоанны и мужа, но потом, наедине.

– Что ждет королеву? – Элейн едва осмелилась взглянуть в глаза Майкла. Он устроил их встречу так, как она и ожидала. Его слуга привел ее в этот укромный уголок у внешних стен замка так незаметно, будто набросил на ее плечи плащ-невидимку.

– То, что ждет королеву, это тайна ее и богов, дочь моя. – Прорицатель в своем черном плаще был не только высок, но и очень худ. Он стоял выпрямившись, хотя и опирался на посох.

– У нее больше не будет детей, – прошептала Элейн, боясь произнести это снова громко.

– И все же я вижу наследника для Шотландии. – Майкл холодно улыбнулся. – У вас есть дар и сила, мадам, но вы не умеете ими пользоваться, а это опасно. – Элейн смотрела в сторону, ее сердце взволнованно стучало, она слышала только первую фразу – про сына для Шотландии. Она знала: это будет ее сын.

– Вы должны научиться оберегать правду и оценивать ее, ибо это может оказаться не та правда, что вы ищете. Боги любят говорить загадками, – поучительно продолжал Майкл. – Здесь, в Шотландии, вам грозит опасность. Вам ничего не говорят об этом видения? В ваших глазах – золотые диадемы, но перед ними будет смерть.

Элейн почувствовала, как ее обдало холодом.

– Смерть всегда предшествует передаче трона, – прошептала она. Она не хотела верить тому, что смерть может настичь Александра.

– Верно! – Майкл снова улыбнулся. – Мне хотелось бы научить вас кое-чему, леди. У меня уже давно не было учеников.

Элейн рассмеялась, почувствовав внезапное облегчение. Она уже была готова согласиться! Иметь силу видения, уметь ею пользоваться, обладать знанием – это было бы чудесно. Но это было бы и страшной тяжестью, и Элейн с сожалением призналась, что не сумеет справиться с ней.

– Боюсь, что этот путь – не для меня, – сказала она печально. – Мое место рядом с мужем. То, что я вижу, я должна понять сама. Только бы эти картины были яснее!

– Но толкование снов и видений требует учения, молитвы и поста. Это задача слишком трудна для графини, – сказал Майкл.

Элейн молчала. Гнев боролся в ней с искушением, она поняла, что бард бросает ей вызов. Она вздохнула и расправила плечи:

– Тогда я останусь в неведении и буду ждать, пока боги не откроют свою волю так, чтобы я поняла. – Она помолчала. – Вы ответите на один мой вопрос?

Майкл поднял бровь:

– Только на один?

Элейн нервно усмехнулась.

– Это касается короля. – Ее голос снова упал до шепота. – Мне кажется, что я знала его всю свою жизнь. Но ведь это невозможно, верно?

Он задумчиво оперся на свой посох, глядя куда-то в сторону.

– Возможно, – сказал он, – возможно даже, что вы знали друг друга целую вечность.

Дрожь пробежала по спине Элейн. «И я любила его? – хотела она спросить. – Я любила его целую вечность?» Она тоже смотрела в сторону, смущенная и испуганная своими мыслями.

– Почему мы видим вещие сны, – вырвалось у нее, – почему нас посещают видения, если мы не можем изменить свою судьбу, что бы мы ни увидели?

Майкл улыбнулся.

– Вот тут, миледи, вы ошибаетесь. – Он посмотрел вниз на ручей, бежавший около их ног, прислушался к плеску темной воды. – Боги посылают нам знамения, чтобы мы могли внять им. Беда в том, что мы, простые смертные, редко понимаем то, что нам хотят сказать…

Элейн почувствовала комок в горле.

– А Уильям? Я могла спасти Уильяма?

– Я ничего не знаю про Уильяма. – Прорицатель пожал плечами. – Но вас, миледи, ждет трудная судьба. Я вижу, как она парит вокруг вас, звеня мечами и оставляя пятна крови. Я вижу, как эта судьба идет из прошлого и уходит в будущее. – Он снова взглянул на Элейн, но глаза его смотрели куда-то мимо, вдаль.

– Я вижу вас матерью династии королей.

Элейн вздрогнула: именно эти слова она слышала и от Эиниона.

– Стану ли я королевой? – едва слышно прошептала она.

Майкл долго стоял неподвижно. Наконец его взгляд обрел ясность, и он будто вновь увидел Элейн. В этот момент большая сова белым призраком пролетела между деревьев и хрипло крикнула, разорвав тишину. Майкл покачал головой:

– Я больше ничего не вижу…

Большой зал замка был полон народа. В воздухе сильно пахло жареным мясом, вином, потом, духами и цветочной водой. Элейн шла сквозь толпу, оглушенная криками, смехом и музыкой; ее взгляд был прикован к двум мужчинам, сидевшим за высоким столом в центре зала. Король и граф были увлечены разговором и, казалось, не замечали шума вокруг. Внезапно Элейн увидела, что Александр поднял голову. Их взгляды встретились, но не столкнулись, а как бы обнялись в воздухе, и Элейн снова испытала дрожь узнавания, всякий раз охватывавшую ее, когда они так смотрели друг на друга. Сидевший рядом с королем Джон, ее бледный и красивый муж, вдруг показался ей совершенно незнакомым человеком.

Ронвен стояла перед графом и графиней Честер, облаченная в мокрую шерстяную накидку с капюшоном, отброшенным на спину. Пока она шла через зал, ее сопровождали недоуменные и насмешливые взгляды, но Ронвен не обращала на них внимания, и только какая-то маленькая часть ее сознания втайне делала пометки: кто из этих людей друг, а кто – враг.

Когда она присела в реверансе, ни граф, ни графиня не улыбнулись.

– Миледи, я привезла вам послание из Гвинеда. – Ронвен старалась не смотреть на графа.

Элейн встала, шагнула к Ронвен и, взяв ее за руки, поцеловала в щеку.

– Я очень рада видеть тебя! – сказала она.

– В самом деле, милая? – Ронвен внимательно посмотрела на Элейн. Ее дитя выглядело хорошо, только в глазах мелькали какие-то тени. Ронвен перевела взгляд на Джона. Тот улыбнулся уголком рта и поднял бровь.

– Как видите, леди Ронвен, моя жена рада видеть вас. Уверен, что она с удовольствием разделит ваше общество!

Ронвен не уловила в этих словах особой теплоты, не было в них, однако, и враждебности. Казалось, мысли Джона витают где-то далеко отсюда, и он лишь на мгновение отвлекся от них, чтобы поздороваться с нежданной гостьей.

Ронвен обняла Элейн. Та подхватила ее под руку и отвела в сторону.

– Как там мои отец и мать, Ронвен? – спросила она.

– С ними все хорошо, слава Богу. – Ронвен оглянулась, убеждаясь в том, что рядом нет посторонних ушей. – У Граффида и Сенены тоже все хорошо – они наконец освобождены! Твой отец отдал Граффиду часть земель в Лейне, и теперь они с Даффидом друзья. – Здесь Ронвен опустила глаза, а Элейн улыбнулась.

– Значит, Граффид все еще строит планы однажды получить наследство отца?

– Он его получит, и скоро! – Перед поездкой на север Ронвен разговаривала с Граффидом в Деганнви, а потом посетила и Абер, где целый час провела в беседе со старым Ливелином. Итоги этой беседы превзошли все ее ожидания и даже вынудили на время забыть о смерти Эиниона. Принц не говорил о возвращении Граффиду его законных прав на северный Уэльс, но он поведал Ронвен о других планах и передал ей устное послание для Элейн, а через нее – для лорда Честера и короля Шотландии. Бумаге он не доверил ни одного слова – слишком велик был риск. Старый Ливелин понимал, что Ронвен может быть исключительно полезна в этом деле, и доверил ей тайны сразу трех народов [7].