– Я хотела быть Джоанне не только родственницей, но и другом… – Элейн подняла глаза.

– Это обязательно случится, потерпите немного и дайте ей прийти в себя! А пока что отдохните, сами развлекитесь немного, вам обязательно понравится Шотландия! – Помолчав, Александр добавил: – Простите меня, дорогая, но у меня такое чувство, будто я хорошо вас знаю…

Элейн покачала головой:

– Я никогда раньше не была в Шотландии, сир. Вы, вероятно, думали о ком-то другом! – Но внутренний голос говорил Элейн – нет, ни о ком другом король не думал; каким-то неведомым образом они уже знали друг друга раньше, но где и как? Она почувствовала, как краска залила ее щеки, оторвала свой взгляд от лица Александра, перевела его на толпившихся поодаль придворных, среди которых была и Лунед, кокетничавшая с молодым симпатичным оруженосцем.

– А любите ли вы, миледи, ездить верхом? – Александр снова держал ее за руку и вел по направлению к лестнице.

– Да, ваша милость, очень! – Элейн обрадовалась тому, что король сменил тему разговора.

– Хорошо! Тогда, полагаю, мы вместе отправимся на охоту. При моем дворце немало славных юношей, готовых посостязаться со своим королем за право скакать рядом с вами! Здесь находится и Роберт Брюс, Лорд Эннондейл, а я слышал, что его сын, ваш племянник, миледи, дружен с вами! – Король хитро улыбнулся, взяв Элейн под руку.

Уютные комнаты в доме, отведенном Джону и Элейн в аббатстве, были полны слуг. У Элейн от впечатлений немного кружилась голова; сам замок произвел на нее сильное впечатление, не говоря уже о его обитателях – очаровательный и галантный король, нервная и немного обидчивая королева, придворные, шепчущиеся и сплетничающие, самые дальновидные из них уже заискивающе посматривали на Джона, который однажды может стать их королем…

– Тебе удалось успокоить королеву? – Джон подошел к Элейн и взял ее за руку. Она обратила внимание, что его усталое лицо побледнело.

– Я пыталась, – пожала она плечами, – но…

– Но ты ведь знаешь, что у нее больше не будет детей. – Голос Джона понизился до шепота, глаза блеснули. – Элейн, никому не говори ни о своем даре предвидения, ни о пророчестве Эиниона, никому! Знать будущее опасно, особенно при королевском дворе! – Джон поднял руку и поправил накидку на голове Элейн.

– Милорд, мы знаем не то, что у Джоанны больше не будет детей. – Элейн тоже заговорила шепотом, голос ее дрожал. – Мы знаем только, что ее дети не унаследуют трон! Может быть, у нее и будут дети, и это утешит ее… – Элейн замолчала, задумавшись о том, что хуже – потерять ребенка во чреве, ребенка, о котором еще ничего не известно, или уже родившегося и выросшего, превратившегося в мальчика или юношу…

Джон, которого такие мысли не посетили, снова покачал головой:

– Детей у нее больше не будет. Мы оба знаем это, Элейн. Так было предсказано! – И он вдруг жадно припал ртом к губам Элейн. Слуги, суетившиеся в комнате, ничего не заметили, кто-то из них помешал в очаге, и по комнате разлился острый соленый запах горящего плавника.

– Убирайтесь! – Джон махнул слугам, не отрывая глаз от Элейн. Дверь отворилась, и все быстро и тихо исчезли, оставив их вдвоем. На этот раз Джон не стал раздевать Элейн, а, приподняв юбки, почти швырнул ее на постель. Лицо его было напряженным и чужим, а взгляд – отсутствующим. Элейн было страшно: казалось, Джон даже не видел ее… Через несколько мгновений все кончилось, Джон, тяжело дыша, откатился в сторону, а Элейн хотелось плакать.

Июль 1233

Граф Файф снова был рядом с Элейн. Его лошадь ни на шаг не отставала от Непобедимого, на котором мчалась Элейн. Где-то слева, далеко впереди, с левой стороны, куда ускакал король со своей свитой, слышались звук рога и лай охотничьих собак.

Малкольм Файф торжествующе рассмеялся:

– Вперед, леди! Собаки уже чуют кровь. – Он пришпорил коня, обогнал Элейн и скрылся в лесу. Элейн без колебаний направила Непобедимого вслед за ним. Ветки кустарника, обступившего узкую тропу, цеплялись за длинные юбки Элейн, но она не замечала этого – скачка захватила ее. Не тревожило ее и то, что скакавшие позади Изабель Брюс, лорд Эннондейл и Роберт не свернули в лес, а направились прямо по дороге.

– Мы сейчас нагоним короля! – прокричал Малкольм, обернувшись. Снова потянув за поводья, он свернул на другую, еще более узкую тропинку, почти заросшую травой. – А ваш муж, леди, – спросил он, – он никогда не охотится?

– Никогда! – ответила Элейн. Вообще-то это было неправдой, но сейчас ей не хотелось думать о Джоне, который тяжело простудился и сидел со своими книгами в доме. Она гнала от себя чувство вины – ей следовало бы остаться с мужем, а не отправляться на королевскую охоту.

Стиснув зубы, она бросила Непобедимого вперед: лорд Файф не должен был допускать и мысли, что его лошадь быстрее и выносливее. Они уже трижды устраивали такие состязания, и два раза побеждала Элейн на Непобедимом. Только однажды Малкольм первым подоспел к королю, когда егеря уже межевали убитого оленя. Сегодня Элейн мечтала о том, чтобы оказаться рядом с Александром, но одной, без егерей, загонщиков, свиты…

Внезапно глубокий овраг возник перед ними. Лошади встали на самом краю обрыва, комья земли полетели из-под копыт.

– Боже милостивый! – Лицо Малкольма побледнело, и он изо всех сил дернул поводья, пытаясь удержаться в седле. – С вами все в порядке, леди?

Элейн кивнула, но, когда она вгляделась в почти отвесно обрывающийся склон с редким кустарником в скалистых расщелинах и услышала далеко внизу шум воды, ноги ее предательски задрожали. Она заставила Непобедимого отойти от края, огляделась, пытаясь понять, где они оказались.

– Я слышу рог, нам надо туда. – Она взмахнула рукой, но лошадь Малкольма загораживала дорогу, не давая ей проехать. Граф спешился и, наклонившись, сказал:

– Похоже, она охромела. Подождите, миледи…

Элейн нетерпеливо дернула поводья Непобедимого.

– Мы потеряем короля!..

– А зачем нам король? – спросил в ответ Малкольм, выпрямился и, взяв Элейн за талию, легко снял ее с седла и опустил на землю. От удивления Элейн не сопротивлялась, она успела сказать только «милорд!», и через мгновение граф уже прижал ее к груди. Его рот с силой впился в ее губы, а руки жадно нащупывали застежки ее платья. Теряя равновесие и чувствуя под ногами мягкую землю на самой кромке обрыва, Элейн сумела высвободить руку и вцепилась в лицо Малкольма. Когда ее палец задел глаз графа, тот чертыхнулся от боли, и Элейн наконец высвободилась из его объятий. Волосы ее растрепались, слезы бессилия и обиды застилали глаза. Вскочив в седло, она с места пустила Непобедимого в галоп, и умное животное само вынесло ее на дорогу, с которой она совсем недавно свернула…

Король уже стоял среди приближенных, рассматривая великолепного оленя. Когда Элейн подъехала ближе, Александр с усмешкой посмотрел на нее и сказал:

– Сдается мне, миледи, вы хотели быть на охоте, но, к сожалению, олень вас не дождался! – И, увидев ее растрепанные волосы и порванное в нескольких местах платье, добавил: – Кажется, где-то была еще одна маленькая охота!

Улыбка постепенно сошла с его лица, а стоявший рядом с королем Лорд Эннондейл нахмурился.

– Один из ваших лордов, ваша милость, видимо, плохо знаком с правилами хорошего тона. – Элейн залилась краской. – Он пытался обесчестить меня, а значит, и моего мужа!..

– Ну что вы, миледи! – Король подошел к ней. – Я уверен, что вы преувеличиваете. Если мужчина выражает восхищение, то большинство леди воспринимает это как комплимент! – Он взял Элейн за руку, но не подал вида, даже ощутив ее дрожь. Однако глаза короля стали серьезными. – Лорд Файф – сорвиголова, милая, и он не делает секрета из своей симпатии к вам. Ведь это был он, не так ли? – Король оглядел стоящих вокруг в поисках графа. – Он не смог сдержаться, когда вы были вдвоем, и решил поцеловать вас, верно? – Король улыбался, но Элейн слышала в его голосе повелительные нотки.