Литмир - Электронная Библиотека

— Да, да, конечно, — вздохнул Эван, и пошёл по ярко освещённому, белому коридору в предназначенный ему номер.

Тяжело было у него на душе, и снова хотелось пить. Если бы на секретной базе имелось вино — Эван бы выпил литр, а, быть может, и два. Ему не привыкать…

И тошно, и больно ему было от ощущения через чур быстро проходящей жизни. Вспомнилась вдруг Мэрианна Ангел. Он её уже несколько лет не видел. Ну, разве что, в кино. А ведь когда-то они жили, как муж и жена; когда-то он влюбился в неё. Она стала его первой женщиной — первой, самой искренней, чистой любовью, которая быстро обратилась в неприязнь.

А её последние роли… Раньше она, по крайней мере, играла хорошо; и фильмы с глупыми сюжетами было интересно смотреть хотя бы из-за её присутствия. Но уже не осталось в ней вдохновения. Чувствовалось — устала она от Ноктского кинематографа; быть может — тошнило её от этих ролей. Она заметно постарела. В глазах — боль, усталость. Эван даже подумал: может, она также как и он, потихоньку спивается…

Ну да, ну да — ролей становилось всё меньше, гонорары уменьшались, на место прежней красотки, любимицы публики приходили новые, свежие, очаровательные, ещё не разочарованные в жизни актрисы. Среди них стремительно промелькнула и тоже начала вянуть столь непривычная для циничных Ноктских взглядов Аннэя.

Два года — это их путь в одну сторону; а потом ещё неизвестно — вернётся ли он на Нокт. А если и вернётся — Мэрианна Ангел ещё больше изменится. А, может, и не переживёт она этой тьмы, может замёрзнет, как замёрзнут и все остальные…

Вот от таких мыслей и хотелось Эвану пить.

Так незаметно, ничего существенного в себя не неся, промелькнули эти дни.

На третий день участники экспедиции стояли перед аэроциклом, которому суждено было донести из до центра мирозданья. Аэроцикл — действительно массивный, сам — цилиндрической формы, выкрашеннный в чёрный цвет, стоял на дне широкой шахты, в тайной лаборатории законников.

Аннэя, которая стояла рядом с Эваном, шепнула ему:

— Не нравится мне наш «Световод» (так официально назывался этот аэроцикл). Ну зачем его так в чёрный цвет выкрасили? Он прямо как напоминание о той тьме, в которую мы сейчас вылететь должны. Названию своему он не соответствует.

Эван ответил:

— А ты вспомни инструктаж о возможном столкновении с враждебной цивилизацией. Тогда мы должны применить всё, имеющееся на борту нашего аэроцикла, оружие. Никого не жалея. Главная цель — прорваться к центру… Чёрный цвет служит для маскировки… Хотя… Если уж мы будем путешествовать внутри ярких радуг, то нас сложно будет не заметить. Единственное наше преимущество, это световая скорость. Мы проскользнём быстрее, нежели они поймут, в чём дело…

— А возле центра остановимся.

— В нескольких миллиардах километрах от центра.

— Вот там нас и схватят, и никакое оружие нам не поможет, — в голосе Аннэи прозвучала горечь.

Эван хотел ответить что-нибудь утешительное, но тут прозвучал голос из динамика:

— Всем участникам экспедиции «Свет» пройти на борт аэроцикла "Световод".

Они послушно прошли. Тот же голос, но уже из внутреннего динамика потребовал:

— Всем, кроме пилота, занять места в криогенных камерах.

Участники распрощались, пожали друг другу руки. Натянуто улыбались, заверяли друг друга, что эти два года в заморожённом состоянии промелькнут совершенно незаметно.

Аннэя сказала Эвану:

— Ведь ты пилот.

— Да. Совершенно верно. Ещё не потерял своих навыков, что и доказал вчера на симуляторе…

— Так ты ещё не в криогенную камеру идёшь?

— Нет.

— Так я с тобой.

— Аннэя, но ведь это приказ. А приказы не обсуждаются.

— Но подожди, Эван. Ведь мы ещё не на войне, и мы уже не на Нокте. То есть, никто меня отсюда вытаскивать не станет, если я просто посижу несколько минут рядом с тобой. Просто страшно засыпать на целых два года.

— Ладно…

Эван и Аннэя прошли в кабину управления. Эван уселся в переднее кресло, Аннэя — за ним.

Эвану пришлось ещё объяснять, почему Аннэя с ним, а не в криогенной камере. Невнятное объясние Эвана быстро приняли, ведь, в конце-концов, это было не так уж важно.

Несколько минут томительного ожидания, затем голос из динамика произнёс:

— Разрешаю взлёт.

И Эван нажал на нужные кнопки, затем — по старой привычке крутанул ручки управления вперёд.

И аэроцикл «Световод» понёсся вверх по шахте. Уже открылись толстые створки наверху, уже видно было чёрное небо.

При вылете из шахты к ним присоединилось ещё несколько не столь крупных, но ощетинившихся оружием аэроциклов законников. Их цель была — сопровождать «Световод» до Баджа.

А на поверхности Баджа заранее был установлен, ярким алым светом мерцал маяк. Согласно инструкциям, Эван подвёл «Световод» к Баджу, и полетел в сотне метров над его поверхностью. Внизу виднелись линии электричества, и несколько унылых, безмолвных селения. Никакого селения не заметил там Эван. Казалось, что вымерли те селения…

Ещё через пару минут он обогнул Бадж, и завис над ярко высвеченной возвышенностью, на которой лежал радужный камень. Возле этой возвышенности стояли боевые роботы, поварачивались из стороны в стороны — защищали от неведомых врагов.

Опять-таки, следуя инструкции, Эван опустился на радужный камень. Теперь ему только оставалось нажать на одну кнопку…

Посмотрел на экран, встретился с насторожёнными, ожидающими взглядами законников и учёных. Проговорил:

— Прощайте.

И нажал на кнопку.

Из днища аэроцикла выдвинулся молот, и ударил по радужному камню.

И вот уже на экране не видно ничего, кроме приятного, довольно яркого, но не режущего глаза, мерно пульсирующего радужного сияния.

Эван спросил:

— Как наше путешествие?

И уже компьютерный голос ответил:

— Все системы функционируют нормально. Скорость равняется скорости света — 300 тысяч километров в секунду. При такой скорости мы пролетаем через в среднем по 25 тысячам миров каждую секунду.

Аннэя вздохнула и произнесла:

— Всё же сложно в это поверить. 25 тысяч миров каждую секунду!.. Мне не мало довелось попутешествовать, но я и тысячи миров не посетила. Да что там — сотня едва ли наберётся. Да и то — столько впечатлений… А тут 25 тысяч. И уже столько секунд прошло. Вот одна… вторая… третья…

Эван посмотрел на приборы, и проговорил:

— Да, да. Совершенно верно, и вот приборы показывают, что за пределами этой радуги — по прежнему тьма.

— И никто из обитателей этих тысяч… милионнов миров не знает, что случилось с небесным светом.

— Никто не знает. Откуда? — пробурчал Эван.

— Их слишком много, таких разных. Ведь Ноктская наука не изучила и тысячной доли этих миров… Как думаешь, мы можем кого-нибудь раздавить?..

— Раздавить? — хмыкнул Эван, и вспомнил о том, как в первый раз увидел радужный камень.

Это было ещё при путешествии к скорлупе мирозданья. Тогда вокруг радужного камня собрались скелетообразные существа, и одно из этих существ било по камню молотом.

Конечно, подобные процессии могли собираться и на определённом (незначительном) проценте миров, к которым они теперь вынуждены были совершать прыжки.

— Может, и раздавим кого-нибудь. Может, и сами погибнем, — вздохнул Эван. — Такое путешествие сопровождено определённым риском. Но, довольно — пора в криогенную камеру.

— На два года?

— Ты же знаешь — на двадцать пять месяцев, шесть суток, восемнадцать часов, пятьдесят три секунды…

— Знаю… Ну, ладно, пошли.

Теперь аэроциклом управляла автоматика. Эван и Аннэя прошли в помещение, где располагались криогенные камеры. Прошли рядом с ними, глядя на побелевшие, словно из снега вылепленные лица участников экспедиции.

Они, недвижимые, насквозь промёрзшие, лежали за куполами из непробиваемого стекла, казались умершими, казалось — никакая сила не сможет их вернуть к жизни.

И Аннэя даже спросила:

34
{"b":"139568","o":1}