— Для начала ты должен прыгнуть в этот колодец.

— Что?!

— Творимир, рано или поздно ты все равно придешь к этому…

— К чему приду?!.. И вообще — откуда ты знаешь мое имя?!.. Шаришь в моей голове?! Это моя голова, моя собственность, и я не позволю…

— Нет — это наша общая голова.

— А иди ты со своим бредом!..

— Ты спрашиваешь, к чему придешь? …Взгляни…

С этими словами она распахнула крышку колодца, и оттуда выплеснулся мягкий, несильный свет — стройной колонной вытянулся к звездами.

Свет манил, но Творимир не поддавался — собрав волю в кулак, продолжал отступать, говорил:

— Принести себя в жертву местным божкам?!.. Иди ты!..

— Творимир, помнишь, Вам говорили, что не удалось узнать, что находится под поверхностью?.. Вы думаете это Планета?

— Нет — мы знаем — это единый живой организм.

— Ближе к истине, но не совсем так.

— Ну, говори же…

— Мне ты не поверишь…

— Говори!

— Эта планета — это Ты, Творимир.

И тут Творимир действительно рассердился, он сжал кулаки и прохрипел:

— А теперь вот что я тебе скажу: у тебя когти длинные, острые, но и я тренированный. Так что, если на меня бросишься — узнаешь, почем фунт лиха!..

— Творимир, ты все равно придешь к этому…

— И я не хочу слушать твоего бреда: ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра! Лети прочь!..

Одинокая слеза скатилась по ее щеке… Прошептала:

— Вам нельзя дольше задерживаться в этом дворце. Уходите завтрашним утром. Иначе — прольется кровь.

— Лети! Без тебя разберемся!..

— Не верьте Царю — он вас использует для достижения своих целей.

— Прочь!

Она взмахнула темными крыльями, в одно мгновенье, беззвучно растаяла среди звезд… Люк в колодце по-прежнему был распахнут, световая колонна нитью исчезала среди звезд.

— Заглянуть туда?.. — бормотал Творимир. — …Мальчишество — заглядывать…А если схватит, утянет?.. Тоже бред — кому я здесь нужен?.. Ладно, черт с ними — одним глазом загляну…

Подошел, схватил руками за края колодца, осторожно нагнулся, краем лица коснулся света — ничего страшного — свет не кусался, но был теплым, как весенний день. Оглянулся — не видно ли птицы — не налетит ли, не столкнет?.. Ночь тиха, безмолвна… Вновь обернулся к свету, нагнулся дальше. Колодец был широк, стены — ярко освещены, но уводил он в такую глубину, что все там сливалось в единственную, яркую точку.

— Что там? — пробормотал Творимир. — Отгадка на все вопросы?.. Ну, пусть этим кто-нибудь иной занимается. В ведре спускается или даже прыгает, но я еще не настолько одурел…

Он хотел отойти, но какое-то движенье в глубине привлекло внимание. Свет разрастался, через мгновенье Творимир понял: нечто стремительно к нему приближалось. Был сильный страх, но и сильное любопытство: а вдруг и в правду откроется истина? Он чувствовал движение света — свет проникал в поры кожи, шевелил волосы, слепил.

И вот уже видит Творимир: надвигается на него клубящийся световой вал, но не просто свет. Там были человеческие лики. С невообразимой скоростью сменяли они друг друга…

В мгновенье мелькнул лик Ержи, но вот уже его нет — на его месте, словно в световом зеркале отраженный был его, Творимира лик. Еще мгновенье, и они столкнуться… Творимир отшатнулся, захлопнул люк. Свет оборвался, стало тихо-тихо, и почти совсем темно — не последовало никакого удара — колодец словно заснул.

И тогда Творимир бросился ко дворцу. У самого входа столкнулся с зевающим, пьяным стражником, обратился к нему дрожащим голосом:

— Куда ведет колодец на дворе?..

Стражник протер глаза, вдруг выпучился на Творимира, и рухнул на колени, пролепетал:

— Не имею счастья знать, куда ведет колодец.

Творимир поморщился от этой чрезмерной и явно неискренней почтительности:

— Ну, а какова его глубина?..

— Не имею счастья знать, но глубокий. Больше тридцати метров…

— На сколько больше?

— Метров на десять.

— И что в нем?

— Вода родниковая — студеная, но целебная.

— Понятно, а свет из него прежде не бил?

— Никак нет.

— Послушай, а если бы вдруг открылась в колодце бездна, в самые недра вашего Мира. Чтобы я тогда увидел?..

— Никогда такого чуда не было!..

— Ну, а если бы случилось?..

Стражника побледнел:

— Там царство смерти. Не положено нам, простым людишкам, о том говорить.

— Ну, а что в царствии смерти?

Губы стражника задрожали, по лицу покатились капли пота (от страха он полностью протрезвел).

— Нельзя о том говорить. Боги подземные разгневаются — раньше срока меня заберут…

— Ничего — я тебя защищу. Итак, что же там?..

— Почти ничего не известно… — лепетал Страж. — Мы все оттуда вышли, и все оттуда уйдем…

— Чтобы вернуться? — добавил Творимир. — А что — это интересная идея: планета — живой организм поглощает вас, переваривает, выплевывает — вы вновь живете. Бесконечный круг перерождений, и вполне объяснимый с научной точки зрения…

— Нет. — прошептал Стражник. — Никто, даже Боги, не возрождаются. Мы живем лишь единожды. Там — растворение…

— Хммм… Интересно, но тоже в общем-то понятно. — возбужденно проговорил Творимир. — Этот свет — энергетическое скопление чувств, воспоминаний, просто — энергий. Каким-то образом (еще предстоит выяснить, каким именно), чувства эти перемешиваются, формируются в характеры — входят в людей, в божков, в зверей… ясно… Если это так, что же будет с нами, поселенцами? Неужели мы никогда отсюда не уйдем?..

— Все мы видения… — прошептал Стражник.

— Что?..

— Я не знаю. Я не должен был ничего этого говорить. Вы обещали меня защитить…

— Защищу, можешь не беспокоиться. — рассеяно отмахнулся Творимир.

И тут вздрогнула земля. Стражник стоял на ступенях, но не удержался — хотел схватиться за Творимира, но не успел. Он повалился на землю, молящими глазами впился в Творимира, пролепетал жалобно:

— Вы обещали — защитить…

И тут разверзлась под ногами стражника земля. Хотел он ухватиться за край, но рука соскользнула — земля захлопнулась. И снова ночь — безмолвие…

Творимир попятился вверх, на крыльцо, и тут понял, что на него в упор смотрят. Обернулся — черный ворон сидел на перекладине. Он вспомнил, что этот ворон сидел и на Царском троне. Понял — это ворон, и есть этот жестокий Тиран, Царь, и он все видел…

Схватившись за голову, бросился Творимир во дворец…

А, спустя минуту, сидел за столом, и сжимал в дрожащих руках чашу, вспоминал день отлета. Унылое серое небо с утонувшим в нем Солнцем, небоскреб-исполин: "Уж лучше бы оставался в том мире, а тут — все чуждое… Но того небоскреба нет уже пятьсот миллионов лет…" — и с этими горькими мыслями он начал вливать содержимое чаши в себя.

Следующим утром Творимир был разбужен шумом голосов. Поднял тяжелую, звенящую голову, и понял — кричат издали. Зато голосов было превеликое множество. В зале тоже суетились: пробегали бородатые, вооруженные фигуры. Кое-кто еще отсыпался, но таких было немного (и в основном — поселенцы-земляне).

Прошел злой с похмелья Бриген Марк, прошипел:

— Мужичье-дурачье — бунт вздумали устроить!

— А, что?! — вскочил, нагнал его Творимир. — Расскажите, что случилось.

Бриген метнул на него раздраженный взгляд:

— А ты на стены выйди — там все узнаешь…

И Творимир послушался, бросился к окружающим двор стенам, и там действительно все узнал. Жители столицы собрались, пришли спасать своего Царя — они были уверены, что Царь околдован злыми колдунами.

И Творимир сам видел, как Тиран поднялся на стену, и закричал, что с ним все хорошо, и что, если народ не разойдется — над ними будет учинена жесточайшая расправа. Тогда вперед вышли зачинщики, пали на колени, и прокричали, что готовы принять лютую смерть, лишь бы только государя от колдунов спасти.

Кстати, значительная, сотни в три, группа мужиков, пыталась «выкорчевать» подпору атмосферной станции. Для этого использовались и валовые лошади, и людские мускулы, но, конечно, их усилия были тщетны.