Я не чувствовала слез, не видела лиц, то и дело проносящихся передо мной. Просто опустилась на колени, охватив плечи руками, и тонко завыла.

Квазар

Тело Повелителя, покрытое ранами больше не могло себя излечивать. Старые порезы не успевали заживать, как на их место наносились новые. Женщина действовала медленно и расчетливо, стараясь причинить пленнику как можно больше боли. Она не сводила глаз с его лица, ловя на нем малейшие следы эмоций. Вот только их не было — была маска равнодушия, нарушаемая ироничным чуть презрительным взглядом. Это вывело гостью из себя — охватив плечи мужчины, она подалась к нему, прошептав прямо в губы:

— Бедный Тирэн. Умереть от ее руки, — она провела губами по его сжатым губам, — ее прикосновений, ее силы…

— Ты не она! — мрачно возразил Повелитель, уклоняясь от навязанной ласки.

— Жаль. Все могло бы быть по-другому, — наигранно вздохнув, она впилась в него губами, по капле высасывая жизнь и силу.

— Не стоит этого делать, Анна. Или я должен называть тебя как-то иначе?

Суровый голос, раздавшийся за спиной женщины, заставил ту оставить пленника и резко обернуться.

— Владыка Дрэгон! Как жаль, что тебе не хватило ума не вмешиваться. Что же, придется сперва убить тебя. Не люблю, когда прерывают.

— А ты самоуверенна, — он, усмехнувшись, подошел ближе.

— Как и твоя возлюбленная нарина, в теле которой я нахожусь.

— Ненадолго, — заверил Владыка.

Безумная улыбка расплылась на лице Анны. Нет, не Анны — той, другой. Дрэгону было особенно тяжело смотреть на дорогое ему лицо, слышать то, что произносят губы его нарины, зная, что тело больше ей не принадлежит.

Я лежала на твердой земле, не чувствуя холода и ветра. Туман отступил, его сменили призраки прошлого, духи, заполнившие мои мысли. Сначала я пыталась отвечать, оправдываться, убеждать, угрожать, потом, смирившись с неизбежным просто слушала, чувствуя, что постепенно теряю связь с собственным я. Появилось безразличие, мне стало все равно.

— Не сдавайся! Ты сильная! — едва слышный шепот прорвался сквозь какофонию мыслей в моей голове.

— Вуал! — я пораженно уставилась в пространство, не видя говорившего.

— Я здесь. Я всегда рядом, — голос, приносящий успокоение и надежду. Голос моего предка, спасшего от смерти, бывшего духа Йог-сотхотха.

— Где я? Это ад? — неясное очертание, сформировавшееся в нечто осязаемое, появившееся прямо передо мной, окутало меня своим теплом и любовью.

— У каждого он свой, Нисса. То, что ты носишь внутри, не в силах смириться и простить саму себя — оружие для тех, кто хочет тебя уничтожить.

— Ты знаешь, что происходит?

— Знаю, — мне показалось, или дух Вуала действительно помрачнел.

— Я умерла? — сердце на несколько мгновений сжалось, а потом застучало сильно-сильно.

— Нет. Пока нет, — уточнил Вуал, — но если тебе не удастся вернуться назад, это случится.

— Вернуться…

— В собственное тело. Вспомни все, что видела в снах. Они — ответы на твои вопросы.

— Тело? Значит сейчас здесь…

— Твой дух. Ты почти достигла Пограничья. Возвращайся назад.

— Не смогу. Не сумею, — я почувствовала, как снова уплываю куда-то далеко.

— Просто сделай это! — прогремел Вуал, возвращая меня в сознание, — вспомни тех, кого ты оставляешь там. Тех, кого любишь — они нуждаются в тебе.

— Как? — я снова заплакала, — помоги мне, Вуал!

— Закрой глаза, пробуди свои воспоминания, ощущения, которые вызывают они в тебе. Я знаю, как ты боишься собственных чувств. Но не теперь, пора смириться с тем, что твоя сила в том, что какой-то частичкой души ты по-прежнему остаешься человеком.

Квазар

— К чему эти угрозы — ты не сможешь меня убить. Не посмеешь уничтожить тело своей любимой, — губы Анны насмешливо изогнулись.

Не отвечая, Дрэгон резко оттолкнул женщину, от пленника. Уловив едва заметное движение, он перехватил несущиеся в его сторону острые бритвы когтей.

— Не так быстро, — заметил он, — ты еще не научилась пользоваться ее силой.

— Я выпью тебя, — лицо Анны исказилось гневом, — это лишь вопрос времени — рано или поздно, но ты сдохнешь, как и он, как вы все!

— Сначала тебе придется справиться с этим, — в его руках появилась ампула с зеленоватым раствором, — ты права, я не смогу уничтожить тело той, кого люблю. Но остановить тебя труда не составит.

Женщина, сорвавшись с места, попыталась выбежать из камеры, но не успела. Владыка, крепко схватив ее поперек талии, крепко прижав к себе, вскрыл ампулу, и силой влил ее содержимое в рот женщины. Закашлявшись, она согнулась в приступе жуткой боли, заливаясь слезами. Ужасный крик, разорвавший тишину камеры, готов был заставить Дрэгона броситься ей на помощь, но, пересилив себя, он заставил смотреть на мучения своей нарины. Ему все время приходилось напоминать себе, что это уже не она, а нечто чуждое, занявшее тело, изгнавшее Анну за грань.

Отведя взор от корчившейся на полу женщины, он столкнулся взглядом с Тирэном. В его глазах были боль и отчаяние. Но не раны разбили маску равнодушия на его лице. Анна! Страдание, ее тела, пусть занятого кем-то чужим. Дрэгон ощущал отголоски тех эмоций, которые переживал сейчас Повелитель. Внезапно пришло понимание того, что происходит в глубинах его души. Невероятно. Владыка никогда не мог подумать, что этот монстр когда-либо способен переживать нечто подобное. На какое-то мгновение он испытал что-то, похожее на сочувствие к своему врагу. Отвернувшись от Тирэна, он подошел к лежащей без сознания женщине.

— Ты расскажешь все, что тебе известно.

— Это ее не вернет, — мрачно сказал Повелитель.

— Теперь это не твоя забота, — возразил Дрэгон, осторожно поднимая тело Анны на руки.

— Прости, Вуал. Я пытаюсь, но не могу. У меня нет сил.

— У тебя нет смелости! — возразил он. По тому, как сгусток посерел, я догадалась, что мой предок гневается. И, скорее всего, на меня.

— При чем здесь смелость? — удивилась я.

— Ты боишься сделать шаг, разделяющий грань и жизнь. Вернуться иногда гораздо тяжелее, чем уйти!

— Возможно, я боюсь понять, что этот шаг невозможен, — призналась я — мне не страшно умереть. Но не теперь, когда все настолько плохо. Я хочу жить!

— Тогда не нужно бояться, девочка. Страх ничего не изменит. Ты столько раз обманывала судьбу…

— А может все не так, и это судьба играла мною, как хотела?

— Похоже, тебе предстоит скоро узнать.

— Что происходит, Вуал? — теряя терпение, спросила я.

— Иногда прошлое возвращается. И тем болезненнее мы чувствуем на себе его удар.

— Интуиция подсказывает, что ты собираешься посвятить меня во что-то темное и зловещее.

— Я наблюдал за тобой, — продолжал Вуал, — и меня приятно удивило, как легко ты приняла свою древнюю суть, получив силу и власть над жизнью и смертью. Только спустя время я понял — ты ничего не принимала. Ты всегда была такой, еще до смерти и перерождения. Ньярлатхот был прав — претворяться человеком для тебя так же привычно, как и Древней. Но что чувствовала ты, будучи и тем и другим?

— Иногда мне хотелось все бросить и убежать — далеко-далеко. Но в очередной раз, преодолев испытания, я ощущала себя удовлетворенной. Держать чью-то жизнь в руках — что может быть приятнее? Играть судьбами других, наслаждаться силой и властью… Вот только где-то в глубине души я сознавала, что по большому счеты мне это совершенно не нужно. Минутное удовлетворение от чужого поражение неспособно было дать мне…

— Чего? — напряженно спросил Вуал.

— Не знаю, — призналась я, — чтобы пояснить, надо понять. А я не могу.

— Ты полна противоречий, — заметил предок.

— Сама себя боюсь, — я снова опустилась на землю. Будучи бестелесной, я все же оставалась материальной. Душа или нет, но, похоже, сил у нее не осталось. Видимо грань старается не выпускать потенциальных жертв, даже если они еще не определились, куда намерены податься, — но ты говорил что-то о прошлом?