Вопрос: Есть ли в католицизме что-нибудь, что может быть усвоено в Православии?

Отвечает архимандрит Тихон (Шевкунов):

Начнем с главного: с точки зрения вероучения в католицизме нет ничего из положительного, чего бы не было в Православии, поскольку Священное Писание, Священное Предание и святоотеческое наследие неразделенной Церкви (до 1054 года) во всей полноте хранятся в Православной Церкви и поныне. Все же то, что было принято в латинской церкви после разделения: «филиокве», догмат о непорочном зачатии Девы Марии, учение об индульгенциях, чистилище, сверхдолжных заслугах, новые обряды и т.п. – не может быть принято как основы вероучения, тем более, что сами католики нередко готовы пожертвовать этими новыми догматами и учениями в случае, например, перехода православных в католичество. Единственное, на чем всегда настаивают в таких случаях католики, – на обязательности принятия единственного догмата – о главенстве в Церкви и непогрешимости Папы.

Что же касается опыта социального служения – диаконии – это, как раз, одно из того, чему мы можем поучиться у католиков. Многое мы можем взять из их опыта миссионерства и апологетики. Очень интересен опыт приходской жизни у католиков в Италии и в Южной Германии. Вопросы взаимодействия Церкви и государства, религиозного образования (в большинстве западных стран Закон Божий – непременный предмет в государственных школах), работа церковных организаций со СМИ – все это серьезно отработано и приносит добрые плоды у западных христиан. Многому мы можем научиться и из ошибок и спорных решений, принятых Католической церковью в ХХ веке. Это касается, к примеру, модернистских реформ II Ватиканского собора.

Особо мы можем порадоваться тому, что немало западных христиан сохранили искреннюю веру во Христа в обществе потребления, полном соблазнов и жестоких искушений. И это – тоже для нас пример и братский урок.

Вопрос: Насколько может быть сближение разных конфессий и сотрудничество различных религий?

Отвечает священник Александр Мень:

Блаженный Августин говорил (запомните эти слова!): “В главном — единство, в спорном — свобода, во всем — любовь”. Это замечательные слова. Что касается соединения религий, это было бы очень печально, потому что тогда не осталось бы ни одной религии. Каждый путь к Богу имеет свое зерно истины, а христианство есть универсальная религия.

Христиане Востока и Запада всегда сознавали, что они нарушают волю Христа, предсмертную волю. Когда Он шел на страдание, Он молился такими словами: “Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе...” Он хотел, чтобы все были едины, а люди раскололись. Раскололись из-за ксенофобии, из-за политических амбиций, из-за властолюбия, из-за непонимания культурных различий, из-за разобщенности общин, Церквей и людей в древние времена. Потом уже возникали и догматические различия, обрядовые различия...Чем выше будет дух христианства, тем больше у него будет шансов для диалога и взаимопонимания конфессий. Но едва ли это решится только на конференциях, конференции можно сто лет проводить, — важно, чтобы в массах христиан Востока и Запада постепенно исчезало предубеждение друг против друга, чтобы мы могли разобраться в том, что нас разделяет и что нас отличает.

Что касается христианства и других религий, у нас, в Русской Православной Церкви, есть практика объединяться с представителями других верующих на разных конгрессах, посвященных защите мира и так далее. Вероятно, так же можно было бы объединяться на базе работы в сфере милосердия, возможны и какие-то общие решения вопросов философских и богословских. В Европе это уже существует, это называется суперэкуменизм, и, в общем, для нас он не заказан.

Вопрос: Экуменизм — это слияние религий в одну мировую религию?

Экуменизм этим не занимается. Экуменизм — это контакт христианских вероисповеданий: православия, католичества, протестантизма. А слияние — вещь ненужная. Я бы даже сказал, вредная.

Вопрос: Как представители Православной Церкви относятся к синтезу всех религий, всех сторон духовности и путей к Богу?

Путь к Богу — это тайна каждого человека. И никто не может навязывать своего пути другим людям. Человеку Бог может открываться совершенно неожиданно там, где мы не ожидаем. Но, безусловно, принципиальная разница между религиозными воззрениями остается. Она заключается не столько в понятии о высшем. В конце концов и буддисты, и мусульмане, и христиане, и конфуцианцы признают Высшее начало. Даже материалисты признают существование некоего высшего начала в лице материи, которая все создала, все устроила, ведет к светлому будущему и развивается необычайно как-то осмысленно. Так что у всех есть высшее начало, но вопрос как раз упирается в другое: как понимать мир и жизнь? Ибо для многих восточных учений мир, жизнь, даже творчество есть явление негативное, в конечном счете неудача творения. Богу не надо было создавать, рождать из Себя вот этот глупый мир. Так думает (я упрощенно, конечно, говорю) индийское мышление. Собственно говоря, буддизм ставит своей целью прекращение бытия, прекращение бытия как идеал. Для христианства природа, материя, человек, все мироздание суть создание Божие, и целью является не его уничтожение, а возведение его на высшую ступень бытия. Апокалипсис кончается словами, в которых говорится не о том, что все уничтожено и один Дух господствует над миром, но там сказано: “И увидел я новое небо и новую землю”. Это очень важно, это принципиальное отличие от восточных учений. Здесь у нас разные взгляды. Поэтому между верованиями существует много общего, но есть и отличия. Скажем, с исламом у нас гораздо больше общего, потому что ислам почитает того же Бога — Бога Авраама, Исаака и Иакова. Того же, что Бог Библии. Но есть и отличия. Смешать все воедино никогда не получится. А вот жить вместе и идти вместе... Сам Господь покажет, кто идет правильно, кто — нет.

Вопрос: Почему папа римский так рвется в Россию и почему Русская Православная Церковь против такого визита?

Отвечает диакон Андрей Кураев:

У римского епископа есть совершенно законное право посетить свою паству, будь она в России, Белоруссии или на Украине. Римский папа может приехать в любую страну. Но католики, которые тяготятся тем, что слишком часто в истории их имя было синонимом агрессии и насилия, сегодня сами говорят, что папские визиты должны быть визитами примирения. И это значит, что папа может приехать только туда, где его желают видеть. Причем желают видеть все – не только католики, но и светское общество и, главное,– община религиозного большинства данной страны. То есть если эта страна не католическая, то папа откликается не на приглашение местной католической епархии, а на приглашение общины большинства (даже мусульманского большинства – как было, например, в Ираке или Иране). И тогда папа едет как посланец мира и не вносит раскола в общество.

А вот на Украине это правило почему-то было нарушено. Церковь большинства, Русская Православная Церковь, не желала видеть папу на территории Украины. Тем не менее, он приехал.

Почему Церковь не хотела его видеть? Потому, что на Западной Украине на рубеже 80–90-х годов с поддержкой местных властей началась волна не просто возрождения униатства, а настоящего разгрома Православия. Боевики на автобусах приезжали в православные села и вышвыривали православных священников, захватывали храмы. Детей православных священников избивали на улицах, лилась настоящая кровь, были погромы.