Как и говорил Жиль, потайной туннель выходил совсем невдалеке от начала лестницы, поэтому даже без факелов здесь было достаточно светло. Светло для призраков, но темно для нас, особенно для меня, избитого и одноглазого. Не удивительно, что я с ходу налетел на какого-то мужика в изодранной рубахе с грязным кружевным воротником. Дворянин из восемнадцатого века, правда, давно растерявший свою важность, гордость, достоинство, манеры и лоск. Он завизжал от страха как свинья. Оно и понятно, я с ледорубом наперевес уж очень напоминал хорошо всем знакомый образ смерти с косой в руках.

– Заткнись! Я такой же узник, как и ты, – моя рука мигом закупорила незнакомцу рот.

Мужик даже не попытался ответить. Он был столь напуган, что мог лишь мычать, да таращиться выпученными глазами.

– Успокоишься ты или нет? – я как следует встряхнул современника славных мушкетеров.

– Не надо, я еще могу работать, – простонал мой подопечный, так и не поверив, что перед ним обычный человек.

Хрен с ним, не верит, ну и не надо. Сейчас главное, чтобы он говорил, причем говорил быстро и четко.

– Там, внизу, возле выхода, много циклопов? Говори же!

– Что? – грешник никак не ожидал такого вопроса.

– Спрашиваю, охранников внизу много? – я повторил вопрос более мягко, надеясь тем самым хоть немного успокоить собеседника поневоле.

– Леха, проход уже открылся почти на полметра, – прокричал стоящий невдалеке Сурен. – Бежим, пока сюда не пожаловала эта тварь!

Слова моего друга каким-то магическим образом подействовали на человека, которого я держал за грудки. Он то ли догадался кто мы такие, то ли подумал о своей незавидной участи, если задержится здесь, в том самом месте, где вот-вот должно появиться ужасное чудовище. Так или иначе, но грешник быстро затараторил:

– Я видел всего троих. Один возле входа на лестницу, два других на той стороне реки, подгоняют колонну. Остальные ниже, гораздо ниже. У них там что-то случилось. Но я не знаю что. Я больше ничего не знаю. Отпустите меня. Отпустите, пожалуйста. Я вам ведь ничего не сделал.

Слова вылетали из него как из пулемета, и, кажется, несчастный был даже готов пустить слезу.

– Вали отсюда! – я подтолкнул трясущегося от страха человека вверх по лестнице, а сам обернулся к Сурену. – Слыхал, всего трое?

– Целых трое, – поправил меня подводник.

– Могло быть и хуже.

– Да, могло, – Сурен кивнул.

Мы обменивались ничего не значащими фразами, собираясь с силами и духом. Но тянуть дальше было просто невозможно. Анцыбал дышал нам в спину, и, кажется, даже уже совсем не в переносном смысле.

– Ладно, давай делать то, ради чего пришли, – я с самым решительным и воинственным видом, на который был только способен, повертел в руках ледоруб.

– Эх, сейчас бы по этой лесенке да наверх, – Сурен с тоской посмотрел на проходящих мимо людей.

– Наверх не получится. Только до третьего круга. А дальше что?

– Да знаю я, – Сурен набрал в легкие побольше воздуха, подбадривающее толкнул меня кулаком в грудь и скомандовал, – Ну, с богом! Пошли что ли?

Мы выскочили из-под огромной каменной арки одновременно, рядом. Благо ширина «лестницы позора» позволяла, и окажись нас ни двое, а десятеро, то мы и тогда смогли бы атаковать цепью. Информатор не солгал. Циклоп стоял в десяти шагах от входа и зорко пас свое стадо, следя чтобы по пути к загону, ни одна овца не свернула в сторону.

Как раз именно сейчас наполнялись последние, нижние тигеля, и поэтому узников на седьмом уровне собралось вдвое больше обычного. По перешейку меж золотой рекой и краем пропасти змеились две цепочки носильщиков. Одни, груженные слитками свинца, двигались вниз, другие, следуя параллельным курсом, спешили вверх. Хотя люди из второй колоны и поднимались с пустыми руками, но вид у них был жалкий и пришибленный. Оно и понятно, каждый из грешников готовился к встрече с «лестницей позора». Что-то во всей этой картине, во всем этом будто автодорожном движении мне не понравилось. Что-то было не так… не правильно. Что-то не вязалось с нашим планом, но только вот что?

Однако, времени на раздумье уже не оставалось. Мы оказались на открытом месте с оружием в руках и при этом совсем не походили на сломленных и покорных носильщиков свинца.

Ни секунды не раздумывая, я кинулся к циклопу. Он стоял к нам спиной и просто не успел среагировать на топот моих башмаков. Ну что ж, тем лучше для меня и хуже для него. Я с размаху вогнал острие ледоруба в затылок одноглазой бестии. Конечно, неблагородно бить в спину, но что поделаешь, на войне как на войне.

Циклоп беззвучно осел на пол. Неужели я его убил? Неужели их можно убить?! Это неожиданное открытие поразило и одновременно вселило надежду. Однако, надежда просуществовала совсем недолго. Она рассеялась как туман, когда я заметил, что поверженный противник вновь стал судорожно дергать руками и ногами. То же самое наблюдалось, когда оживал Ганс. Вот зараза, неужели все повторяется!

Вдруг перед моими глазами мелькнула отточенная сталь, и послышался глухой чавкающий удар. Это Сурен. Он вонзил свой топор в шею циклопа и отсек ее от тела.

– Это его задержит и ослабит, – крикнул мне друг и раньше меня кинулся к ближайшему, второму по счету тигелю.

– Нет, Сурен! Не туда! Первый! Нам нужен первый!

Я взвыл от досады. Вот блин, стратеги задрипаные! Прокололись, лопухнулись! Кинулись в драку, так и не обсудив персональные действия каждого во время проведения, так сказать, решающей финальной фазы. А вот сейчас поздно, чертовски поздно!

Не дожидаясь пока мой друг повернет, я устремился к плавильной чаше, расположенной у самого входа на уровень. Я не знал, услышал ли меня Сурен во всеобщем шуме и лязге. Сурен услышал и, к сожалению, не только он один.

Вокруг вдруг стало как-то неестественно тихо. Смолк скрежет деревянных шестеренок, затихли стонущие от тяжкой работы невольники, не слышались удары кнутов и свирепые крики надсмотрщиков. Такое беззвучие казалось необычным, ненормальным, неестественным для этого мира, основанного на вечной, безостановочной, каторжной работе.

Что происходит? Оторвав взгляд от цели своего забега, я затравленно огляделся по сторонам. О, господи, – только и подумал я, когда понял, что тысячи глаз уставились на нас с Суреном. Мы были словно артисты на сцене, словно боксеры на ринге, словно гладиаторы на арене. Мы были теми, за кем с затаенным дыханием наблюдал весь этот огромный сюрреалистический зрительный зал. Наблюдал и выжидал, чем же это все закончится.

Я прекрасно понимал, что среди зрителей далеко не все милы и доброжелательны. Как всегда в зале отыщется группа злобных завистников, готовых порвать нас на тряпки. И эти самые завистники не намерены долго раздумывать.

Первыми к нам кинулись два циклопа, которые до этого с вожделением измывались над людьми, доставляющими сюда свинец. Но тварям еще предстояло преодолеть мост и пробежать с полсотни метров, в то время как я уже добрался до заветного тигеля.

Очутившись вблизи исполинской закопченной чаши, я почувствовал себя маленьким и ничтожным муравьем. Снизу тигель походил на купол какого-нибудь древнего храма, только перевернутый вверх тормашками. Или нет, скорее это гигантская радиоантенна, та самая, с помощью которой астрономы прислушиваются к шепоту далеких звезд. Глянув вверх, я почувствовал острый укол паники. И эту махину мне предстоит сокрушить?!

Однако страх и оторопь оказались лишь мимолетными. Взгляд цивилизованного жителя двадцать первого века оценил примитивную конструкцию и тут же определил путь, по которому следовало двигаться. Задача показалась не такой уж и сложной. Огромная чаша была предназначена для опрокидывания, иначе как бы сливалось свежеприготовленное золото? Нам оставалось сделать лишь так, чтобы золото не попало в выдолбленный в камне желоб, чтобы оно выплеснулось мимо, прямо на пол, прямо на камни. Тьфу ты, не золото, конечно же не золото! Нам нужен свинец! Только свинец! Лишь он способен задержать радиоактивное излучение и остановить этот тысячелетний дьявольский процесс.