— Ты сверху видел, чего там?

— Да чего и было. Бегут. Хоть бы машины бросили на той стороне, а то проехать все равно не могут, только тем, кто так, своими двоими топает, мешают. Имбецилы.

Над головами друзей затрещало, да так что звук перекрыл и топот и рев моторов и гудки. Но не крики. Потому что никто на мосту не кричал. Те, кто не догадался хоть мокрой тряпкой обмотать лицо, кричать уже не могли. Перед Яшей начали громоздится одна на другую бетонные плиты. Быстро, как выкладываемая неким торопыгой башенка из костяшек домино. Только Игорю показалось, что это все равно медленно и он, расставив пошире ноги, выбросил обе руки вверх и тут же они согнулись, как если бы вырвавшийся из них тяжело гудящий вихрь, двумя хвостами упиравшийся в ладони, имел массу и немалую. Игорю с трудом, но удалось выпрямить руки. Вихрь мгновенно вырос и обогнав Яшину башенку, первым достал до моста. И остановился, сменив цвет с медового на багряный.

У Игоря лицо разом покрылось крупными каплями пота, а ноги чуть не по щиколотку ушли в прибрежный суглинок. Бросив на друга быстрый взгляд, Яша довел свою башню до моста и крикнул: — Отпускай!

Но стоило вихрю чуть опустится, как умолкший треск сразу же возобновился. Бетонные плиты сплющило, часть растерло в порошок, часть вогнало в землю, а несколько разлетелось осколками, чудом миновавшими друзей. Но мост все же продержался ту секунду, что потребовалась Игорю, чтобы заново подвести вихрь к покинутому месту.

Закусив губу, Яша выстроил новую башню, а рядом вторую, третью. Когда не меньше дюжины подпорок выросло на берегу и в воде, он опустился на колени, сбросил не обращая внимания на дым, шлем и, втягивая воду как лошадь, вытянутыми далеко вперед губами, напился. Сунул голову в воду и, даже не встряхнувшись, нахлобучил шлем обратно.

— Зачем говна напился? Не мог себе кружку воды сделать нормальной? — натужным голосом осведомился Игорь.

— Неа, не мог. Устал. Ты сам как? Подержишь еще малость? Я отдышусь и подопру это дело с запасом.

— Давай, дыши. Я вроде как попривык. Если руки из плеч не выскакнут, то все нормально.

— Не выскочут, там устройство другое. А говорить тебе как, нормально?

— Без проблем. У меня ж не как у тебя, тут голова не задействована. В процессе-то. Разум ясен, память тверда. Только вот от натуги, обосраться опасаюсь. Неловко это — обосраться в ясном уме и твердой памяти.

Яша хмыкнул и, поднявшись на ноги, снова взялся за возведение опор. Досадуя, что не может сообразить как ему забивать сваи или сооружать иной фундамент, он подпирал мост штабелями плит, надеясь, что они не стоят над каверной и все это не провалится вместе с мостом в какие-нибудь мрачные глубины.

— Отпускай, вроде все.

Вихрь исчез, мост тяжко вздохнул, но плотно лег на Яшины подпорки и, держался прочно. Игорь же, крупно вздрагивая и подвывая от боли в суставах, лег на землю и, не шевелясь, смотрел вверх. Яша присел рядом с ним.

— Наши когда вернутся?

— Туды-моды, неси воды! Я знаю когда!? — не поворачиваясь, Игорь бешено трясущейся рукой взял протянутую Яшей банку колы, и не в силах поднять голову, просто перевернул ее над собой, надеясь, что попадет в рот. Почти угадал.

Яша создал новую банку и гибкую трубочку, последнюю — аккуратно заправил Игорю под оплечье шлема.

— Лови, когда до лица дойдет.

Вскоре, по всасывающему звуку, сделалось понятно, что с ловлей трубки, Игорь справился успешнее чем с обычным питьем. Банка опустела в два счета.

— Спасибо. Сделай мне еще анальгину, а? А лучше но-шпы — колотит, аж до спазмов.

— Легко.

Некоторое время просто лежали, слушали шум на мосту, жалели, что в шлемах не покуришь.

— Не пройдут ведь все. Не успеют.

— Сколько-то успеют. — чуть дрогнувшим голосом ответил Яша.

— Ты вот чего: жди тут Стива, а я на тот берег сплаваю когда отпустит. Может, приторможу это дело.

— Че это вдруг? Наши все вышли. Там один простой люд. Пролетарии и смерды, как ты обычно выражаешься. Ты ж всю дорогу позиционировал себя как мизантропа, а тут…

Игорь взмахнул рукой, не дав Яше окончить.

— Случай один расскажу. Двухгодичной где-то давности. Почти-что совсем перед как.

— Внимаю.

— Стоял я на остановке, транспорт ждал. Автобус или троллейбус, не помню. Но не маршрутку. И вот подходит ко мне смерд и просит прикурить. Протянул ему зажигалку и вижу, что берет он ее такой малоаппетитной конечностью… Толи экзема у него, а то ли лишай, я знаю? Вобщем какая-то парша и короста. Ну и я ему киваю, когда он зажигалку возвращает, мол "оставь себе". Побрезговал.

Тут подходит автобус, я в него лезу и начинаю возле водителя копошиться. У меня мелочи полный карман, хочу ее выгрести и отсчитываю там по рублю. Закопался, а автобус не трогается и двери не закрывает.

Тут смерд меня окликает, он другой автобус ждал, не входил. Я поворачиваюсь, а он мне десятку протягивает. Понимаешь? Решил, что мне денег на проезд не хватает. Вот… Так мне стыдно стало, жуткое дело.

— Думаешь, он там?

— А неважно.

— Спасибо. — подумав сказал Яша.

— За откровенность, распахнутую душу и такое доверие, что самым интимным воспоминанием поделился?

— Нафига мне твой интим. И душу свою сам паши.

— Тогда бы было "распаханную", а я сказал "распахнутую". Как ворота. Или там, глаза.

— Не суть. Спасибо, что успокоил. Я как-то о некоторых вещах с тобой говорить с уверенностью не мог. Не мог понять, насколько ты серьезен в демонстрируемом цинизме. Ты ж часто переигрываешь с интонированием и это сбивает.

— Это ты про мое предложение кормить бездомных собак в приютах, бездомными детьми?

— В том числе.

— Ну, тогда, пардон. Тут я был более чем серьезен. Дети-то собачатину жрать не станут, значит, наоборот не выйдет.

— Ты но-шпу выпил?

— Неа, заболтался.

— Ну так, пей и пошли.

— Тебе что, тоже за что-то стыдно перед смердами?

— Нет. — вставая ответил Яша. — Мне не стыдно. Мне надо.

— А и то! — поднявшись и растирая через костюм руки, сказал Игорь. — В сбруе этой я потону, а кто мне без тебя новую на том берегу сделает? Слушай, а вот есть такие противогазы, для под водой. С регенерацией воздуха. Можешь такие сделать?

— Не видел никогда живьем.

— Значит, обойдемся. — Игорь содрал с себя костюм, бросил на берег шлем и быстро вбежал в воду. Над рекой дым был пожиже и он рассчитывал переплыть ее раньше, чем задохнется.

Яша последовал за другом, только не спешил так. Плавал он лучше и дыхание мог задержать на дольше.

***

Очень плотная, желтая, а по краям белесоватая ("Как сопли" — подумал Игорь) туча подплывала к мосту. В респираторе запахи не чувствовались, но было полное ощущение того, что от тучи воняет вперемешку хлоркой и горелыми покрышками. Выше девятиэтажек, но ниже настоящих облаков, шириной — докуда видно, туча ползла чуть быстрее пешехода, тащащего тяжеленную спортивную сумку. С такой точностью Игорь смог определить ее скорость потому, что именно такого пешехода туча догнала у него на глазах. Пешеход — крепкий мужик средних лет, плотнее прижал к лицу мокрую тряпку, зажмурился, бросил свою сумку и побежал со всех ног, когда желтоватый туман на секунду заслонил от него улицу. Хрипя и мотая головой так, что из слезящихся глаз брызгало во все стороны, он добежал до моста, уткнулся в тугую стену спин, попробовал растолкать их, внедриться в глубь, а когда стена не поддалась, оглянулся, отнял тряпку от лица и заругался, быстро переходя от злобного рыка к плачу.

Пока он бежал к мосту, Яша и Игорь бежали наперерез, так, чтобы встать между людьми и тучей.

— Сделай мне этот… противогаз. Не могу в этой сбруе!

Не дожидаясь ответа, Игорь клочьями сорвал с себя только что надетый, сразу после переправы комбинезон и скинул шлем. Яша тут же вложил ему в руку общевойсковой противогаз с плоским жбаном фильтра. Убедился, что Игорь справился с пачкающейся тальком резиной и отступил назад.