Мы ехали на запад, спускаясь с холмов. К северо-западной оконечности острова на несколько миль тянулся берег, усеянный раковинами, камнями, обломками бревен.

— Очевидно, сюда прибивает волнами все, что смывает водой с судов, идущих на Гавайи, да и в другие районы Тихого океана, — заметил Джон. — В прошлом году мы нашли почти новый баллон от акваланга вон там, возле мыса. Если будет время, на обратном пути остановимся.

На некоторых участках побережья прибой был довольно сильным и наверняка привлек бы любителей кататься на волнах прибоя. Дул свежий, бодрящий бриз, иногда в разрывах облаков появлялось солнце, придавая особую красоту этому живописному пейзажу.

Наконец первый грузовик добрался до скалы, к которой мы направлялись. Спрыгнув на землю, мы размялись, отряхнули с себя пыль.

С края скалы внизу под обрывом, метрах в 100, я увидел возле самой кромки воды на широком участке множество тюленей — палевых, коричневых, даже несколько совершенно белых. Они грелись на солнце, которое к этому времени совсем вышло из-за облаков. Похожие на лай крики тюленей заглушали рокот прибоя. Вдали, до самого горизонта, простирался Тихий океан. Всюду лежали темные пятна ряби и тени облаков. То был по-настоящему открытый океан. Длинные волны высотой 2,5—3 метра обрушивались на скалы. Иногда какой-нибудь тюлень, играя, падал в воду. Всего на лежбище собралось не меньше тысячи животных. Я заметил, что некоторые тюлени ныряли в волны прибоя, набегавшие на берег. Животные катались на волнах. Казалось, развлечение это доставляло им неописуемое удовольствие. Вдруг Каноэ подтолкнул Гастона и показал: неподалеку от побережья рассекали воду крупные плавники.

— Это косатки, киты-убийцы,— проговорил Андре.— Они сожрут тюленей.

Я считал, что косатки — самые жестокие и самые смелые морские хищники. С животным величиной с тюленя они могут разделаться в два счета. Говорят, что косатки проглатывают морских львов. А морской лев ничуть не меньше тюленя.

Мы явственно видели плавники трех китов-убийц, медленно круживших так близко от того места, где резвились тюлени, что, казалось, еще немного, и косатки бросятся на животных. Но ничего не произошло.

— Почему же тюлени не вылезают из воды? — поинтересовался Джерри.

К этому времени к нам подошел и Джон.

— Ведь, пожалуй, тюлени в ловушке, не так ли? — спросили мы у него.

— Насчет тюленей можете не беспокоиться,— заверил он нас.— Они на мелководье. Глубина для косатки здесь слишком мала, и хищник понимает, что будет на мели, если попытается кинуться вдогонку за тюленями. Но, разумеется, если тюлень удалится от берега, его песенка спета.

Мы с облегчением вздохнули. Нам было бы жаль, если бы такие мирные и веселые животные оказались жертвами китов-убийц.

Покинув Тюленью бухту, мы, подпрыгивая на ухабах, поехали в сторону пляжа, чтобы посмотреть, не выбросило ли волнами чего-нибудь стоящего. Подножие скалы вулканического происхождения изобиловало гротами, выбитыми волнами. Андре и Гастон подводили нас к небольшим озерцам, оставшимся после прилива, и вынимали из воды моллюсков, произнося при этом их французские названия. Это были главным образом мидии и другие двустворчатые моллюски. Гастон с удовольствием потчевал ими Каноэ и Андре. Не обошел он и меня. Я взял угощение, думая, что отведаю нечто восхитительное. К моему удивлению, лакомство было горьким, хотя в общем-то съедобным, и имело сильный привкус морских водорослей. От второго моллюска я отказался, полагая, что с меня хватит и одного.

Мы вошли в небольшую пещеру, которая, сужаясь, уходила куда-то далеко вглубь. К сожалению, мы не догадались захватить карманные фонари. А пещера была любопытной. Мы уже успели обнаружить на острове множество следов пребывания индейцев: целые груды пустых раковин и других остатков, типичных для индейской кухни. Возможно, внутри пещеры мы нашли бы какую-нибудь утварь или обломки орудий. Но надвигались сумерки и заниматься исследованием пещеры было поздно. Все побрели назад к своим грузовикам и тут услышали какой-то странный, с каждой минутой усиливающийся рев. Казалось, что тяжелый грузовик поднимается по склону, но это был вертолет. Пролетая над нами, летчик включил прожектор и направил на нас яркий сноп света. Джон объяснил, что это патрульный вертолет, проверяющий, все ли в порядке на острове. Связавшись с «Найсскейтером-1», Джон сообщил, что мы возвращаемся.

Вылазка отвлекла нас от монотонной работы в течение двух недель и хорошо встряхнула. Мы уже успели совершить 15 погружений с учеными испытательной станции оружия, то есть вдвое больше нормы, но в основном кратковременных, так как хотелось, чтобы большее число наблюдателей побывало под водой. Поскольку батареи были рассчитаны на четыре часа, максимальное время каждого из двух погружений было не более полутора часов. На следующей неделе должны совершать погружения приехавшие на остров гости — высшие чины из ведомства специальных проектов ВМС. Мы повторили учение по подъему затонувших торпед и спасению экипажа подводной лодки — на этот раз все прошло гораздо удачнее.

Пожалуй, наиболее удачными были операции в среду. Предполагалось, что «Блюдце» доставит на дно специальное устройство для подъема торпед. Прежние попытки сделать это оказывались безрезультатными, поэтому все лезли из кожи вон, чтобы добиться успеха. Ученые испытательной станции сконструировали небольшое, легкое устройство с двумя «клешнями», которое могло захватывать торпеду. Это устройство было оснащено гидробензоловым газовым генератором, включающимся дистанционно, и надувным понтоном. Включенный генератор вырабатывал газ, который придавал понтону подъемную силу 45 килограммов. Перед погружением «Ныряющее блюдце» захватывало устройство своей механической рукой, вилку провода вставляли в гнездо, укрепленное на корпусе «Блюдца», чтобы управлять устройством изнутри аппарата.

Для этой операции Вэл разработал специальный способ соединения устройства с «Блюдцем» в воде. Как только «Блюдце» достигало дна, оператор принимался за поиски учебной торпеды, снабженной гидроакустическим маяком. Во время этого погружения на борту обеспечивающего судна перед телевизорами собралось множество народа, пожалуй, раза в два больше, чем неделю назад. Вскоре на экране появилось «Блюдце», направляющееся к торпеде. С него доложили, что гидролокатор работает удовлетворительно. Каноэ медленно приближался к торпеде, обдумывая каждое движение. Нужно было расположить захватывающие клешни параллельно оси торпеды.

Завершив первый этап операции, «Блюдце» начало медленно пятиться и подниматься вверх, поскольку при освобождении от груза увеличилась плавучесть. Каноэ помедлил, затем чуть повернул «Блюдце». Перемещением ртути он наклонил аппарат вперед и сомкнул обе клешни на корпусе торпеды, одновременно включил газовый генератор и отцепил захватывающее устройство, которое «Блюдце» держало в своей механической руке. То же самое проделывал прежде и Андре, но тогда понтон не обладал достаточной подъемной силой. Теперь же мы с нетерпением ожидали завершения операции. «Блюдце» чуть отодвинулось, на экране была видна лишь его передняя часть. Прошло около минуты, пока понтон не наполнился. Торпеда зашевелилась и наконец оторвалась ото дна, потом начала всплывать. Все закричали «ура», словно при запуске какой-нибудь необыкновенной ракеты. По корабельной трансляционной сети объявили, что торпеду можно будет увидеть по левому борту метрах в 15. Разъездной катер стоял наготове. Все флотские начальники собрались возле леерного ограждения, наблюдая за местом предполагаемого всплытия торпеды. Прошло несколько минут. Уже давно бы пора увидеть торпеду. Внезапно из шахты раздался крик: «Она здесь, прямо в шахте!»

Окрашенный в белый и красный цвета надувной понтон всплыл без всякого всплеска прямо в шахте вспомогательного судна YFU, находившегося как раз над торпедой. Молодец, Каноэ. Операция была осуществлена блестяще.

Теперь предстояло выполнить вторую часть программы. Каноэ приблизил «Блюдце» к раме и быстро опустил аппарат в гнездо, которым на этот раз служила автомобильная покрышка. Благодаря передней телекамере мы могли наблюдать, как механическая рука вытянулась, как клешня открылась над штангой и сомкнулась, крепко удерживая ее. Оставалось самое трудное. «Блюдце» должно было продвинуться на несколько метров и вставить штангу в рым — кольцо диаметром несколько сантиметров. При первой попытке Каноэ промахнулся. Переместить «Блюдце» и затем остановить его оказалось трудным маневром. Во второй раз Каноэ стал продвигаться осторожно, как бы прицеливаясь. Попытка удалась: он угодил в цель. Зрители на борту судна снова радостно завопили. И не без основания. Это была первая операция такого рода с использованием подводного управляемого аппарата. Ни одному другому глубоководному аппарату, насколько мне известно, не удавалось проделать подобную операцию с такой четкостью и быстротой. В тот же день, несколько позднее, аналогичный трюк проделал Андре, но в более сложных условиях. Несмотря на течение скоростью 0,3 узла, он обнаружил и поднял еще одну торпеду.