Кому-то очень не хотелось, чтобы этот человек стал Генеральным Секретарем. Сообщают, что когда в 1983 г. К.У. Черненко был в Крыму, то с соседней дачи, где отдыхал министр внутренних дел В.В. Федорчук, ему доставили копченую рыбу. Проверять ее врачи не стали. И К.У. Черненко отравился… Кстати, Ю.В. Андропов нисколько не обидел В.В. Федорчука, когда перевел его в МВД — одновременно тому присвоили звание генерала армии. Тот факт, что К.У. Черненко травили еще летом 1983 г., указывает на неких неустановленных лиц, заинтересованных в том, чтобы он умер как можно скорее и не занял свой последний пост. Почему яд не сработал (хотя это была чрезвычайно ответственная операция, а не какое-то банальное бытовое убийство), не берусь утверждать, тут должны сказать свое слово специалисты — в области токсикологии иногда бывают срывы, как, например, КГБ, при всем желании, не удалось отравить Амина в декабре 1979 г.

И все же после смерти Ю.В. Андропова К.У. Черненко сажают в главное кресло страны. Что это было за правление— тема отдельного исследования…

Наступает лето 1984 г. Е.И. Чазов и М.С. Горбачев уговаривают Черненко ехать в горы, но поскольку у того болезнь легких, а в горах разреженное давление и большой суточный перепад температур, Генеральному становится совсем худо, и его самолетом доставляют в Кремлевскую больницу, откуда он уже не выходит… [38. № 10. С. 7].

В глазах общественности на тот момент вся эта драма воспринималась как естественный процесс: для обывателей его смерть была банальным и закономерным концом жизни в ряду ставших уже привычными смертей престарелых вождей. О глубине и масштабе перемен, вызываемых уходом из жизни таких столпов власти, никто и не помышлял.

Раскрывая обстоятельства смерти члена Политбюро ЦК КПСС, министра обороны ЦК КПСС Маршала Советского Союза Д.Ф. Устинова, нужно описать саму ситуацию, в которой ему пришлось работать в последние годы жизни. Те, кто имел возможность наблюдать его в это время, отмечают, что он работал с полным напряжением сил, ежедневно и по много часов, справляясь со всем объемом задач. А проблем было множество, наряду с уже привычным кругом: созданием новых образцов боевой и другой техники, строительством оборонных объектов, поддержанием на должном уровне боевой подготовки и дисциплины войск. На рубеже 1970–1980 гг. у военных появились еще две острые проблемы, мучительно требовавшие разрешения: Афганистан и Польша. Такова была ситуация, и она напрямую связана со смертью Д.Ф. Устинова и трех его коллег из стран социалистического блока.

Начнем с разоблачения небольшой, но весьма знаковой лжи, которую сегодня вдруг стали распространять о покойных: «Генералы, униженные Афганистаном, где армия сверхдержавы, истекая кровью, не может победить горцев, кажется, увидели спасение: ввести во всех странах Варшавского договора, включая и СССР, военное положение по образцу Польши. С армией шутки плохи, но с ней не церемонятся. Железная хватка особых отделов КГБ, подчиненных Андропову, прослеживает каждое движение военачальников. При малейшем подозрении — «скоропостижно скончался». И все.

О том, что высший военный генералитет подумывал о военном перевороте в социалистическом лагере (в той или иной форме), существует много свидетельств. Увлекал опыт других стран, когда на пути от тоталитаризма к демократии устанавливалась временная автократия военных. Заговор тогда не удался» [64. С. 3; 21. С. 633–634]. Автор этого опуса А.Н. Яковлев, по своему обыкновению, мягко говоря, клевещет на покойных. Обвинение абсурдно и алогично: не было еще никого из военачальников в мировой истории, кто в ответ на военный проигрыш стал бы свергать свое правительство, — скорее всего усилили бы военное присутствие в Афганистане. Кто знал в 1984 г. из высокопоставленных военных о том, что страну уже повели по пути от «тоталитаризма» к «демократии»? Однако наши оппоненты не слишком обременяют себя логикой… Для них важнее оговорить честных людей. Итак, повторюсь, что обвинение абсурдно и относится к серии операций по заметанию следов, касающихся прошлого, и к опорочиванию памяти понесенных нами жертв. Мотивация же вообще выходит за рамки здравого смысла и потому тем более не может относиться к области истории. А если найдется хоть кто-то, кто этому поверит, что ж— Большая Ложь и здесь собирает свою жатву.

По всей видимости, министров обороны четырех стран: СССР, ГДР, Чехословакии и Венгрии объединяла договоренность ввести войска в Польшу. Это вполне очевидно — события в ней вышли из-под контроля, несмотря на военное положение и интернирование ведущих лидеров оппозиции. Обычно в таких случаях следовала «братская интернациональная помощь». О том, что такое возможно в принципе, говорилось еще Л.И. Брежневым [2.39. С. 14–15]. Прямых подтверждений, почерпнутых из открытых источников, у меня нет, но высказать версию я могу.

Откуда ЦРУ могло получить точную информацию о том, что в Польшу будут вводить войска стран — участниц Организации Варшавского Договора? В Польше, в Генштабе армии, на ЦРУ работал полковник Рышард Кухлинский. «Один из агентов американской разведки, офицер польского генерального штаба Кухлинский находился на самой вершине советского альянса. Он весьма смело предоставлял информацию о планируемых советских акциях в Польше» [60. С. 44]. Другие источники подтверждают, что он сообщал в ЦРУ о планах введения в стране военного положения. В декабре 1981 г. его вместе с семьей вывезли из Польши, после чего он работал аналитиком в ЦРУ [2.40. С. 16]. Однако одного ценного «крота» оперативно заменили на другого, новый шпион ЦРУ был более высокого ранга. Бывший разведчик ЦРУ Петер Швейцер сообщает, что удалось завербовать одного из заместителей министра обороны Польши [60. С. 212]. Издательство, выпустившее книгу, сочло нужным сделать примечание о том, что это не соответствует действительности. Однако британский публицист Нигель Уэст в своей книге приводит фамилию заместителя министра национальной обороны ПНР генерала Тадеуша Тучанского, которого называет «бесценным наследником» пана Кухлинского. Генерал жив, и хотя сегодня США — союзники Польши, он отрицает свою причастность к ЦРУ. Однако приводится выдержка из письма варшавского резидента в центр, в котором он пишет, что «приобретен агент-самородок в должности заместителя министра обороны, имеющего доступ к правительственным «дискуссиям на тему внутренней безопасности» [2.41. С. 13].

Подтверждением того, что в Польше был довольно широкий круг лиц, ознакомленных с планом вторжения, служит и свидетельство из самых последних источников: «Генеральный штаб Польши предпринял независимый анализ разработанных в СССР планов вторжения и обнаружил, что они основывались на «полнейшем непонимании ситуации, возникшей в Польше, игнорировании подлинных настроений (польского) общества и неспособности оценить мощь движения «Солидарности» [2.42. С. 144]. Кроме того, могли использоваться и технические средства. Так, например, в посольство США в Польше прибыла группа из 4 человек «Special Collections Element» с подслушивающей аппаратурой.

Итак, для того чтобы продолжить польскую «бархатную» революцию, требовалось ни больше ни меньше… устранить четырех министров обороны из стран социалистического блока. По крайней мере, так было решено и так получилось. «Акция по преданию казни» (терминология ЦРУ) состоялась…

«Сама смерть Устинова была в определенной степени нелепой и оставила много вопросов в отношении причин и характера заболевания. Осенью 1984 года состоялись совместные учения советских и чехословацких войск на территории Чехословакии. В них принимал участие Устинов и министр обороны Чехословакии генерал Дзур. После возвращения с маневров Устинов почувствовал недомогание, появилась небольшая лихорадка и изменения в легких. <…> Удивительное совпадение— приблизительно в то же время, с такой же клинической картиной заболевает и генерал Дзур» [2.43. С. 206].