Крепость Ты — моя крепость, я камень в кирпичной стене. У меня на боку написано гнусное слово. Но это относится только ко мне. Ты же надежна вполне и к новому штурму готова. Ты — мое небо, я облако в этой дали. Правда, радиоактивен с прошлой субботы. И теперь я лишний в системе твоей любви, Но нести облака — это твоя работа. Ты — вся политика нашей страны. Я — заявление ТАСС в местном эфире. Ты — мораторий с одной стороны. Я — нулевой вариант в нашей квартире. Ты — свод законов на этой Земле. Я же параграф или же исключенье. Но никто не знает ничего обо мне, Твой закон — любовь, и ты веришь в это ученье. Ты — моя крепость, я камень в кирпичной стене. У меня на боку написано гнусное слово. Но это относится только ко мне. Ты же надежна вполне и к новому штурму готова. Поплачь о нем Зачем тебе знать, когда он уйдет, зачем тебе знать, о чем он поет. Зачем тебе знать то, чего не знает он сам. Зачем тебе знать, кого он любил, зачем тебе знать, о чем он просил. Зачем тебе знать то, о чем он молчит. Поплачь о нем, пока он живой. Люби его таким, какой он есть. На детском рисунке домик с трубой. Фидель Михаилу машет рукой. Мы никак не можем привыкнуть жить без войны. В космос совместно-валютный полет, ночью толпа — крестный ход. Она уже видит себя в роли вдовы. Поплачь о нем, пока он живой. Люби его таким, какой он есть. У тебя к нему есть несколько слов, у тебя к нему даже, наверно, любовь. Ты ждешь момента, чтоб отдать ему все. Холодный мрамор, твои цветы. Все опускается вниз, и в горле комок. Эти морщины так портят твое лицо. Поплачь о нем, пока он живой. Люби его таким, какой он есть. Тихое утро, над городом смог, майская зелень, энцефалит. Там хорошо, где нас с тобой нет. Канистра с пивом, при чем здесь вода. Искусственный белок, при чем здесь народ. Сегодня умрешь, завтра скажут — поэт. Поплачь о нем, пока он живой. Люби его таким, какой он есть. Мама, она больше не может Дурная примета — гитара падает из рук. При ударе гитара издает странный звук. И он похож, и он похож на траурный стон. По нам с тобою колокольный звон. Седина в голову, а бес в ребро. Казалось бы, не надо, да что-то нашло. И вот уже, навстречу, под стук колес. Прошу тебя, молчи, оставь на завтра свой вопрос. Она еще ребенок, да и он не взрослый. Она его любит, а он ее бросит, Но, но это все равно лучше того, о чем пишут. Это, это все равно лучше того, что я ненавижу! Мама, она больше не может Смотреть на хрусталь за пыльным стеклом. Мама, отпусти ее, и он ей поможет Остаться моложе и забыть твой дом. А у нее есть друг, а у друга беда. От этой бешеной скачки замкнуло провода, Но остановиться шансов не дано. Вези меня, кривая, теперь уж все равно. Дурная примета — гитара падает из рук. При ударе гитара издает странный звук. И он похож, и он похож на траурный стон. По нам с тобою колокольный звон. Мама, она больше не может Смотреть на хрусталь за пыльным стеклом. Мама, отпусти ее, и он ей поможет Остаться моложе и забыть твой дом. Не спеши Не спеши ты нам в спину стрелять, а это никогда не поздно успеть. А лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть. А лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть. Не спеши закрыть нам глаза, а мы и так любим все темноту, А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу. А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь на наготу. Не спеши ты нас не любить, а не считай победы по дням. Если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя. А если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя. Не спеши ты нас хоронить, а у нас еще здесь дела. Унас дома детей мал-мала, да и просто Хотелось пожить. Унас дома детей мал-мала, да и просто Хотелось пожить. Не говори никому А боги уже спускались с небес. Они погостили средь нас и вернулись обратно. С ними было легко — вот стакан, вот свеча, вот подъезд. Листы с псалмами в крови так похожи на винные пятна. А смерть, как всегда, выбирает идти кого-то из нас. А смерть, в отличие от нас, знает толк в любви и в друзьях. Я с детства запомнил этот странный рассказ. Я увидел его в твоих заброшенных снах, В твоих заброшенных снах. И вот уже кто-то идет за ней в этот храм, Хотя она никого не зовет за собой. И так легко и приятно идти по ее стопам. Не говори никому, об этом будем знать только мы с тобой. Не говори никому, будем знать мы с тобой. А боги уже спускались с небес. Они погостили средь нас и вернулись обратно. С ними было легко — вот стакан, вот свеча, вот подъезд. Листы с псалмами в крови так похожи на винные пятна. Листы с псалмами в крови так похожи. Не говори никому, будем знать только мы с тобой. |
