Во второй половине дня мы с Максом вывезли мистера Лейтона в его кресле в сад и вскоре стали собираться. Прощались мы с ним в гостиной. Роберта, слава Богу, нигде не было видно.

Макс поднялся наверх, чтобы взять чемоданы и поговорить с сиделкой деда, а я ждала в холле, с восхищением разглядывая табакерки и вееры на одном из маленьких столов, как вдруг услыхала за спиной шаги, заставившие меня вздрогнуть.

– Надеюсь, вы не собирались уехать, не простившись? – Роберт стоял ко мне чуть ближе, чем мне бы хотелось.

– Разумеется. Я просто мечтала сказать вам «до свиданья».

– Ай-ай, какие мы сердитые!

Я почувствовала себя мухой, беспомощно бьющейся между оконными рамами и, бессознательно ощутив панику, сделала попытку проскочить мимо него.

Но стоило мне сделать одно движение, как его пальцы цепко впились в мое плечо, и он притянул меня к себе. _

От неожиданности я потеряла равновесие. Его руки обхватили меня, словно клещи, он прижал меня к своей груди и, поймав губами мой рот, принялся яростно целовать меня. Я отчаянно вырывалась, но Роберт был сильный и не выпускал моих рук. Меня охватило отвращение, и, когда его язык оказался у меня во рту, я крепко сжала зубы и почувствовала вкус крови.

Он отпрянул и, резко отпустив меня, прикрыл губы рукой.

– Ах ты, маленькая дрянь... – пробормотал он.

Я с силой съездила ему по физиономии. Он напрягся, побелел, и я увидала на его щеке красный след от моей ладони.

– Только попробуйте еще ко мне прикоснуться, – свирепо прошептала я. – Получите и не так. .

– Представляю, что вы за штучка в постели, – злобно буркнул он. – Как это Макс с вами управляется?

– У Макса нет такой необходимости. Но вам, разумеется, этого не понять. Вы, как я погляжу, привыкли всего добиваться силой.

Глаза Роберта неприятно поблескивали.

– Точнее говоря, я получаю то, чего мне хочется, тем способом, который мне нравится, и вы не представляете собой исключения, дражайшая мисс Вентворт.

– Не рассчитывайте, Роберт. Может, вас это удивит, но есть люди, которые считают, что с вами не о чем разговаривать. И себя я отношу как раз к ним. Если вы облапали меня для того, чтобы я немедленно бросилась жаловаться Максу, то вы просчитались. Я не стану доставлять вам этого удовольствия. А в дальнейшем советую держаться от меня подальше.

Я стремглав кинулась через холл на улицу, чувствуя, что взгляд Роберта буквально жжет мне спину.

Я ждала Макса в машине, ужасно волнуясь, и изо всех сил старалась успокоиться. Он появился минуты через две, забросил чемоданы в багажник и сел за руль.

– Вперед? – спросил он.

– Вперед, – кивнула я. Он завел мотор и вопросительно посмотрел на меня.

– Клэр?

– Что? – Я крепко сцепила руки, пытаясь отвечать как ни в чем не бывало.

– Что-нибудь не так?

– Нет! Почему что-то должно быть не так? – Я высунулась в окно и смотрела, как исчезает из вида Холкрофт. Признаться, я испытывала облегчение. Я повернулась к нему.

– Потому что вы взволнованы, как никогда, и я хочу знать, что случилось.

– Без всякой причины, – соврала я. – Я устала, а у меня еще тысяча дел, вы сами видели, что я совсем не готова к поездке во Францию.

– Понятно. – Макс произнес это без выражения, и я рискнула взглянуть на него.

Он насупился и выглядел сердитым, а я вдруг почувствовала себя просто ужасно. В том, что сделал Роберт, не было вины Макса, а я повела себя именно так, как того хотел его братец.

– Я... простите меня, Макс, – произнесла я торопливо. – Уик-энд был чудесный, а сейчас, когда все кончилось, тяжело возвращаться к повседневным заботам.

– Понятно, – повторил он, на этот раз немного повеселее. – Ну что ж грустите, сколько вам хочется, только не стоит огорчать и меня.

– Я понимаю, простите. Иногда я не могу совладать со своим дурным нравом. Послушайте, вы почти не рассказали мне о том, какие у вас планы на лето, что будете делать после Флоренции?

– Да собственно все то же – лекции, статьи, рецензии, музеи, правда, в июле должен приехать один очень интересный человек из Сан-Франциско...

Кажется, мы благополучно миновали опасную тему. Эту дорогу я запомнила очень хорошо. В глубине души я была твердо уверена, что это конец. Ехать оставалось совсем мало, Лондон был уже рядом. Макс уедет, и я уеду, и, кто знает, что будет, когда я вернусь. Я встретила Макса, когда он оказался свободен, и он решил провести со мной время, зная, что я скоро уеду и не стану предъявлять к нему никаких претензий.

Я наблюдала за ним, а он сейчас с удовольствием со мной разговаривал, изредка улыбаясь своей чуть озорной улыбкой, которая всегда вызывала у меня желание улыбнуться в ответ. Густые темные волосы падали время от времени ему на лоб, и он поднимал руку, чтобы откинуть их. Я следила взглядом за его ладонью, пока он не взялся снова за руль. Меня всегда интересовали руки людей – их очень трудно писать, но они многое могут рассказать о характере человека. У Макса кисть была длинной и узкой, но ничуть не похожей на женскую, и хотя мне лишь несколько раз пришлось обменяться с ним рукопожатием, я сразу ощутила в нем твердость и уверенность.

Думая об этом, я поняла, что мы с ним почти совсем не касались друг друга. Один мимолетный поцелуй – вот и все, что можно вспомнить. И все же мне была приятна его близость, едва уловимый мужской запах, нравилось то, как он двигается, как красиво держит голову, поворачивает шею, расправляет свои широкие, сильные плечи. И еще, насколько я могла судить, у него были очень красивые мышцы. Мышцы – это вообще моя слабость, я люблю рисовать обнаженную натуру, и Макс напоминал мне классическую греческую скульптуру.

– Клэ-эр? Интересно, о чем это вы так задумались? – спросил Макс. – У вас такой вид, словно вы витаете в облаках.

– Ох, извините, я задумалась об анатомии.

– Конкретно о чьей-то? – спросил он с улыбкой.

– Откровенно говоря, о вашей.

– О моей? Боже правый! Мне, вероятно, следует покраснеть?

– Не валяйте дурака. Я просто подумала, что из вас получился бы великолепный натурщик. – И тут я почувствовала, что краснею.

Он захохотал.

– Честно говоря, я всегда предпочитал находиться по другую сторону мольберта. Мне кажется, натурщик должен ощущать себя чем-то вроде вазы с фруктами, а это должно быть ужасно неприятно.

– Неприятно?

– Ну да. Мне всегда было жалко людей, которые сидят в чем мать родила в классе, полном студентов, дрожат и мечтают заполучить назад свою одежду.

– Вы что, брали уроки рисования? – удивилась я.

– Да, и это было ужасно. Мое внимание было все время сосредоточено на чем-то не том.

– Макс, вы просто безобразник, – сказала я, и мы дружно рассмеялись.

– Мой преподаватель тоже так считал. Вот мы и приехали.

Он плавно остановил машину и достал мой чемодан, пока я рылась в сумке в поисках ключа.

Проводив меня до двери, он остановился, небрежно прислонившись плечом к косяку.

– Ну что ж... спасибо, что съездили со мной в Холкрофт. Было очень приятно.

– Не за что, я сама получила огромное удовольствие, честное слово. – Я улыбнулась. – И спасибо, что пригласили меня. Но может быть, вы зайдете?

– Спасибо, но я не могу, Клэр. У меня еще полно дел.

– Конечно. У меня тоже, откровенно говоря.

Вдруг я почему-то почувствовала себя ужасно несчастной. Ведь я теперь так нескоро, ох как нескоро снова увижу Макса!

– Клэр... что случилось?

– Ничего. Правда, ничего. – Я опустила глаза, не зная, что сказать.

Макс медленно выпрямился.

– Если действительно ничего не случилось, тогда почему у вас такой странный вид?

Подняв голову, я заметила, что он очень внимательно всматривается в мое лицо. Наши взгляды встретились, и мы оба не стали отводить глаз. В считанные доли секунды я поняла, что весь мой прежний мир рухнул. Мне стало жарко, желанье, словно горячая волна, вдруг почему-то нахлынуло на меня, заставив почувствовать в буквальном смысле слабость в ногах. Никогда в жизни я еще не испытывала подобного физического ощущения, и это явилось для меня полнейшей неожиданностью. Я отвернулась, чувствуя себя ужасно глупо.