Может быть, Ник принадлежит к тому типу мужчин, которые не могут довольствоваться одной женщиной? Он сказал вначале, что не ищет любовных приключений. Она тоже к этому никогда не стремилась. Ее любовь не легкомысленный летний романчик, а привязанность на всю оставшуюся жизнь. На всю жизнь! Но если она станет навязчиво удерживать его подле себя, то быстро ему надоест, и тогда уж он точно сбежит. Нет, этого делать не следует. Она не желает подрезать ему крылья. Она любит его таким, какой он есть.

Аби опять почувствовала приближение приступа депрессии, от которой думала избавиться навсегда. Она слишком любила Ника, и теперь ей надо было собрать в кулак все силы, чтобы продолжать жить и без него. Полюбив его, она забыла о себе. Придется вспомнить. Теперь она всю жизнь будет вспоминать его и насильно принуждать себя не думать о новой встрече. Надо чем-то занять себя. Что ж, она запишется в библиотеку, сделает перестановку в доме, по-новому расставит все в магазине. Она попыталась заставить себя не поддаваться депрессии. Разве она не знает, что может еще встретить… Нет, она знала. Она была уверена, что Ник Маквэл – единственный мужчина, которого она могла полюбить. Теперь она останется одна до конца своих дней.

А что он сказал о сегодняшнем вечере? Прощальный обед? У Аби закружилась голова, но она взяла себя в руки. Сказка еще не завершилась. Она будет шутить и смеяться, она будет самой очаровательной и остроумной женщиной, с какой он когда-либо имел дело. Она будет кокетничать с ним и скажет что-нибудь вроде:

– Теперь мне не надо останавливаться в отеле, когда я буду приезжать в Нью-Йорк. Ведь я смогу смело являться к тебе, правда?

Ник рассмеется и ответит:

– Ну, конечно. Мой дом – твой дом.

– А что если во вторник? – спросит она. – Возьму зубную щетку и прилечу.

И прилетит. Первым же рейсом, на который достанет билет.

Но сегодня пусть сказка продолжается. Когда наступит завтра, тогда ей и придется решать все проблемы. Ничего, все обойдется. Она выдержит.

Он оторвал взгляд от журнала и посмотрел на нее, недовольный ее молчанием.

– Если ты хочешь пойти в другой ресторан, так и скажи. Мы можем сходить в греческий потом, когда я вернусь.

– Ты вернешься?

Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе.

– Я приеду. Меня не будет всего дней пять, неделю от силы. А ты что подумала? Что я совсем уезжаю? Что мы больше не увидимся?

Она почувствовала, как напряглись его руки: он угадал ее сомнения и старался успокоить.

Тучи рассеялись, выглянуло солнышко, и сердечко Аби опять забилось ровно, ей стало легко дышать. Но, Господи, как же долго его не будет! Нет-нет, она не хочет об этом думать. Лишь покрепче прижаться к нему, чтобы слышать удары его сердца.

– Да, я подумала, что ты уезжаешь насовсем.

Ник пристально посмотрел ей в глаза и ласково произнес:

– Мне надо отвезти рукопись и уладить кое-какие дела. Это займет несколько дней, – он улыбнулся. – Ну так что? Отправимся в "Эгиду"?

Аби рассмеялась и кивнула.

– Только, пожалуйста, сделай мне одно одолжение.

Он настороженно приподнял бровь.

– Вот, возьми, – она сунула ему в руки книжку.

– Хочешь, чтобы я почитал на ночь? – спросил он, не отрывая глаз от справочника по сексу.

Аби хмыкнула:

– Нет. Можешь ее дописать. Пару глав, если не возражаешь, – она улыбнулась и вспыхнула от своей дерзости. – Побудь здесь несколько минут, пока твой отец не привезет мою маму.

– Ладно, – сказал он ничего не понимая. – А ты куда?

– "Эгида" – модный ресторан, мистер Маквэл, – проговорила Аби, выскальзывая из его объятий и доставая из-под кассы кошелек. – А мне совсем нечего надеть!

Она весело махнула ему на прощание и исчезла за дверью.

– Надо было позвонить и заказать столик, – сказал Ник, глядя на вереницу парочек, проходящих мимо метрдотеля. – Кажется, моя романтическая идея была неоригинальна.

Аби хмыкнула и взяла его под руку:

– Мы всегда кричим, что Вирджиния – рай для влюбленных. Вот тебе и доказательство.

– Это же ресторан, а не мотель, – сухо парировал он.

– Все дело в атмосфере, – мечтательно проговорила она, показывая на две статуи греческих богинь, украшающие холл. Пышные южные растения в кадках и пол из красиво уложенных каменных плиток придавали помещению экзотическую элегантность. – Кстати, "Эгида" славится своей кухней, а я как раз хочу есть.

– Послушайте, мисс Уэтэрби, – сказал Ник таким торжественным тоном, что Аби даже вздрогнула от неожиданности, – я могу предложить вам романс.

– Да? А я-то мечтала о рыбе, – простодушно улыбнулась Аби.

– Подожди, вот я тебе спою при свечах, – и он усмехнулся, а в его карих глазах заплясали веселые чертики.

– О, я уверена, что ты неотразим.

Аби покрепче ухватилась за его руку, с удовольствием ощущая, какая она мужественная и сильная. Ей не было ни чуточки стыдно, когда она любовалась "своим" Ником в элегантном костюме и при галстуке.

– Кажется, нам придется долго ждать, – сказал он.

– А почему бы тебе не сообщить метрдотелю, кто ты такой?

У Ника похолодело в груди.

– Кто я такой?

– Ну да. Я уверена, он не будет держать в очереди знаменитого писателя.

Ник кашлянул и поправил галстук, который вдруг стал слишком тугим.

– Боюсь, Аби, тут это не сработает.

Нет, здесь он ей не станет говорить, что в Нью-Йорке любое из его имен подействовало бы просто магически.

– И все-таки тебе надо попытаться, – стояла на своем Аби. – Попроси – нет, потребуй – столик у окна. Тут потрясающий вид на море. У них снаружи разноцветные лампочки.

Он, наморщив лоб, подозрительно посмотрел на нее:

– Ты уже бывала здесь?

Она лишь широко открыла глаза и подтолкнула его к метрдотелю.

– Добрый вечер, сэр. Ваше имя? – лысый низенький человечек в белом смокинге взглянул на Ника и тотчас перевел глаза на его смеющуюся кудрявую спутницу. Аби слегка подмигнула ему.

– Нам нравятся столики у окна, – сказала она, обворожительно улыбаясь.

– Ну конечно, – услышали они за спиной приятный голос с сильным акцентом. Официант взял две карточки, и Нику ничего не оставалось, как послушно следовать за ним со своей дамой в главный зал. Своей роскошью зал этот напоминал дворец какого-нибудь восточного набоба. Сияли хрустальные люстры и электрические свечи, а столы были расставлены так, чтобы все могли любоваться лазурной гладью океана.

– Видно, таким вниманием мы обязаны твоему платью, – шепнул Ник на ушко Аби, пока они проходили через переполненный зал и их ноги утопали в красном с золотой нитью ковре.

– Не глупи, – прошептала она в ответ. – Это – старое платье. – Из скромности или просто наперекор она лукавила, сама не понимая зачем.

– Очень удачное, – сухо проговорил Ник.

– Думаю, ты бы и не заметил, надень я новое.

Он хмыкнул:

– О, я обратил внимание. Даже официанты остались неравнодушны. В этом проклятом платье ты привлекаешь к себе внимание.

Аби улыбнулась, чувствуя свою женскую власть над любимым. Хотя она купила платье чуть ли не в последнюю минуту перед этим походом в ресторан, оно и вправду отлично на ней смотрелось. Даже продавщица сказала, что у нее как раз подходящая фигура, и Аби впервые обрадовалась, что она не толстая, но и не худая, как манекенщица. Платье было облегающее, черное, с серебряным поясом. Ее стройные ножки соблазнительно обтягивали красные колготки. Вечерний макияж не скрывал и не портил ее нежного сияющего лица, а крошечные сережки с кристаллами горного хрусталя сверкали в ее ушах словно бриллианты.

Они еще не успели сесть, когда Аби кто-то позвал, и Ник с изумлением увидел, как она тонет в объятиях медведеобразного гиганта в белом смокинге.

– Ставрос, – взмолилась она, – ты переломаешь мне все кости.

– Ты очень слабенькая. Тебе надо чаще приходить к нам. Ничего, сегодня мы тебя подкормим, – он повернул седую голову к Нику и посмотрел на него с отцовской придирчивостью. – Это кто?