А по ночам мне снились всякие детские фантазии, — усмехнулась Стефи. — Я даже сэкономила из карманных денег и на Рождество купила ему кожаное портмоне. Ты и представить не можешь, как он смутился.

— Как относились к этому родители?

— Отец не понимал, почему мне потребовалось два года на изучение латыни, а мама… я думаю, она догадывалась, что я переживаю первую влюбленность, но ничего не говорила. Моя безответная любовь умерла сама собой.

Глория разгладила рукава блузки.

— Теперь ты попала в такое же положение, как твой учитель латыни, — резюмировала она. — Ты являешься предметом обожания не по своей вине.

— Это и так понятно, — ехидно проговорила Стефи. — Только меня здорово злит, что этот Квентин Уард делает такие скороспелые заключения. Он сам вел себя, словно подросток, — раздраженно сказала она. — Причем все это происходило на людях. И даже рта мне не дал раскрыть, просто положил голову на плаху и отсек ее. Он буквально рвал и метал. — Она сощурилась. — Страшно не люблю, когда мне угрожают. Кстати, что такое моральная низость?

Глория была шокирована.

— Моя дорогая, это унизительный и позорный акт по отношению к подчиненному.

— Квентин Уард сам по себе позорный человек! — пробурчала Стефи и потерла виски. — Похоже, ему необходимо поучиться хорошим манерам и неплохо походить на курсы для родителей, чтобы уметь должным образом общаться с сыном, а не искать козла отпущения. Меня обвинили в присутствии свидетелей.

Она нервно сложила руки.

— Не нравится мне все это. У меня безупречная репутация и если сплетня разнесется… — Стефи отсутствующим взглядом посмотрела на часы. — Когда начинается концерт?

— В восемь тридцать.

— Если уйти сейчас, я успею съездить домой, переодеться и переговорить с Уардом, чтобы окончательно все прояснить. Может быть, удастся прочитать нотацию Бобби, — добавила она. — Я буду вежлива, но холодна. Это поможет выбить из его головы дурацкие любовные фантазии. Глория улыбнулась:

— Не боишься входить в пещеру льва?

— Точно ты подметила, — резко сказала Стефи, — этот мужчина рычал, как лев.

— Как выглядит папа Уард? — с любопытством поинтересовалась Глория.

Вспоминая, Стефи нахмурилась:

— На несколько сантиметров выше меня. Мужественное лицо, почти греческого типа. Очень темные волосы. Великолепная фигура, — она по-женски засмеялась.

— Ты о чем? — спросила Глория. Глаза Стефи как-то странно заблестели.

— После всей этой идиотской сцены, наблюдая, как он выходит из ресторана, я подумала, что он мог бы работать зазывалой на распродаже.

Двигатель «мерседеса» равномерно урчал, пока Стефания рассматривала особняк Квентина Уарда.

— Очаровательный домик и вполне достойный, — прокомментировала она. — Вот хозяин у него не такой.

Массивные колонны и фронтон дома являлись типичным примером архитектуры восемнадцатого века. Тени прошлого, казалось, должны были ожить в этом воплощении плантаторского духа. Вокруг здания были посажены магнолии и огромные сосны.

Стефи обратила внимание на несколько машин, стоявших на дорожке перед домом. Она перевела взгляд на часы. Неужели Квентин Уард принимает гостей?

Она уже было собралась включить скорость и тронуться, но в последний момент передумала и поставила машину рядом с другими. «Почему ее должно волновать это?» — подумала она, и перед глазами встала картина собственного испорченного обеда. Квентин Уард не очень-то переживал, в какое положение поставил ее. Ничего с его гостями не случится, да судя по его манерам, у него и гости такие же.

Гости там или еще кто — это ее не волновало: она должна прояснить ситуацию, пока не поздно. Ее профессиональная и личная репутация была поставлена на карту, и поэтому настоятельно требуется разобраться и снять с себя все обвинения.

Уарды, отец и сын, должны увидеть ситуацию в правильном свете, именно в правильном! «Ситуацию!» Нахмурившись, она открыла дверь машины. Этого слова не должно быть в ее речи.

Зимний воздух взбодрил ее. Стефания чувствовала себя уверенной и хладнокровной. Неважно, будет ли шуметь или рычать Квентин Уард, она сохранит самообладание, всегда свойственное ее натуре. Конечно, платье не совсем соответствовало ее чувствам. Искусные кружева будут отражать ее настроение, когда она избавится от этого Квентина.

В конечном счете она ведь собиралась получить удовольствие от концерта, сходить на одну вечеринку, которые она и так довольно редко посещала, и вообще радоваться жизни. Она заслужила это.

Немного дрожащими пальцами она нажала кнопку. Когда музыкальный звонок отыграл первые ноты мелодия из фильма «Унесенные ветром», напряжение как рукой сняло.

— Добро пожаловать в наш гостеприимный дом! — На лице Квентина сияла улыбка, но она стала медленно исчезать, когда его темные глаза задержались на ослепительно-рыжих волосах и очаровательном лице, принадлежащих женщине по имени Стефания Бранд. — Какого черта вы здесь делаете?

— Потише, мистер Уард! — Тициановская бровь презрительно взлетела вверх. — Где благородство, украшающее южных плантаторов?

— Родом я с Род-Айленда, — сухо возразил он.

— Теперь я понимаю, что ваши манеры соответствуют вашему происхождению. — Ее глаза заблестели. Она не без удовольствия заметила, с каким восхищением он осматривает ее. Она и сама обнаружила, что чисто по-женски оценивает Квентина. Канделябры, повешенные в прихожей, отбрасывали свет на темные волосы, окаймлявшие правильные черты лица.

Едва заметная улыбка, которую ей удалось изобразить, смягчила его суровый вид. Широкоплечее, с узкой талией и длинными ногами, тело Квентина, выглядевшее таким чертовски привлекательным в джинсах, и в смокинге не потеряло своей импозантности. Стефи, сама того не сознавая, перестала играть в серьезность и принялась кокетничать.

Едва переступив порог, она подошла и поправила ему бабочку.

— Я здесь, чтобы поговорить о вашем сыне.

Темные глаза выражали недоверчивость.

— Это… едва ли удобно. — Он, казалось, был не на шутку взволнован и тяжело дышал.

— Едва ли было удобно прерывать мой обед, — она подняла ладони до уровня его груди и предупреждающе толкнула, тщательно выговаривая слова. — Теперь наступила моя очередь говорить, а ваша слушать.

Он перевел взгляд на ее кулаки, прижатые к пиджаку, и сдавленно проговорил:

— Я устраивал вечеринку, у меня гости. Ее рука словно впилась в его грудь.

— Я уверена, что гости простят меня.

— Но послушайте, я…

— Замолчите, мистер Уард. Вы уже сказали то, что хотели, теперь моя очередь. — Она снова толкнула его. — Извинитесь перед гостями, и мы поговорим с вами с глазу на глаз.

— Стефи! — раздался обрадованный мальчишеский голос. — Я знал, что вы придете. Я молил, чтобы вы приняли мое приглашение. — Рядом с отцовским показалось худое, длинное тело. — Отец, это мой босс Стефания Бранд. — На лице сияла улыбка. — Ого, просто не верится. — Он светился от удовольствия. — Это здорово!

Стефи попыталась изобразить улыбку. Она понятия не имела, что приглашена на вечеринку в дом Уардов. А если бы знала, то и не подумала бы явиться.

— Роб, ты не говорил мне, что собираешься приглашать мисс Бранд к нам в гости. И я что-то не припомню, чтобы получал ее визитную карточку.

— Я и сам удивлен, что Стефи нашла мое приглашение на своем столе под календарем. — Бобби пожал плечами. — Он всегда завален всякими бумагами, пластинками, кассетами… — Он перевел взгляд на Стефанию. Мягкий свет отбрасывал на нее слабые блики, подчеркивая нежные линии женственного тела, глубокое декольте украшали великолепные кружева.

— Вы шикарно выглядите!

Слабая улыбка показалась на ее губах.

Она наблюдала, как лицо Бобби переливалось всеми оттенками красного, оно напоминало мордочку бассет-хаунда, который был у ее тетушки. «Мальчик прямо в восторге. Почему я не могу вызвать такую же реакцию у его отца?»