Я встряхнула головой, но ее умоляющий взгляд прилип к моему лицу, словно кусочек пластыря. Ситуация явно вышла из-под моего контроля.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о сексе? – выпучила глаза я.

– Да, – с достоинством кивнула Марина, – у тебя же всегда была бурная личная жизнь, уж ты-то в этом понимаешь.

Она вдруг извлекла откуда-то блокнот и остро заточенный карандаш и с серьезным видом приготовилась записывать.

– Расскажи мне все. Как я должна выглядеть. Что мне говорить. Как на него смотреть. Куда его поцеловать.

Нервозный смешок вырвался из моих губ. Если бы нас не сблизили винные откровения, я бы давно выставила ее вон – с такими дурацкими просьбами. Но внезапно во мне проснулось нечто, напоминающее азарт. А что, если правда помочь дурочке? Не жалко же мне поделиться годами наработанной информацией, в самом деле! От меня не убудет, а Маринка будет счастлива. Жирный крестик в списке моих положительных деяний.

– Ну ладно, – выдохнула я, – слушай меня внимательно. Если вздумаешь спорить, я не буду продолжать. Итак, начнем мы с того, что прямо сейчас вызовем мою парикмахершу и сделаем тебе модную стрижку. Кстати, можно еще и косметолога, мужчины любят интимную эпиляцию. А уж такой, как твой Гарик, явно этот жест оценит. Дальше, подбираем сексуальное белье… Маринка, ты записывай, не смотри на меня так жалобно.

Если уж я взялась за дело, то это серьезно. Вот увидишь, этот Игорь Вячеславович будет нашим. То есть твоим, я имею в виду.

Я хотела как лучше, честное слово. Я вовсе не из тех стервозных девиц, которые раздают направо и налево дурацкие советы, в надежде на то, что кто-нибудь к ним прислушается и сядет в лужу.

Если бы я знала, к каким ужасающим последствиям приведет мое посильное вмешательство в Маринкин отработанный годами имидж… Не знаю, что бы я сделала. Но, скорее всего, и вовсе не открыла бы ей дверь.

Гарик волновался. Нет, правда волновался.

Он сменил простыни – брутальный черный шелк, пропахший духами дорогих и не очень девушек, на изящную льняную простоту. Задвинул начатую бутылку виски подальше в бар. В сотый раз провел ладонью по щеке, будто бы щетина могла отрасти с космической скоростью. Сменил строгий темный костюм на неформальный светлый. Проверил в холодильнике шампанское. Позвонил в службу доставки цветов – еще раз уточнить, чтобы пышный букет тропических орхидей был доставлен ровно в двенадцать, и ни минутой позже.

Он чувствовал себя смельчаком-дилетантом, стоящим на краю десятиметровой вышки. В горле пересохло, пальцы казались влажными и предательски дрожали.

Впервые его холостяцкое гнездо посетит ангел. Мариночка…

Легкий ужин с шампанским – креветочный коктейль и ледяная черная икра на тарталетках. Еще одно кольцо с крупным брильянтом, отливающим роскошной голубизной. «Одно кольцо я подарил тебе в честь предложения, другое – в честь твоего согласия, – мысленно повторил он заготовленную фразу, – у моей невесты будет много колец». Ванильные свечи в спальне – ангелу понравится. Невинной принцессой взойдет она на его ложе, и на подушке ее будет ждать букет свежайших орхидей.

Половина десятого – еще тридцать минут. Долгих, тянущихся вечно минут до прихода той, которая изменила его жизнь.

Подумав, Гарик подошел к телефону. Если уж рвать с прошлым, то по полной программе. Отныне в его жизни нет места дешевой имитации отношений. Нет места шлюховатым красавицам, воспринимающим его как одушевленный кошелек. Нет места похотливым алкоголичкам, с которыми так весело ночью и так пусто по утрам.

Он позвонил Лоре.

– Милый, как я рада, – она схватила трубку после первого гудка, будто бы специально ждала, когда он объявится.

Стараясь казаться независимой, она почти никогда не звонила сама. В то же время нутряным чутьем Гарик давно распознал в ней собачью преданность, готовность прибежать по первому свисту.

– Лора, мне надо с тобой поговорить.

– Гаричек, а я как раз о тебе думала. Моя подруга устраивает закрытую вечеринку. Дресс-код: все топлес! Представляешь, как весело будет, пойдем!

Он хмыкнул – Лора с ее шестым размером уж точно будет королевой на этой вечеринке гордо выпяченных естественных прелестей и предсказуемой безупречности силикона. Жаль, что он этого не увидит.

– Лора, я больше не смогу с тобой встречаться.

– Что? – растерялась она.

Они были вместе больше трех лет, Лора привыкла ставить напротив его имени формальную галочку «частная собственность». Она, конечно, догадывалась о других женщинах, но никогда не относилась к ним всерьез, втайне лелея несбыточную фантазию о возможной свадьбе.

– Я женюсь. – Ну вот, впервые он сказал это третьему лицу.

– Это что, шутка?

– Нет. Я понимаю, что ты чувствуешь. Но я решил, что будет честным тебе сказать.

– Что ж… – в ее голосе уже слышался сдавленный отголосок надвигающейся истерики, – и кто она? Та плоскогрудая актриска?

– Нет. Хотя это не имеет значения.

– Ты прав. Ладно… Надеюсь, она будет с тобой более счастлива, чем была я! – Лора шмякнула трубку.

Гарик вздохнул. Он знал, что будет дальше – она напьется и начнет ему звонить. Она будет требовать, плакать, угрожать. Может быть, сымитирует самоубийство, наглотавшись аспирина и заранее вызвав врача.

Он позвонил Елене. Та приветствовала его с деловитостью прирожденного потребителя.

– Гарик, хорошо, что ты позвонил. Мне нужны туфли.

Он даже растерялся.

– Что тебе нужно?

– Туфли. В «Подиуме» новый завоз, там появились отличные туфли из кожи аллигатора. Я бы могла надеть их на кинофестиваль.

– Ээээ… Хорошо, – подумав, согласился он, – я пришлю к тебе шофера с деньгами. Лена, только вот… Сам я не приеду.

– И не надо, – индифферентно согласилась она, – что мужчины понимают в шопинге? Лучше встретимся завтра вечером, и я буду в новых туфлях.

– Нет, ты не поняла. Я не имел в виду сегодня. Я имел в виду вообще… Лена, я собираюсь жениться.

Она отреагировала, как и положено избалованной общим признанием женщине.

– Это предложение? Знаешь, я бы предпочла шампанское и кольцо.

– Это не предложение. Я женюсь, поэтому больше не смогу с тобой увидеться. Туфли – это прощальный подарок.

Она помолчала, осознавая.

– Вот как? – Он будто бы наяву увидел, как взлетают вверх ее холеные, тонко выщипанные брови. – Это прозвучало… мелочно.

– Как? – изумился он.

– Разве туфли – это прощальный подарок? Когда-то я встречалась с мужчиной… не буду называть его фамилии. Так вот, когда я ушла от него, он подарил мне квартиру. Это был прощальный подарок.

От такой наглости Гарик чуть не задохнулся. И на эту женщину он потратил почти восемь месяцев драгоценного времени, отпущенного небесными песочными часами? Песок тонкой струйкой убывал, а он покупал Леночке меха и платья.

– Значит, так тебе будет легче, – усмехнулся он, – проще расставаться с мужчиной, который оказался подлецом, не так ли?

Звонок в дверь раздался ровно в десять. Гарик усмехнулся – ангелам чуждо предсказуемое кокетливое коварство, они никогда не опаздывают. Ладонью он нервно пригладил волосы. Еще раз окинул комнату въедливым взглядом. Понравится ли ей? Не найдет ли она его вкус пошловатым?

Он распахнул дверь, подался навстречу знакомому нежному запаху мыла и… отшатнулся. На пороге стояла вовсе не благоухающая простотой и свежестью Мариночка. Какая-то незнакомая тетка в дымчатых темных очках. От нее пыльновато разило «Ангелом» – издевка свыше над его наивными ожиданиями. Гарик никогда не любил душные ароматы.

– Вы… к кому?

– Привет, – знакомым голосом сказала она, а потом, привстав на цыпочки, поцеловала его в висок, – я не опоздала?

– М-марина? – запнулся он. – Что с тобой?

Она с улыбкой вошла в прихожую и тут же бросилась к зеркалу. Так всегда поступали Лора и Елена, воительницы за безупречность внешнего облика. Взбила ладошками волосы – новые волосы. Модно градуированные, слегка осветленные. Красивые волосы, но пахло от них банально – краской и парикмахерской. Сняла дурацкие темные очки, обнаружив под ними обильно подведенные глаза. «Ей идет, – подумал Гарик, – она стала ярче, но это… не моя Марина!»