Из ее открытого рта вырвался лишь сиплый хрип.

Что-то оборвалось внутри нее, весь ее мир рассыпался потревоженным карточным домиком. Жизнь в стиле fake… Она добилась успеха только благодаря своему умению разбираться в хороших вещах. Она никогда никому не рассказывала – у нее была коллекция бумажных ценников. Бирочки, этикетки, логотипы – все это она аккуратно вклеивала в специальный массивный альбом. Кто-то коллекционирует стихи, кто-то – кулинарные рецепты, а Люда – этикетки.

Жизнь в стиле fake…

Из телецентра Людмилу забирала «скорая». Взволнованный супруг устроил ее в элитную загородную клинику неврозов, где она провела восемь месяцев.

Говорят, она и сейчас почти не выезжает из своего загородного имения. Увлеклась огородничеством, воспитывает близнецов – сына и дочку, – а большинство своих нарядов раздала домработницам.

Зря она так, наверное. Светские скандалы забываются быстро. Каждый вечер в Москве какому-нибудь знаменитому бедняге суждено опростоволоситься. Чужое фиаско подобно взбитым сливкам – свежо и заманчиво только в первые часы существования.

Но Люде все равно не по себе – а вдруг она, нарушив многомесячную приватность, выйдет в люди и ненароком услышит за своей спиной ядовитый шепоток: «Смотрите, вон идет та девушка, с поддельной сумочкой Lois Vuitton!»

Черт бы побрал эти первобытные инстинкты, которые порою оказываются губительными для нежной женской репутации. Говорят, что женщины любят ушами, – но это не так. Кто из нас устоит перед типом с фигурой Аполлона, загаром Бандераса, белозубой улыбкой Рональдо и эротично-ироническим прищуром Клуни? А если ко всему прочему в его глазах – опасная русалочья зелень, на щеках – небрежная двухдневная небритость, а сквозь расстегнутые верхние пуговицы модной рубахи просматривается мускулистая грудь с интеллигентной порослью черных курчавых волос? А если обладатель всех этих природных благ еще и говорит вкрадчивым приглушенным баритоном, а в радиусе пяти метров вокруг него явственно ощущается энергетика неразбавленной мужественности?

Да за таким мужчиной любая на край света отправится, как одурманенная крыса за волшебной дудочкой! Любая – и безголовая студентка, и деньголюбивая модель, и скромная учительница математики.

И я.

Он был мачо. По-другому и не скажешь. Я увидела его в метро и… пропала. Роковое стечение обстоятельств – на минутку оторвавшись от чтения «Космополитена», я безо всяких причин подняла глаза, а он как раз зашел в вагон и разместился у двери, прислонившись к ней спиной. Дело было на «Бауманской», на следующей остановке я должна была выходить… Но не вышла.

Он был похож не то на голливудского актера, не то на обласканного славой и миллионными контрактами спортсмена. Исполинский рост, стальные мышцы, безупречный загар, темные волосы глянцевой волной спускаются ниже подбородка. Глаза зеленые, губы – яркие и полные, джинсы – сексуально-голубые, с художественно продранной коленкой.

Честно говоря, мне никогда не приходилось встречать мужчину такой феноменальной красоты. А может быть, даже не во внешности дело. Было в нем что-то такое… аура первобытной силы, мужественности, уверенности в себе.

Поезд плавно подъезжал к «Арбатской». И вдруг я заметила, что, кроме волшебного мачо, в вагоне остались одни женщины…

и все они не сводят с него исполненных беспочвенными надеждами взглядов.

Рядом со мною сидели две студенточки в мини-юбках из кожи свежеубитого дерматина. Было им лет по восемнадцать, не больше. Они беззастенчиво хихикали, подталкивали друг друга локтями, передавали из рук в руки потасканную пудреницу, чтобы в мутноватом зеркальном прямоугольничке в очередной раз рассмотреть свои чересчур накрашенные мордашки.

– Нет, я все-таки к нему подойду, – шепнула одна, заливаясь истерическим смехом.

– Давай вместе… Нет, Таньк, я боюсь.

– Я тоже.

У противоположной двери стояла женщина средних лет – стройная, блеклая, в унылой серой юбке. Ничего особенного – но какие у нее были глаза! Все понимающие, ласковые, зовущие, с обреченной сеточкой морщинок вокруг. В ее руках был потрепанный карманный томик – на обложке мускулистый блондин с квадратным подбородком страстно обнимал мулатку в платье, задранном до самых бедер. Я усмехнулась – все понятно. Увлекающаяся любовными романами особа не могла не обратить внимания на персонажа, словно сошедшего с обложки очередного творения Барбары Картленд. На мачо она смотрела почти умоляюще.

А чуть поодаль девушка, похожая на фотомодель, гипнотизировала объект из-под томно опущенных ресниц. Она была из породы блондинок, интересующих всех без исключения мужчин и вызывающих неприязненное подозрение почти у всех женщин.

В какой-то момент мне показалось, что объект всеобщего метрополитеновского вожделения вознаградил модель многообещающей улыбкой. Студентки, сидящие рядом со мной, синхронно вздохнули и пробормотали что-то вроде «С-сука!».

Это и стало для меня последней каплей. Я встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения.

Итак, на «Смоленской» я решила – ну и черт с тобой! Наверняка у тебя раздутое самомнение, зашкаливающий эгоизм и куча фотомоделистых любовниц. Полюбовалась – и хватит. И так лишние три остановки проехала, корова стареющая, возомнившая себя романтической героиней.

Когда я выходила из вагона, колени мои предательски дрожали, а сердце щемило из-за панического чувства упущенной возможности. «Заткнись!» – мрачно приказала я рыдающему альтер эго.

В нерешительности остановилась посредине пустой платформы – и что дальше? Настроение почему-то испортилось, возвращаться на «Курскую» не хотелось. Может быть, прогуляться по Арбату, заруливая в милые сувенирные лавочки и кафешки с шаурмой? Расслабиться, не отвечая на звонки мобильного, задобрить пошатнувшуюся психику огромной порцией шоколадного мороженого?

Так я и сделала.

И только оказавшись на эскалаторе, я вдруг случайно заметила, что мачо идет за мной! Он стоял на несколько человек сзади и – готова поклясться – сверлил напряженным взглядом мой затылок. Во всяком случае, когда я обернулась, наши взгляды встретились, и он интеллигентно отвел глаза.

Ну ничего себе…

Мачо вышел за мною из метро. На площади я замешкалась: куда свернуть – на Арбат или на Садовое? И – вот чудо – волшебный мужчина тоже замялся, неловко сделав вид, что ему необходимо найти нечто важное в задних карманах джинсов. И только когда я направилась в сторону Арбата, он двинулся за мной.

Не оборачиваясь, я шла по старому Арбату, со шпионской тщательностью следя за его перемещениями в отражениях витрин.

Он! Шел! За мной!

Чтобы развеять последние сомнения, я остановилась у автомата с игрушками и принялась с интересом рассматривать косорылых плюшевых ежиков. Мачо тоже остановился – у ларька «Союзпечать»! Бестолково созерцая журнальные обложки, он явно ждал, когда я тронусь в путь.

«Но почему же он ко мне не подходит?» – недоуменно подумала я.

Мобильные телефоны – лучшее изобретение человечества (после гигиенических тампонов и фотоэпиляции, разумеется). Я позвонила Лерке и вкратце обрисовала ей ситуацию.

– Детский сад, – фыркнула она. – Кашеварова, ну почему ты всегда вляпываешься в дурацкие истории! Мачо, который стесняется к девушке подойти, что за бред!

Я охладила ее пыл романтичным вздохом.

– Лер, ну а вдруг это любовь с первого взгляда? Думаешь, мне надо просто пойти по своим делам и ждать инициативы?

– Нет, думаю, тебе надо броситься к нему на шею и предложить зайти в ювелирный за кольцами, – рявкнула Лера, – то-то он обрадуется!

Я рассматривала мачо в отражении стекла. Он нетерпеливо притопывал ботинком и время от времени искоса на меня посматривал.

– Ты его просто не видела… – протянула я, – рост – почти метр девяносто, телосложение – Брэд Питт must die, зеленые глаза, потертые джинсы… А как он откидывает челку со лба! Лерка, у него длинная челка, и он иногда встряхивает головой, чтоб она в глаза не лезла. Это так сексуально!