– Точно! – подхватила я. – Помнишь, как она полчаса рассказывала о том, как старшенький отравился киселем?

– Меня чуть не стошнило, – слабо улыбнулась Лерка, – но я делала вид, что мне интересно узнать, сколько раз его пронесло.

– А Лизка? – рассмеялась я. – Почему ты про Лизку не вспомнила? Тоже мне, королева кулинарных курсов…

– Про нее я вообще молчу, – вздохнув, Лерка и правда замолчала. Надо сказать, надолго. С отсутствующим видом она взирала на то, как ее искусственные лопатообразные ногти покрывают специальным гелем. Зрелище, между прочим, душераздирающее.

– Лер? – я звонко щелкнула пальцами прямо перед ее носом. – Ты не забыла, что я здесь?

– Не забыла, – криво усмехнулась брошенная невеста, – просто ты наступила на мою больную мозоль, Кашеварова.

– В смысле? – удивилась я. – Мы пока всего лишь о твоих подругах говорили. Остановились на курице Лизке.

– Вот именно с ней я и застала Витасика, – выпалила она.

Моя маникюрша выронила ножнички, с мелодичным звоном они ударились о пол.

– Какой козел, – пробормотала она, – переспать с лучшей подругой своей же невесты. Это кощунственно. Хорошо, что вы от него избавились.

– Я тоже так считаю, – улыбнулась я, – но Лерка… постой. Лизка же жирная! И страшная! Она же красит волосы в морковный цвет!

– И ходит на кулинарные курсы! – голос моей подруги опасно зазвенел. – Где были мои глаза, когда я пригласила ее в гости, чтобы вместе попробовать испечь торт-медовик?!

– Торт-медовик, – поперхнулась я. – Лерка, но ты же вообще готовить не умеешь. Помнишь, какой у тебя был раньше коронный номер? Когда ты приглашала в гости мужчин?

– Ну да, – сквозь слезы улыбнулась она, – я покупала в палатке курицу-гриль и врала, что приготовила ее сама. Украшала ее зеленью, размазывала по ней какой-нибудь соус, тоже покупной. Самое странное, что ни разу не попалась.

– Потому что мужчины приходили к тебе в гости не для того, чтобы пожрать, – расхохоталась я. – И что же с тортом-медовиком?

– Сделали мы медовик, – мрачно усмехнулась Лера, – кстати, довольно вкусно получилось. И это не сложно, я тебя как-нибудь научу… И эту толстую дуру угораздило забыть в моем доме мельничку для приправ. Подозреваю, что она сделала это специально! И вот на следующий день она заскочила якобы за мельничкой, а меня не было дома, я в салон красоты пошла. Зато дома был Витасик. И вот, возвращаюсь я из салона, вся такая распрекрасная, захожу в душ, а там…

– Что? – жадно полюбопытствовала я.

– Тебе на меня наплевать, – заскулила Лерка, – тебе бы только пикантные подробности услышать.

– Ну что ты! – я мягко отняла у маникюрши правую руку и успокаивающе погладила подругу по плечу. – Но мне казалось, что ты и сама хотела поделиться. Разве ты не за этим вытащила меня из кровати в такой час?

– Ладно, – вздохнула Лерка, – слушай уж…

В ту роковую субботу их учили готовить фаршированную утку. Леру, которая по праву считала себя хозяюшкой еще той, распирало от гордости. Еще бы – вчера она с трудом могла изобразить яйцо «в мешочек» (для этого ей приходилось стоять у плиты со спортивным секундомером), а сегодня почти превратилась в кухонного гуру, заталкивающего в гладкую розовую тушку ароматную начинку.

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – в очередной раз напомнила преподавательница – повар первой категории Ираида Станиславовна. У нее был особый ораторский дар – любой прописной истине она умудрялась придать звучание экспромта.

Лера слушала эти медовые речи, и сердце ее плавилось, как утиный жир на раскаленной сковороде. Она-то наконец нашла свой путь. И свое сердце, которое тихо-мирно билось в чахловатой (но все равно любимой) груди программиста Виталика. И вот теперь ей есть к кому прижаться промозглой осенней ночью. Есть из чьего кошелька стащить пару сотен на новую помаду. Есть ради кого запихивать в утиную задницу чернослив в ореховой подливке.

– До чего же он замечательный, – благостно подумала она, как потом выяснилось, вслух.

– Кто? – тут же живо отреагировала ее соседка по кулинарной парте Лизка.

Курсы кулинарного мастерства размещались в здании ДК. Дамы учились кашеварить в небольшом кабинете, разложив необходимые для приготовления яств ингредиенты на списанных школьных партах. Их также снабдили тремя портативными плитами, набором экзотических специй, распечатанными из Интернета рецептами и неусыпным вниманием Ираиды Станиславовны.

– Мой будущий муж, – Леркино лицо расплылось в мечтательной улыбке, – Витасик.

Лизка молниеносными движениями шинковала лук на заляпанной кулинарными отходами разделочной доске. В последнее время как-то так получилось, что именно она стала Лериной подругой. Лиза казалась ей золотой серединой: с одной стороны, у нее было трое детей, она исправно и бойко вела хозяйство и могла стать достойным жизненным советчиком. С другой – она не производила впечатления классической наседки. Ее глаза весело блестели, она любила обедать в пивных ресторанах и, похоже, была неравнодушна к полу противоположному. Лизка часто баловала Леру забавными историями из личного опыта амурных игрищ. Ее же собственный муж был на девятнадцать лет старше Лизки, и никаких особенных чувств она к нему не испытывала.

– До свадьбы мне тоже казалось, что мой Толик – венец творения, – усмехнулась она.

– А потом? – из вежливости поинтересовалась Лерка. Она видела несколько фотографий Лизкиного Толика и не считала его подходящим примером в данной ситуации. Это был невысокий краснолицый брюнет с тугим пивным животиком, похожим на футбольный мяч, и густющими седыми бровями.

– А потом я поняла, что ошибалась, – печально вздохнула Лизка, тщательно перемешивая чернослив с подсушенными на сковороде ароматными травами. – Знаешь ведь, как это бывает? Первый год он кажется тебе совершенством. Тебе нравится даже его сигаретный дым…

– Витасик не курит, – воспользовавшись паузой, вставила Лерка.

– Даже его храп…

– Он не храпит! Спит молча и крепко, как сурок.

– Его увлеченность футбольными телетрансляциями.

– Витасик предпочитает КВН.

– Тебя не раздражает безденежье…

– Он зарабатывает в четыре раза больше, чем я.

– Прижимистость…

– Он каждый день дарит мне цветы.

– Его друзья…

– Очень милые и интеллигентные люди, они стали и моими друзьями тоже!

– Ну хорошо, – нахмурилась Лизка, – но есть ведь хоть какая-то черта, которая тебя в нем не устраивает?

Лера задумалась. Она понимала, что подруга злится, и ей очень хотелось извлечь на свет хоть один крошечный недостаток будущего супруга, хотя бы надуманную порочную деталь, чтобы Лизке было проще пережить незаслуженное женское счастье подруги. Но ничего как назло не лезло в голову. Виталик был по всем параметрам идеальным мужчиной.

– Не знаю, – улыбнулась Лера, – иногда мне самой страшно, что мне так повезло.

Лиза поджала губы.

– Так не бывает. Должен быть хоть какой-то, хоть маленький подвох. Может, он пьет?

– Только безалкогольное пиво.

– Ловелас?

– Что ты! – Лерка отвергла ее предположение энергичным отрицательным мотанием головой. – Да он на других баб даже не смотрит!

– Ненавидит детей?

– Мы хотим двоих, – застенчиво зарумянилась Лера, – а еще он любит кошек, сам гладит свои рубашки, умеет готовить лазанью со шпинатом и вчера подарил мне изумрудные серьги.

На серьгах Лизка наконец «сломалась».

– Да уж, – вздохнула она, – значит, тебе и правда повезло. Мне бы так…

На этом их диалог закончился. Потому что Лерка вместе со своей уткой отправилась к Ираиде Станиславовне. Она гордо положила на стол преподавательницы свежеприготовленное блюдо, но та лишь поджала узкие губы, выкрашенные невесть зачем в насыщенно морковный цвет. Ираида Станиславовна относилась к кулинарному процессу с ревнивым энтузиазмом настоящего профессионала, она никогда не хвалила стряпню своих учениц.