— А теперь, — проговорил толстяк, — позволь мне сказать тебе кое-что.

Он привстал со стула и начал шептать Джейн на ухо. Это было скорее похоже на спринцевание ушей слепым осьминогом, но то, что она услышала, отвлекло ее от этой стороны вопроса.

— Благодарю вас, — сказала она. — Вы очень мне помогли.

Толстяк улыбнулся, на этот раз во всю ширь.

— Всегда пожалуйста, — ответил он. — Да, и, детка…

— Да?

— Прежде чем уйдешь, скажи Розе, что телятину снова нужно разогреть. Давай, топай отсюда.

Джейн толкнула дверь Номера Шесть. На этот раз она не стала утруждать себя тем, чтобы стучать.

Обитатель Номера Шесть не был человеком; в его облике не было ничего даже отдаленно антропоморфного. На дорогом, кожаном с виду вращающемся кресле перед Джейн сидел бурундук.

— Простите… — сказала Джейн.

Бурундук поднял голову от груды бумаг, наваленной перед ним, и дернул носом.

— Да? — сказал он.

На долю секунды что-то в мозгу Джейн замкнулось, и она не могла придумать, что ей сказать. В ее голове вертелось только восклицание «Вы бурундук!», что, скорее всего, было совсем не обязательно говорить прямо сейчас.

— Ну да, — сказал бурундук. — Вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить мне это?

Замыкание прервалось.

— И вы туда же, — раздраженно проговорила Джейн. — Что, в этом заведении все читают мысли друг друга?

Усы бурундука слегка дрогнули.

— Я — не читаю, — ответил он. — Просто я знаю с девяностодевятипроцентной долей вероятности, о чем вы сейчас думаете. И чтобы вы не тратили лишние усилия на удовлетворение вашего любопытства — я могу принимать любой вид, какой захочу. Это обличье я оставляю для людей, которые вламываются ко мне без приглашения, — добавил он, — поскольку это сбивает их с толку.

— Прекрасно, — ответила Джейн. — Я хочу поговорить с вами о том, как управляется этот департамент.

— Я знаю это, — отвечал бурундук. — Убирайтесь.

В качестве ответа Джейн села и скрестила руки на груди. Бурундук вздохнул и откусил кусочек фанеры с края своего стола.

— Я могу уделить вам пять минут, — заявил он.

— Благодарю вас. — Джейн улыбнулась, открыла свою сумочку и достала записную книжку. — В таком случае я перейду прямо к делу, если вы не против. Этот департамент не нужен.

Бурундук вскочил в своем кресле и яростно замахал передними лапами; затем снова сел, три раза повернулся вокруг оси и припал к сиденью, прижав уши.

— Чепуха, — сказал он.

— Факт, — возразила Джейн. — Предполагаемой целью этого департамента является общее управление всеми делами. Он не нужен, поскольку он не управляет ничем. А причиной этого является то, что вся система развалилась уже сто семь лет назад.

Бурундук исчез. На его месте появилась длинная зеленая змея с ромбовидным узором.

— Да неужели? — прошипела она.

— Именно, — ответила Джейн. — Поверьте мне на слово. С тех самых пор входящие дела продолжают входить, но исходящие топчутся на месте. Такое управление, какое сейчас имеет место, абсолютно спонтанно и ad hoc.[18] Если не ошибаюсь, это так называется.

— Не важно, как это называется, — сказала змея. — Откуда, кстати, у вас эта информация?

— Мне сказал один человек в ресторане, — ответила Джейн. — Вот вам пример: предполагается, что этот департамент должен переводить денежные средства из казначейства в департамент Судьбы, минуя систему заявок и розовых бланков. На практике служащие Судьбы держат свои деньги в жестянке из-под какао за часами в ангаре. Когда в жестянке ничего не остается, дежурный контролер, пока бармен обедает, проникает в Общественный Клуб, пользуясь запасным ключом, принадлежащим капитану команды по боулингу, и берет мелочь из кассы. Бармен, в свою очередь, списывает это на поломки. Я точно изложила ситуацию?

Змея выстрелила в нее тонким язычком и зашипела. Джейн кивнула и продолжала.

— Этот департамент также номинально несет ответственность за назначение персонала, в частности, в департамент Клятвопреступлений и Лжесвидетельств, основной задачей которого является поражать молнией клятвопреступников. Штат в Клятвопреступлениях предусматривает семьдесят операторов и шесть контролеров, все с полной занятостью, но молния не поражает никого, поскольку место главы департамента пустует уже более трехсот лет. В результате мы имеем такую картину: несмотря на то, что клятвопреступления среди смертных регулярно отмечаются и заносятся в Архив, клятвопреступники остаются в целости и сохранности, поскольку молнии не могут быть выписаны со склада без зеленого бланка, подписанного главой департамента. Таким образом, операторам остается только показывать клятвопреступникам языки и выкрикивать в их адрес бранные слова; а так как по уставу весь штат этого департамента должен быть невидимым и невоспринимаемым для людей…

Змея с тихим шелестом обвилась вокруг подлокотника.

— Продолжайте, — сказала она.

— Стоит ли? — возразила Джейн. — Если хотите, я могу продолжить. Могу рассказать вам о том, как штатный пенсионный фонд ничем не может помочь пенсионерам — и не потому, что у него нет денег, а потому что Гари из Пенсий ждет отчетов за 1897 год, без которых не может подписать лиловый бланк; поэтому они жертвуют по пять крейцеров в неделю Клубу Солнцестояния, который находится за газетным киоском на углу здания Землетрясений, что, разумеется, сильно помогает делу. А снабжение? Не рассказать ли вам, как не отпущенный вовремя запас канцелярских скрепок недавно прорвал своей тяжестью прогнившую упаковку, и теперь является центром совершенно новой планетной системы по ту сторону Пояса Ориона? — Джейн прервалась, чтобы перевести дыхание, и потому что у нее кончились примеры. Змея посмотрела на нее.

— И что с того? — проговорила она, помолчав. — Срывы случаются здесь и там. Велика важность.

Джейн закусила губу; ей показалось, или она действительно услышала глухой удар сорвавшегося блефа?

— Срывы, — проговорила она. — Такого рода срыв был в Сан-Франциско в 1906 году.

Змея подняла голову, поразмыслила, что ей с ней делать, и просунула ее сквозь ручку своего портфеля.

— Мы подвергнем все, что вы рассказали, самому серьезному анализу, — проговорила она. — Но в настоящий момент, может быть, вы чувствуете потребность перевестись в какой-нибудь другой департамент?

Гнев — очень странная вещь; его поведенческая модель сильно напоминает мотоцикл «Хонда-СХ550». Иногда вы лишь едва заметно касаетесь газа, и в следующий момент уже видите лицо хирурга, вынимающего куски изгороди из вашей брюшной полости. Иногда вы переключаете рычаг на четвертую передачу и газуете во всю мочь, а это животное только глядит на вас коровьими глазками с инструментальной панели и сбрасывает скорость до прогулочного шага. Единственное, на что в нем можно с уверенностью положиться, — это на то, что его топливный бак опустеет ровно посередине между двумя автозаправками.

Гнев Джейн, если продолжить ассоциацию, выгорел досуха; и пока она глядела змее в глаза и пыталась придумать, что ей еще сказать, что-то внутри нее напомнило ей, что у нее впереди еще долгая, утомительная прогулка до дома.

— Может быть, так будет лучше всего, — мягко произнесла она. — Спасибо, что нашли время выслушать меня. — Она поднялась, взяла свою сумочку и вышла из кабинета.

Когда она прибиралась на своем столе, зазвонил телефон.

— Тебе не следовало этого делать, — послышался голос Гангера. Он звучал весело. — Это было неблагоразумно.

— Думаю, вы правы, — отозвалась Джейн. — Кто был тот человек в ресторане?

Трубка, казалось, онемела.

— Это был Роки, — произнес наконец Гангер; его голос звучал так, словно он говорил сквозь две наволочки и шерстяной носок. — Твоя встреча с ним также не была предусмотрена.

— Но он, кажется, ожидал этой встречи, — заметила Джейн.

— Знаю. Ну, в любом случае, что есть, то есть. Приходи ко мне завтра в полдевятого, потолкуем. Да, и кстати.