— Мэшем, что с тобой? У тебя мокрые щеки.
— Не могу слушать, когда ваше величество говорит о тех днях, когда вас не станет.
— Дорогая Мэшем! Без тебя моя жизнь была бы гораздо тяжелее. Я лишилась моего мальчика. Кое-кто скажет, что это давно позади, но боль моя так свежа, словно это случилось вчера. Я надеялась, что появятся другие… но теперь… я теряю любимого мужа. О Мэшем, надеюсь, вы с Сэмом будете так же счастливы, как мы с Георгом.
— Вокруг вас все хорошо благодаря доброте вашего величества.
— Ты славное создание. Но хорошо не все. А тут еще брат восстает против меня.
— Ваше величество, успеха ему не добиться.
— Знаю. Но он хочет взять то, что считает, я узурпировала. Это не так, Мэшем. Люди ни за что не потерпели бы католика на троне.
— Ваше величество неизменно поддерживает англиканскую церковь.
— В ней я черпаю силы, Мэшем. И она убеждает меня в моей правоте.
Эбигейл поцеловала руку королевы и, плача вместе с ней, сказала себе — надо сообщить Харли, что королева настроена против ганноверцев и стоит за Якова Стюарта.
В королевский дворец приходили тревожные вести о судьбе шедших на высадку войск.
Как предсказывал Мальборо, сломить оборону сэра Джорджа Бинга они не могли, и уцелевшая часть кораблей повернула обратно во Францию.
Поговаривали, будто принц Яков взят в плен и находится на борту английского корабля.
Королева сказала Эбигейл, что очень взволнована, так как, если молодого человека приведут к ней, она вспомнит, что это ее брат, и не найдет в душе сил покарать его.
Шевалье де Сен-Жоржу, как его называли во Франции, шел двадцатый год; говорили, что он красивый и смелый. Если б его привезли в Лондон на суд, положение его оказалось бы незавидным.
Но Анна была уверена, что адмирал Бинг этого не сделает, и очень обрадовалась, узнав, что ее брата, которого она называла Претендентом, с почтением, подобающим его достоинству, высадили на французском побережье.
Попытка вторжения ни к чему не привела, и королеве больше нечего было страшиться. Однако она слегка встревожилась, узнав, что лорд Гриффин, ревностный якобит, плывший вместе с ее братом в Шотландию, взят в плен и брошен в Тауэр, где его ожидает решение суда, обвинившего его в измене.
Королева сказала Эбигейл:
— Видишь ли, Мэшем, я хорошо знаю Гриффина. С детства. Я не в силах подписать ему смертный приговор. Да, он поддерживал моего брата, хотел посадить его на трон, но я не могу приговаривать старых друзей к смерти и при этом жить в ладу со своей совестью.
Эбигейл поговорила с Харли. Он принадлежал к якобитам, она тоже. Конечно, им не хотелось свержения Анны, но после ее смерти — так как ей определенно предстояло умереть бездетной — хотели видеть на троне Якова Стюарта, а не Софию Ганноверскую.
— Ваше величество, лорд Гриффин находится в Тауэре, однако если вы не подпишете смертный приговор, его не смогут казнить.
— Но ведь этого ждут от меня.
— Ваше величество не отчитывается ни перед кем. Думаю, кое-кто, собиравшийся управлять государством, начинает это осознавать.
Эбигейл сложила руки, поджала губы и стала поразительно похожей на Сару.
Королева рассмеялась.
— Как хорошо, что мой брат во Франции. А ты права, Мэшем, Гриффина не смогут казнить, пока приговор не подписан. И если я его не подпишу… Гриффин останется в живых.
Обе рассмеялись.
Теперь, когда Мэшем держалась менее приниженно, они сблизились еще больше.
Георгу определенно стало хуже, и поскольку он любил Кенсингтон больше всех других мест, Анна решила перевезти его туда и вместе с Эбигейл ухаживать за ним как можно бережнее.
Эбигейл предложила отвести принцу апартаменты на первом этаже.
Затрудненность дыхания и нездоровая полнота — а Георг, лишившись возможности гулять, с каждым днем становился все более тучным — мешали ему подниматься по лестницам, и предложение Эбигейл сочли разумным.
— Он любит этот сад, — снисходительно сказала Анна, — и сможет выходить на прогулку с наименьшими усилиями.
Итак, королева с мужем переехали в Кенсингтон, а поскольку Анна не могла расстаться с Эбигейл и было важно, чтобы она постоянно находилась рядом, ей с Сэмюэлем достались великолепные апартаменты.
Сара ездила из Сент-Олбанса в Бленхейм, а оттуда в Лондон понаблюдать за строительством Мальборо-Хауза и уделять королеве много времени не могла. К тому же считала, что, если будет держаться в отдалении, Анна не вынесет разлуки и смиренно попросит ее приехать.
Приглашения Анны она не дождалась, но Генриетта, посетившая королеву, рассказала, какие роскошные апартаменты занимает там Эбигейл. Сара попросила их описать, и глаза ее гневно сузились.
— Да ведь, — вскричала она, — я знаю, про что ты говоришь, хотя никогда не занимала эти апартаменты! При Вильгельме там жил Кеппель. Он был первым любимчиком Вильгельма, тот прямо-таки не отпускал его от себя. Когда Вильгельм умер и дворец занял Георг — с почти неприличной поспешностью, — Анна сказала, что эти апартаменты должны достаться мне. А их занимает эта зеленоглазая дрянь! Я положу этому конец.
Сара, хоть до того ссылалась на недостаток времени, немедленно отправилась в Кенсингтон и велела домоправителю показать, где живут Мэшемы.
Увидя их комнаты, она дала волю ярости.
— Эти апартаменты отвела мне королева, как только взошла на трон! — заявила она и отправилась к Анне, отталкивая всех, кто пытался ее удержать.
— Ее величеству ничто не помешает принять меня!
То ли Эбигейл завидела приближение герцогини и успела скрыться, то ли это был один из тех редких дней, когда девушки не было во дворце, но Сара обнаружила у королевы другую горничную.
— Мы редко наслаждаемся обществом миссис Фримен, — начала королева.
Но Сара выпалила:
— Я узнала возмутительную новость. Миссис Мэшем заняла мое жилье.
На лице Анны появилось встревоженное выражение, и Сара продолжала:
— Она уже не впервые стремится захватить то, что принадлежит мне. Я не потерплю ее в своих апартаментах.
— Мэшем не занимает никаких ваших комнат, — ответила королева.
— Домоправитель показал мне, где она живет. Эти комнаты ваше величество отдали мне, и я не потерплю, чтобы Мэшем ими пользовалась.
— Мэшем не занимает никаких ваших комнат, — повторила королева, — и утверждать обратное — ложь.
— Если ваше величество вызовет домоправителя, прекрасно знающего, кто занимает чьи апартаменты, он скажет вам, что Мэшем живет в тех, которые Вильгельм отдавал Кеппелю, а вы отдали мне. Я сама позову его.
— Не надо, — холодно сказала королева. — Я не хочу видеть его, я уверена, что Мэшем не занимает никаких ваших комнат.
Сара попросила разрешения удалиться, и королева не стала ее задерживать. Герцогиня не могла упустить случая доказать свою правоту. Ей не приходило в голову, что королева вежливо объяснила — эти апартаменты отданы Эбигейл, и она больше не может считать их своими.
Саре было необходимо настоять на своем.
Она снова пошла к домоправителю. Еще раз взглянула на апартаменты и прошествовала обратно к королеве.
— Мэшем живет в моих апартаментах.
— Мэшем не пользуется вашими апартаментами, — холодно ответила королева.
— Я могу привести к миссис Морли тех, кто удостоверит, что живет она в моих.
— Где же ей жить, как не рядом со мной? — спросила королева. — Она должна находиться поблизости, потому что принц и я в ней нуждаемся.
Сара вознегодовала. Как разговаривать с женщиной, которая сперва упорно отрицает, а потом спокойно признает то, что ты стараешься ей доказать?
Анна не сделала попытки успокоить ее, и, уходя, Сара услышала голос королевы:
— Где Мэшем? У меня очень разболелась голова. Пришлите ее ко мне.
Это было уже слишком, и герцогиня вышла из себя. Значит, королеве все равно, навещает ее Сара или нет. Но ей будет не все равно, если она лишится главнокомандующего. «Ей-Богу, — подумала Сара, — я не стану терпеть ее пренебрежение, напишу Малю — пусть подает в отставку». Будь он здесь, она потребовала бы от него этого сейчас, но Джон сражается в Голландии за интересы королевы, а дома его жену подвергают оскорблениям.
