Однако многие не хотели признавать мальчика королем. Они хотели видеть королевой Анну. Она — дочь Якова Второго и убежденная протестантка.

Вильгельм умирал. На сей раз сомнений не могло быть. Его мало кто собирался оплакивать; все обращали взоры к Сент-Джеймскому дворцу, где принцесса Анна со своей подругой Сарой Черчилл ждали вести о том, что она стала королевой Англии.

Солнце в то мартовское утро сияло. Все министры потянулись в приемный зал Сент-Джеймского дворца, наперебой стремясь первыми поцеловать руку новой королеве и поклясться ей в верности.

Анна держалась величественно; она много лет ждала этого дня. Сара не отходила от нее; сдерживаемое ликование графини проявлялось в блеске глаз и резкости жестов. Ее радовало, что все видят, в каких отношениях с королевой находится Сара Черчилл.

Каким могуществом обладала графиня Мальборо! Анна, казалось, была околдована ею. Эбигейл, оттесненная Сарой на задний план, поражалась: неужели ее госпожа могла забыть те жестокие слова, которые невольно услышала. Обращение Анны с ее дорогой миссис Фримен было как всегда ласковым.

Но Эбигейл не верилось, что ласковость эта идет от души. Она хорошо изучила свою госпожу, а та история с перчатками представила Анне Сару в совершенно неожиданном свете. Внешне Анна ничем не показала, что обижена, что потрясена; но те, кто видел в новой королеве толстую, ленивую, добродушную, глуповатую женщину, которую легко одурачить, глубоко ошибались. Анна избегала ссор лишь потому, что не желала тратить на них свои скудные силы, а Сара Черчилл, прекрасно сознающая силу собственной личности, недооценивала всех остальных. Она считала, что сегодня может нагрубить королеве, а завтра всецело подчинить ее себе. Эбигейл сомневалась в этом. Однако, видя их вместе, невольно задумалась.

И обрадовалась. Девушка считала, что поняла королеву лучше, чем Сара — да и кто бы то ни было. И потому она, утешительница Анны после смерти Глостера, свидетельница непорядочности графини Мальборо, тихо держалась в тени, не желая привлекать к себе внимания. Ей казалось, что Анна с удовольствием ощущает ее присутствие в отдалении, что между ними даже существует нечто вроде заговора; что они вместе с королевой будут противиться могущественному влиянию Сары, от которого Анне самой трудно избавиться.

Громкий голос графини разносился на весь зал.

— А! Значит, Кларендон просит аудиенции. Ждет своей очереди в приемной. И ваше величество примет его?

— Это мой дядя…

— Давший клятву верности вашему отцу и его так называемому сыну. Скажите ему, что, когда он обретет право предстать перед вами, вы с удовольствием его примете. — Сара огляделась по сторонам. — А, вот и Эбигейл Хилл. Позови кого-нибудь из пажей.

Анна взглянула на свою горничную и слегка улыбнулась; но Сара этого не заметила; и девушка торопливо отправилась выполнять поручение.

Когда появился паж, Сара сказала ему:

— В приемной находится милорд Кларендон. По воле ее величества передай ему, что если он принесет клятву верности своей законной монархине, то будет допущен в ее присутствие — но не раньше.

Паж ушел, и в зал ввели графа Малгрейва — красавца, известного поэта, который в юности ухаживал за Анной. Она хотела выйти за него, однако Сара разрушила их роман — хотя никто из молодых людей не догадывался об этом — донеся дяде Анны, Карлу Второму, об их отношениях. В результaте Анна лишилась возлюбленного, отправленного с каким-то поручением в Танжер. Когда он вернулся, Анна была уже замужем за Георгом, а заводить внебрачные связи она не хотела. Из-за лени, из-за привязанности к Георгу, из-за частых беременностей. Да и вообще женское общество она предпочитала мужскому.

Все же она испытывала чувство симпатии к своему первому возлюбленному. К тому же, он в отличие от других придворных был верен ее отцу и никогда не являлся сторонником Вильгельма. Став главой партии тори, он несколько лет находился в оппозиции ко двору Вильгельма.

Все это Анна вспомнила, когда он предстал перед ней. Глаза ее затуманились. Она не забывала Малгрейва, хотя была счастлива замужем, а он состоял уже во втором браке.

Как ни странно, Анна не знала, что сказать ему. А он выжидал, поскольку заговаривать первыми является прерогативой монархов.

В окна струились солнечные лучи. Анне казалось хорошим предзнаменованием, что холодный ветер утих и первые признаки весны появились в тот день, когда она стала королевой.

— Сегодня замечательный день, — сказала Анна.

— Позвольте заметить, ваше величество, что я не знал в жизни лучшего дня, — последовал пылкий ответ.

— Вижу, — улыбнулась Анна, — вы не разучились говорить комплименты.

— Ваше величество никогда не лишится дара вдохновлять на них.

Сара поспешила ввести следующего визитера. Ей придется проследить за тем, чтобы Анна не была излишне нежна с Малгрейвом.

Эйбигейл увидела, что у королевы появилась упрямая складка у губ. Безусловно, ослепленной самомнением Саре надо бы вести себя посдержаннее. Предостеречь ее? При этой мысли девушка едва сдержала усмешку. Она представила себе реакцию Сары, если кузина посоветует ей быть осмотрительнее. Гордая леди Мальборо не потерпит советов от какой-то горничной. Но захочет ли эта горничная давать ей советы?

Паж вернулся и обратился к Саре.

— Милорд Кларендон говорит, что приехал побеседовать с племянницей, но не собирается давать новых клятв на верность.

— Тогда передай лорду, что Анна не желает видеть его, покуда он не признает ее своей королевой.

Когда паж ушел, Сара торжествующе обратилась к Анне:

— Старый дурак! Неужели он надеется править страной? Мы научим его почтительно обращаться к вашему величеству. Помнится, когда Вильгельм и Мария прибыли сюда, он разговаривал с вами, будто с глупой воспитанницей. Уверяю вас, милорду Кларендону придется изменить свое поведение!

Сара уже определенно считала себя повелительницей королевы и всей страны.

Королева принимала министров и придворных, пока не настало время идти на богослужение. Из дворцовой части она отправилась в апартаменты своего покойного сына, ее собственные пока что находились в траурном убранстве.

— Жаль, — сказала Анна, — что такой день омрачен мыслями о смерти сына.

— Ну вот еще! — с раздражением ответила Сара. — У миссис Морли будет еще много детей. Ей лучше думать о грядущем, чем об утраченном.

Королева прослезилась.

— Такого, как мой мальчик, уже не будет.

Эбигейл подала ей платок, и Сара не заметила, что они быстро, чуть ли не тайком улыбнулись друг другу.

— Думаю, вашему величеству впредь по случаю траура нужно одеваться в фиолетовое, — заявила Сара. — Черное вы уже носили после смерти отца.

— Так много смертей… одна за другой! — негромко произнесла Анна.

— Таких, что незачем забивать ими голову! — грубо сказала графиня.

«Она слишком самоуверенна», — подумала Эбигейл.

И очень обрадовалась этому.

Леди Мальборо неотрывно находилась при королеве. Ей надлежало выполнять даже те неприятные задачи, которые раньше возлагались на Эбигейл Хилл. Кое-кто из остряков шутливо называл ее королевой Сарой.

Анна казалась довольной близостью любимицы; они по-прежнему называли друг друга старыми дружескими прозвищами, однако с возвышением Анны Сара стала держаться еще более величественно: ясно, что она считала себя обладательницей реальной власти.

Эбигейл так и оставалась горничной, временами ей казалось, что королева совершенно забыла историю с перчатками. К Саре, судя по их разговорам, она была также привязана, как и всегда.

— Дорогая миссис Фримен, я хочу пожаловать вам пожизненно должность смотрительницы Виндзорского парка.

— Если ваше величество настаивает, — ответила Сара, на сей раз скромно.

— Конечно, настаиваю.

— Я надеялась стать распорядительницей гардеробной и постоянно ухаживать за вами.