Мэри кивнула:

— Нет большей упрямицы!

— Ее не удержишь в узде. — Голос Майкла был уже немного сонным, потому что лекарство начало действовать.

Роберт прочел послание и презрительно фыркнул:

— Тетя Лавиния не может придумать, как заставить Кейтлин подчиняться. Но приказы тут не помогут! Это может только все усугубить, и она станет вести себя еще хуже.

Уильям вздохнул:

— Как бы скверно ни вела себя Кейтлин, у нас нет средств поехать в Лондон всем вместе.

— Но взгляните на все это с иной точки зрения, — сказала Мэри серьезно. — Если Кейтлин удачно выйдет замуж, то сможет пригласить нас погостить у нее в Лондоне, сможет вывозить нас на балы и в театры и развлекать всеми возможными способами!

Триона усмехнулась:

— Пусть лучше Кейтлин выйдет замуж за человека с очень, очень большим домом, чтобы мы все в нем поместились.

— И конечно же, она позволит нам жить с ней, потому что очень добра, — сказала Мэри.

— И глуповата, — добавил Роберт. — И импульсивна к тому же.

Видя, что руки Уильяма сжались в кулаки, он поспешил исправить оплошность:

— Да, это так. Ну впрочем, это не ее вина. Поведение Кейтлин — следствие растлевающего влияния лондонского общества…

— О, пожалуйста! Не будь таким занудой.

Триона аккуратно укладывала ночную рубашку:

— Кейтлин всегда была порывистой и легкомысленной, даже когда жила здесь, в деревне.

— Но не была такой вертихвосткой, — продолжал гнуть свою линию Роберт.

— Была, — сказала Триона с сожалением. — Бедный мистер Смит-Лафтон впал в уныние, когда она укатила в Лондон, а ведь еще был мистер Линдон и лорд Хавершем-старший. И… да их всех и не перечесть.

— Их были десятки, — согласилась Мэри, не в силах скрыть зависть. — Отец несколько раз предостерегал ее. Я слышала, как он говорил матушке, что Кейтлин не сознает, какое действие оказывает на мужчин. Он считает ее склонность к флирту безобидной, но не может скрыть беспокойства.

Роберт фыркнул:

— Отец был к ней слишком снисходителен.

— Не премину сообщить ему твое мнение, — пообещала Триона сухо.

— Пожалуйста, не делай этого! — попросил Роберт так пылко, что она рассмеялась. Брат усмехнулся в ответ.

— Возможно, я слишком сурово сужу, но ты должна согласиться, что Лондон оказывает на Кейтлин нежелательное воздействие.

Правду сказать, она и здесь флиртовала напропалую, но никогда не придавала такого значения внешнему блеску и, уж конечно, не заявляла прилюдно на балу, что «любой ценой выйдет замуж до конца года».

— Нет, если только ее не подначивали, — заметил Майкл. — Кейтлин обидчива, и скорее всего причина в том, что сказал или сделал Александр Маклейн.

Триона завернула в коричневую бумагу пару туфель и уложила в саквояж.

— Бабушка постоянно твердит нам о гордости Маклейнов. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы она предостерегала нас от гордости, свойственной Херстам. Наша гордость порой просто чудовищна.

— Мамушка любит поговорить о проклятии Маклейнов, — сказала Мэри, имея в виду их бабушку, которую они ласково называли именно так. — Вся природа из-за этого проклятия начинает бушевать, как только их что-нибудь разгневает! Подумать только!

Глаза Уильяма заблестели, он сложил ладони так, что пальцы его стали похожи на когти, сгорбился и заговорил, имитируя голос и шотландский акцент старой женщины:

— Не забывайте, мои дорогие, что на Маклейнах проклятие! Проклятие, говорю я вам, и все это из-за таинственной белой ведьмы! И как только они выходят из себя, начинается буря!

Рассмеялись все, кроме Мэри.

— Нечего высмеивать Мамушку. Она мудрая старая женщина. Отец говорит, что полдеревни бы вымерло, если бы не ее знания и умение обращаться с целебными травами. К тому же кто станет утверждать, что не существует такой вещи, как проклятие?

— Отец один из первых, — возразил Роберт. — Он убежден, что все это чепуха, а ведь Мамушка приходится ему матерью. Думаю, уж он-то кое-что понимает в этом.

Майкл беспокойно зашевелился на диване:

— Да Бог с ними, с Маклейнами, зачем Кейтлин устраивает публичные спектакли?

Триона поставила свой саквояж у двери, потом взяла плащ, шарф и изящную шляпку:

— Слышу, к парадному входу подъехал экипаж, и, полагаю, Нянюшка уже ждет меня.

Майкл сонно улыбнулся:

— Удачи, Триона. И помни, что отец должен вернуться через неделю, считая от пятницы.

— Вот почему я и собираюсь вернуться домой по крайней мере двумя днями раньше. И отец никогда не догадается, если мы все будем держать рты на замке, — сказала она, обращаясь к Роберту.

— А если ты проговоришься, — добавила Мэри сурово, — я расскажу ему, кто пролил молоко на его любимое издание «Одиссеи».

Роберт вздрогнул:

— Откуда ты узнала, Мэри…

При виде ее загадочной улыбки, он покраснел.

— Поэтому или держи язык за зубами, или тебе придется принять на себя его гнев, — предупредила она.

Роберт поднял руку:

— Отлично! Но если это путешествие окажется неудачным, я скажу отцу, что пытался отговорить Триону.

Триона вытащила пару перчаток из кармана плаща и надела.

— О, Роберт, не будь таким мрачным. Ничего дурного не случится. К тому же отец обещал мне поездку в Лондон, как только вернется. Можно сказать, что это произойдет немного раньше, чем было запланировано.

— Отец собирался сопровождать тебя.

— Так и будет в следующий раз. — Триона посмотрелась в зеркало и заправила под шляпку выбившуюся прядь: — Пора.

Уильям наклонился взять ее саквояж:

— Если бы я не был уверен, что мистер Олсон доложит отцу, что я пропустил назначенные занятия с ним, я сам бы поехал с тобой.

Триона улыбнулась брату:

— Мое сердце греет мысль о том, что ты готов принести такую жертву.

Уильям усмехнулся:

— Это было бы потрясающим приключением.

Триона рассмеялась и повернулась к Роберту:

— Перестань ворчать и обними меня на прощание. Я буду скучать по тебе!

Выражение его лица утратило суровость, и он подчинился.

Следующим был Майкл. Она склонилась к нему и обняла особенно крепко.

— Не выходи на улицу и принимай лекарство. За тобой присмотрит доктор Фелтерс.

Майкл сморщился. На его худом лице карие глаза казались огромными.

— Если это необходимо…

— А ты сомневаешься?

Она посмотрела на Мэри, та, в свою очередь, обняла Триону и прошептала:

— Я присмотрю за Майклом. Не беспокойся о нем.

— Благодарю тебя.

Триона улыбнулась младшей сестре и сказала вслух:

— Ты несешь за них ответственность, Мэри. Позаботься о том, чтобы Уильям не пропустил встречу с наставником, Майкл принимал лекарство, Роберт не разливал молоко на книги и…

Мэри рассмеялась, слыша заверения братьев:

— Так и сделаю. Слушаюсь.

— Блестяще! Прощайте, мои дорогие. Вернусь, как только немного приведу в чувства Кейтлин.

Триона начала спускаться вниз по лестнице. Уильям следовал за ней с саквояжем.

Она приветствовала улыбкой Нянюшку и поспешила к экипажу, уже предвкушая поездку в Лондон. Несмотря на бодрые слова, обращенные к братьям и сестре, Триона не могла справиться с беспокойством.

Самое первое воспоминание Трионы о Кейтлин было связано с тем, что та пыталась съехать с лестницы вниз по перилам, хотя ей настоятельно рекомендовали не делать этого. Позже, когда нога Кейтлин уже была надежно упакована в гипс, она сказала отцу с матерью, что все-таки рада, что не послушалась их: ведь это было так весело и забавно.

Даже в возрасте пяти лет Кейтлин была сущим наказанием. А вот Триона отличалась послушанием и никогда не давала родителям повода беспокоиться за нее. Родители даже не представляли, сколько раз Триона удерживала Кейтлин от неприятностей.

Триона лучше всех понимала свою сестру-двойняшку. Она знала, насколько беспокойным характером обладает та и к чему может привести ее тяга к приключениям. И разумеется, саму маленькую Кейтлин любили, несмотря на то что, где бы ни появлялась девочка, как по мановению волшебной палочки, вызывала неразбериху и хаос.