— Алекс, разве так должен поступать слуга закона? Мы ведь с вами являемся диаметральными противоположностями, правда? Мне платят за то самое, чего вы старательно избегаете.

Подошел официант и спросил Джуди, хочет ли она повторить.

— Пока нет, — сказала она. — Пусть доктор Делавэр ознакомится с меню, а я и так знаю, что хочу. Пожалуйста, салат «Нежная зелень», мелко порезанный, без кураги, оливок и орехов, заправку отдельно.

— Мне то же самое, — сказал я, — но орехи оставьте.

Заглянув в меню, официант удалился с обиженным видом.

— Орехи оставить? — удивилась Джуди. — Забавно... Значит, вы не знаете, что с Эриком и Стейси?

— Не сомневаюсь, им сейчас тяжело. Насчет Ричарда никаких свежих мыслей?

— Вы хотите узнать, считаю ли я его способным на подстрекательство к убийству? Алекс, вам известно даже лучше чем мне, что никто не может проникнуть в чужой мозг. Так что я считаю теоретически возможным, что Ричард пытался организовать убийство Мейта. Но если верить полиции, делал он это исключительно глупо. А глупым Ричарда никак нельзя назвать.

— Джоанна тоже отличалась выдающимся умом.

Она нахмурилась. Крошечные морщинки, смягченные косметикой и рассеянным светом, покрыли всю кожу лица. Джуди была на грани срыва.

— Да, вы правы. Не буду делать вид, что знаю, почему она так с собой поступила.

Я подождал, пока стресс пройдет. Морщины не исчезали. Уставившись в пустой стакан, Джуди играла с соломинкой.

— Наверное, мы никогда до конца никого не понимаем, правда?

— Давайте предположим — только предположим, — сказал я, — что Ричард действительно заплатил Квентину Гоаду. Чем может объясняться такая ненависть к Мейту?

Потерев пальцем верхнюю губу, Джуди подняла взгляд к потолку.

— Возможно, он посчитал, что Мейт отобрал у него то, что ему принадлежало. Ричард очень ревностно относится к своей собственности.

— А какими были его собственнические чувства в отношении Джоанны?

— Вы хотите спросить, не были ли они какими-то особенными? Алекс, мы говорим о мужчине среднего возраста, принадлежащем к определенному поколению.

— То есть, он считал Джоанну своей собственностью.

— И Боб считает меня своей собственностью. Но если вы хотите знать, был ли Ричард патологически ревнив, — я за ним этого не замечала.

— Джоанна предпочла принять самое важное решение в своей жизни без его участия.

Джуди промокнула губы салфеткой.

— То есть?

— То есть я совсем не могу разобраться в отношениях этой семьи, Джуди.

— Увы, и я тоже, — тихо произнесла она. — И я тоже.

Ее тихий голос потонул в общем шуме, и я поймал себя на том, что читаю по губам.

— Вы знали родителей Ричарда?

— Нет, — ответила она. — Насколько мне известно, они сюда никогда не приезжали, и Ричард о них не рассказывал. А что?

— Пытаюсь собрать все факты. Эрик говорил, что в его жилах течет кровь греков и сицилийцев.

— Теперь я вспоминаю, что уже слышала об этом — наверное, мне рассказывала Джоанна или кто-то из детей. Но я не припоминаю, чтобы Ричард когда-либо заострял на этом внимание. Я никогда не видела у него дома виноградной лозы или чего-то в таком духе.

И голос, и лицо Джуди стали измученными, как будто разговор про семью Доссов ее физически утомил.

— Наверное, вам нелегко было жить с такими соседями, — сказал я.

— Что вы хотите сказать? — встрепенулась Джуди. Этот резкий тон я уже слышал, когда она одергивала слишком многословных адвокатов.

— Ну, такие люди вечно попадают в разные истории. Когда я разговаривал с Бобом по поводу болезни Джоанны, он был очень расстроен...

— Да? — рассеянно спросила она, оглядываясь вокруг. Потихоньку зал заполнялся людьми. — Просто Боб такой, и ничего с этим не сделаешь. Он тешит себя тем, что ко всему подходит аналитически: определить, в чем проблема, затем ее решить.

— Но в отношении Джоанны у него ничего не получилось.

— Не получилось.

Джуди снова уставилась в пустой стакан. Морщины стали глубже.

— Похоже, Боб считает, что ее болезнь была обусловлена исключительно эмоциональной депрессией, — сказал я.

Джуди посмотрела направо. Две пары, усевшиеся за соседний столик, смеялись и громко разговаривали. Подозвав официанта, она заказала еще джин с тоником.

— Вы согласны? — настаивал я.

— С чем?

— С тем, что все объяснялось депрессией?

— Алекс, я не врач. Побуждения Джоанны остаются для меня полной загадкой.

Снова взгляд на веселье по соседству.

— Что касается Эрика и Стейси...

— Эрик и Стейси со всем справятся, правда? Вот почему я направила Стейси к вам.

Принесли второй коктейль. Мы рассказали друг другу истории из судебной практики, я выслушал рассуждения Джуди о муниципальной политике, о том, что окружной прокурор не уделяет достаточного внимания требованию алиментов. Это позволило мне вернуть разговор в нужное русло.

— С Мейтом у него тоже ничего не получилось.

Кивнув, Джуди принялась молча помешивать коктейль.

— Не думаю, что Мейт был этим доволен, — продолжал я. — Он перестал быть звездой первой величины.

— Да, он всегда стремился к славе, не правда ли?

— Джуди, что любопытно, Мейт не приписал себе в заслугу смерть Джоанны. Даже не попытался это сделать. Насколько я мог установить, подобное с ним случилось всего один раз.

Ее рука с бокалом застыла в воздухе, медленно опустилась.

— Вы вели расследование?

— Полиция предположила, что Мейт был причастен к смерти Джоанны, но так и не смогла это доказать.

— Алекс, по-моему, это очевидное предположение. Тело Джоанны было напичкано теми препаратами, что использовал Мейт.

Принесли наши салаты. Большие тарелки, наполненные чем-то зеленым, похожим на скошенную траву. В моей виднелось несколько кешью. Мой желудок был полон мяса, и разговор с Джуди не пробудил во мне аппетит. Я принялся гонять листья по тарелке. Джуди прицелилась вилкой в крохотную целую помидоринку, но та проскользнула между зубьями. На мгновение лицо Джуди потемнело от ярости. Разговор о Доссах был для нее мучительным испытанием.

Наконец ей удалось пронзить лист салата-латука.

— Даже если Ричард был настолько глуп, что заплатил этому неудачнику, тот все равно пошел на попятную. Надеюсь, у Ричарда хватило ума остановиться на этом. Уже после нашего разговора по телефону я навела справки. Пока что его обвиняют только в подстрекательстве. Вы не слышали ничего другого?

— Нет, — сказал я.

— Страсть, Алекс. Она толкает людей на безумства.

— Ричард испытывал к своей жене страстные чувства?

— Судя по всему.

Сдвинув рукав, она взглянула на дорогой «Ролекс».

— А вот и пресловутые часы для варки яиц, — заметил я.

Джуди улыбнулась.

— Прошу прощения, Алекс. Я очень устала — есть совсем не хочется. У вас есть еще что-нибудь?

Мне бы хотелось узнать больше об Эрике.

— Я вам уже все рассказала при первой встрече. Гений, стремящийся к полному совершенству. Властная личность.

— Стейси сказала, он дружил с Элисон.

Пауза.

— Да, они встречались. С год назад. По словам Эли, Эрик оказался самодуром. Ничего серьезного, просто он слишком сильно на нее давил. Она положила конец отношениям.

А Стейси говорила, что инициатором разрыва был Эрик. Подростковая мыльная опера. Впрочем, имеет ли это какое-нибудь значение?

— Эрик во многом похож на отца, — сказал я.

— Он сын Ричарда, это точно. Маленькая ядерная бомба с ногами.

— А Стейси?

— Вы с ней занимались. Что вы о ней думаете?

— Они с матерью не были близки?

— Почему вы это спрашиваете?

— Потому что в последние дни у кровати Джоанны сидел Эрик.

Джуди отодвинула тарелку.

— Алекс, по-моему, у вас сложилось неправильное представление о Доссах и нас. Мы жили рядом, дружили, обедали вместе в Клиффсайде. Но по большей части они молчали о своих проблемах и жили сами по себе. Ричард пожаловался Бобу, что Стейси стала рассеянной. По тому немногому, что я видела, мне тоже показалось, что у девочки депрессия, и я посоветовала обратиться к вам. Вот и все. Не надо взваливать мне на плечи лишний груз. Извините за то, что не смогла вам помочь, но это действительно все.