– Письма забрали? – спросил Себастьян, думая, не играет ли этот самый Дэвид Уэсли своей роли в шантаже лорда Фредерика.

Фэйрчайлд кивнул.

– Я просто обезумел от волнения. Мы с Рэйчел обговорили это. Она пообещала отрицать все, если кто-то попытается использовать эти письма против меня, хотя мы оба понимали, что, если случится самое худшее, ее слова мало помогут. В прошлую пятницу она приходила ко мне и сказала, что узнала, кто похитил письма, и нашла человека, способного вернуть их мне. Выкрасть, выражаясь точнее.

– За какую сумму?

– Три тысячи фунтов.

Это было меньше, чем она потребовала от Гендона. И тут Себастьяну пришло в голову, что вполне могли быть и другие люди, с которыми она общалась, богатые, влиятельные аристократы, и один из них решил убить ее, а не платить за тайны.

Он пристально посмотрел на мужчину, который, ссутулившись, сидел рядом с ним на скамье, погрузившись в собственные мысли.

– А вы не думаете, что она сама могла выкрасть письма из комнаты Дэвида?

– Рэйчел? – Лорд Фредерик помедлил, затем покачал головой. – Вряд ли. Хотя последние несколько недель она вроде бы боялась чего-то. Чего – не знаю. Говорила, что хочет уехать, начать жизнь в другом месте.

Это совпадало с тем, что ему рассказывали другие – Хью Гордон и преподобный Финли в приюте Сент-Джуд.

– Когда вы планировали с ней встретиться? Во вторник?

Фэйрчайлд тяжко воздохнул.

– Хотелось бы. Но не так просто собрать столько денег. Я попросил ее дать мне время до среды. – Он провел рукой по лицу, потер глаза пальцами. – Я еще собирал деньги, когда услышал, что ее убили.

– Так у кого сейчас письма?

Вид у него был измученный. Напуганный.

– Если бы я знал. Как только стало известно, что случилось с Рэйчел, я пошел к дому, где она снимала квартиру. Я думал подняться к ней и поискать письма, но там были констебли. Я не посмел даже остановиться возле ее дома.

Себастьян кивнул. Значит, Фэйрчайлд в тот день ходил на Дорсет-корт. Но если он не поднимался в комнаты Рэйчел, то кто же там был?

Фэйрчайлд резко встал и нервно зашагал прочь, но потом быстро обернулся.

– Если эти письма станут достоянием публики, я погиб. Окончательно и бесповоротно.

Себастьян бесстрастно смотрел на него.

– Рэйчел не говорила вам, у кого письма?

Легкий румянец коснулся высоких аристократических скул лорда Фредерика.

– У Лео Пьерпонта.

– Конечно, – сказал Себастьян. – Я мог и сам догадаться.

На дальнем конце Роу лихой молодой человек на красивом гнедом коне с белой отметиной пустил своего скакуна вскачь. Себастьян поднял голову, глядя на белые бабки коня, сверкавшие на зимнем солнце. И снова его охватило мучительное чувство, как будто какая-то мысль бродила на грани сознания, только ухватить ее он не мог.

– А кто конкретно собирался украсть письма у Пьерпонта?

Лорд Фредерик покачал головой.

– Я знаю только то, что это планировалось сделать, пока француз неделю будет отсутствовать в городе, гостя в загородном доме лорда Эджуорта в Хэмпшире. Она надеялась уехать в четверг, до того как Пьерпонт успеет вернуться и обнаружить пропажу. Может, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление…

– Да?

– Что она его боялась, И именно от него она хотела скрыться.

Себастьян посмотрел на сверкающий клинок у себя в руках, довольно распространенное оружие среди лондонской знати. Отец виконта имел такой, да и у Лео Пьерпонта, по слухам, подобралась большая коллекция.

Себастьян с легким шорохом вдвинул лезвие в ножны. Он знал, что лорд Эджуорт на прошлой неделе собирал в своем хэмпширском поместье общество. Естественно, Пьерпонт, как представитель высшего света, был приглашен. Но если он собрался провести там неделю, то что-то заставило его передумать, поскольку он вернулся как раз вовремя, чтобы устроить званый ужин во вторник вечером.

В тот вечер, когда Рэйчел Йорк была убита.

Сэр Генри Лавджой сидел в пустом партере «Стейна» и смотрел, как Хью Гордон, одетый в костюм Гамлета, повторяет кульминационную сцену поединка с чересчур упитанным Лаэртом.

Обнаружение истерзанного тела Мэри Грант должно было бы устранить все сомнения магистрата в вине лорда Девлина. Лавджой сам допрашивал свидетельницу. Миссис Чарльз Лэвери оказалась крепкой деловой женщиной. Если она сказала, что видела лорда Девлина выходящим из дома, значит, скорее всего, этот факт соответствовал действительности. Лавджой был склонен в это поверить. И все же…

И все же врач после осмотра тела Мэри Грант сказал, что, по его мнению, ее убили гораздо раньше, вероятно до полудня. Многие не придали бы большого значения этому замечанию, но магистрат слишком уважал научные методы, чтобы отмахнуться от отчета доктора. Что Девлин делал в ее комнатах столько времени? Почему он вообще до сих пор в Лондоне?

Лавджой поерзал в кресле, вспомнив разговор с Чарльзом, лордом Джарвисом. Покойная жена сэра Генри, Джулия, давно сказала бы ему, что он упрямый осел, раз пытается разобраться в мотивах Себастьяна Сен-Сира, а не занимается его поимкой. И сэр Генри ответил бы ей, что он делает все возможное, чтобы найти виконта. Ему просто надо связать концы для собственного удовлетворения.

Тут Лавджой понял, что опять спорит с умершей десять лет назад женой, и тяжело вздохнул.

Послышались громкий стук, шуршание и смех, и сэр Генри взглянул на сцену. Эпизод закончился. Стирая пот полотенцем, Хью Гордон легко сбегал по ступенькам в партер.

– Вы хотели поговорить со мной? – улыбаясь, спросил он, но Лавджой заметил тревогу в его глазах, настороженность, что нередко читается на лице человека, которому приходится говорить с магистратом.

– Верно. – Оцепеневший от холода магистрат встал. – Насколько я знаю, вы с Рэйчел Йорк некогда были… – он помялся, ища слова, которые не оскорбили бы его жесткие евангелистские принципы, – близки.

Ноздри Гордона затрепетали.

– Все знают, кто ее убил. Это виконт лорд Девлин. Он убил Рэйчел и вчера еще одну, в Блумсбери. Так почему вы допрашиваете меня?

Агрессивность актера застала Лавджоя врасплох.

– Мы просто проверяем ваше окружение, мистер Гордон, и обнаружили кое-какие моменты, которые нас обеспокоили.

– Например?

– Значит ли для вас что-нибудь имя Аделаида Хант?

Актер помолчал, стиснув зубы и обдумывая ответ.

– Вы явно знаете, что значит. Но я много лет уже не видел этой женщины. И при чем тут она?

– Однажды вы ее жестоко порезали. Точнее, чуть не убили.

– Это она вам рассказала?

Лавджой не ответил, а выжидательно посмотрел на собеседника.

На скулах актера заиграли желваки.

– Я защищался. Эта чертова баба набросилась на меня с постельной грелкой. Она вам этого не рассказала?

– Как я понимаю, вы пришли в ярость, когда она попыталась разорвать отношения с вами. Несчастная схватилась за грелку, чтобы защитить себя.

– Но ведь никаких обвинений выдвинуто не было, так чего же теперь?

Лавджой глубоко вздохнул. Воздух пах масляными красками и апельсиновой кожурой.

– У некоторых мужчин входит в привычку избивать женщин, когда те пытаются уйти от них. А я знаю, что вы сильно разозлились на Рэйчел Йорк, когда она оставила вас ради другого поклонника.

На узком, красивом лице актера проступил слабый румянец.

– И что? Это было почти два года назад. Что вам, не докладывают ваши люди? Я уже рассказал все, что знал.

– Кому?

– Да тому, кто уже приходил пару раз, расспрашивая о Рэйчел. Сначала сказал, что он ее кузен Саймон Тэйлор из Ворчестершира, затем признался, что работает на Боу-стрит.

– Как выглядел этот человек?

Гордон пожал плечами.

– Высокий, худой, смуглый. Моложе, чем пытается показать. Одет довольно бедно.

Лавджой ощутил вспышку интереса.

«Видишь, Джулия, – подумал он, – в конце концов твой тупой осел кое-что да откопал».