Мейсон бросил взгляд на громадные приспособления – страсть Остена – и осмотрел леса, которые возвышались над каким-то огромным полузаконченным металлическим корпусом. Буд рассмеялся так, что она похолодела.

– Вы всегда совали нос не в свое дело, Ханна. Дело можно представить так, что вы пришли сюда из любопытства и произошел несчастный случай.

Ханна поняла, что он задумал, и лягнула его, когда он схватил ее. И потащил на леса, все выше и выше. Она умрет. В этом нет сомнений.

– Когда вас не станет, Ханна, ни одна живая душа не сможет отказать мне в правах на сына.

– Вы его не любите! Он вам не нужен!

– О, он мне нужен, даю вам слово. Он заставил меня убить женщину, которую я любил. И дорого заплатит за это.

Остен... Где ты, Остен?

Ханна не знала, добрался ли Пип до него, рассказал ли ему, где она находится. Не знала, в безопасности ли мальчик.

Что делать? Как защитить Пипа? Буд втаскивал ее все выше и выше по лабиринту лесов.

Дважды его сапоги соскальзывали, он едва не сорвался вниз. И Ханна приняла решение: она заберет Буда с собой в могилу. До доски, которая служила мостиком между двумя частями лесов, оставались считанные шаги. Ханна напряглась, чтобы перевесить Мейсона.

Он поставил ногу на доску, когда неожиданно прозвучал резкий голос:

– Отпусти ее, Буд, или я отправлю тебя в ад.

Остен! Господи, неужели это не сон? Остен держал в каждой руке по пистолету. Глаза его пылали яростью.

У Ханны появилась надежда.

Но Буд отреагировал мгновенно, загородившись Ханной, как щитом. Доска у него под ногами закачалась, у Ханны бешено забилось сердце.

– Что вы собираетесь сделать, мистер Данте? Пристрелить меня? Не стоит, я жду приезда полиции. Они уже едут сюда, мне на помощь.

– Зовите хоть целую армию! Я готов на все, чтобы защитить Ханну и Пипа.

– Героическая клятва. Но вы не сможете ее выполнить при всем желании.

– Вы убили собственную жену! Я расскажу об этом судье.

– Он скажет, что вас это не касается, и будет прав. Кстати, кто сказал, что я убил Элизабет? Ханна? Она – умственно неуравновешенная особа. Даже ее собственная мать и сестры присягнут в этом. Мальчик – мой сын, моя кровь, а она украла его.

– Подлец! Надо было...

– Я просто пытаюсь снять ее отсюда, – проговорил Буд ледяным тоном. – Она пыталась заколоть меня, видите кровь? Затем полезла сюда. Я подумал, что она свалится, и попытался ей помочь. Ведь скоро прибудет полиция.

– Не смей делать ей больно! Отпусти ее! – крикнул Данте.

– Мистер Данте, ради Бога, не надо! – раздался голос Аттика у Остена за спиной.

Ханна увидела его и местных полицейских.

Мейсон двинулся к центру конструкции, устремив взгляд на дверцу для загрузки, открывавшуюся наружу.

– Этот человек с пистолетом – сумасшедший! Он думает, будто я пытаюсь ей навредить! Ради Бога, помогите мне, пока никто не пострадал.

– Опустите пистолеты, мистер Данте, – сказал один из полицейских. – Ради этой женщины не стоит садиться в тюрьму.

Но Ханна знала, что Остен готов пожертвовать собой ради нее и Пипа.

– Не вмешивайтесь! – огрызнулся Остен.

– Слишком поздно, и вы это хорошо знаете, – ответил полицейский. – Мы предоставим суду разобраться с этим делом.

Суду? Мейсон выиграет, Остен будет уничтожен, а Пип окажется в руках чудовища.

Вдруг полицейский замолчал, уставясь на Ханну и Буда, лицо его стало сосредоточенным и напряженным.

– Они заберут у твоего любовника пистолет, – пробормотал Буд ей в ухо. – И тогда мне придется тебя уронить. Такая трагедия, но я потерял столько крови, когда ты меня ранила, ты вырывалась, и я больше не смог тебя удерживать.

Буд прав. Его план дьявольски безупречен. Никто не поверит Остену, потому что он – ее любовник. Не поверят, потому что все видели представление, разыгранное Будом. Этот человек годами дурачил всю Ирландию.

Существовал лишь один способ избавить Пипа от этого негодяя.

Ханна в последний раз взглянула на Остена, вспоминая ту единственную ночь, что они провели в объятиях друг друга. Ей так много хотелось ему сказать, прежде всего – что она любит его, но в данный момент это было невозможно. Она молилась, чтобы ее услышало сердце Остена.

«Я люблю тебя.,. Я люблю тебя... Я люблю тебя...»

– Ты готова умереть, Ханна? – прошептал Буд.

Ханна обхватила ногами перемычку и изо всех сил подалась назад. Буд силился удержать равновесие, на его лице отразился страх.

– Ханна! Ханна, нет! – закричал Остен.

Один из полицейских влез на леса, пытаясь подхватить ее, и вдруг изменился в лице, видимо, услышав угрозы Буда. Но было слишком поздно.

Доска закачалась, накренилась, дерево треснуло, Буд хватался за нее, потом пронзительно закричал...

Ханна бросилась в пустое пространство, где ее ждала смерть.

Остен опустил пистолет и с криком устремился к Ханне. Но добраться до нее не было никакой возможности. Можно было лишь наблюдать, как она летит на лопасти, находящиеся внизу.

Буд разбился насмерть. Остен ждал, что Ханна закричит, сердце рвалось у него из груди. Но неожиданно раздался глухой стук, и леса задрожали, когда Ханна ударилась о соединение двух распорок.

Она безвольно повисла над смертоносными лезвиями, словно тряпичная кукла.

Остен, скользя, влез по решетке наверх и уже через считанные мгновения осторожно освободил ее от пут и отнес вниз. Его охватило отчаяние.

– Ханна! Ханна, не умирай!

– Помогите ему, ради Бога!

Дородный полицейский с одутловатым лицом попытался взять Ханну у Данте, но тот крепко держал ее.

– Позовите врача! – крикнул Остен. – Поторопитесь, черт побери!

Остен положил Ханну на сено и погладил ее лицо.

– Ханна! Ханна, поговори со мной! Не уходи!

Ее веки дрогнули.

– Мейсон?..

– Этот негодяй мертв.

– Значит, Пип... в безопасности.

Полицейский, который залез на леса, спрыгнул вниз.

– Этот трус намеревался ее убить! Хотел сбросить ее вниз! Я слышал, как он угрожал ей.

– Почему ты не доверилась мне, Ханна? – Голос Остена дрогнул. – Разве ты не знала, что я нашел бы способ защитить Пипа? И почему тебе обязательно было брать все на себя?

– Только так можно было добиться того, что Мейсон его больше не обидит. Пипу нужен был... один из нас. Я знала, что вы позаботитесь друг о друге ради меня, если я уйду.

– Ты никуда не уйдешь, черт побери! – перебил Остен. – Ты будешь жить, Ханна! И выйдешь за меня замуж!

– Мне нужно... нужно тебе кое-что сказать... Я люблю тебя.

– А я тебя. Так что не умирай.

– Послушай... это Аттик выпустил нас из подвала и привел сюда. Это он рассказал Буду, где нас найти.

Остен уставился на нее, не веря собственным ушам.

– Он не дает тебе помириться с родными. Обкрадывает тебя, покупает материалы... дешевле. Именно поэтому... сломалась машина и пострадал Энок.

Остен поднял глаза на кузена. Лицо Аттика было серым.

– Она не знает, что говорит!

Ярость и боль отразились на лице Остена. Он словно прозрел.

Но с Аттиком он еще разберется. Остен погладил волосы Ханны.

– Забудь об Аттике. Береги силы, любимая.

– Разве ты не понимаешь? Тебе больше не нужно выражать страдания через музыку. Твой отец присылал тебе письма, Остен.

Уж не бредит ли она?

– Аттик... их сжигал. Твой отец любит тебя, Остен. – Она улыбнулась.

Остен замер, потрясенный. Его раздирали надежда и мука.

– Люби так Пипа, Остен. Будь ему отцом. Ради меня.

– Мы будем заботиться о нем вместе. Ханна, ты столько выстрадала, чтобы встретить меня. – Остен прижал ее к груди и принялся укачивать, словно ребенка. – Ты не можешь умереть, Ханна. Я не смогу без тебя жить.

– Обещай мне послать за родителями. Скажи отцу правду, Остен. Объясни, почему ты остался с дедом, и расскажи, что тогда случилось на пастбище. Пора вам обоим залечивать раны.