— На это он не способен. Мандель говорит, что он не женат. Во всяком случае, так было пять лет тому назад.

— Ему около 50-ти, — сказал Арчи.

— О, — рассмеялась Нэнси, — он слишком стар.

Но Арчи, которому было 30, не считал 50 лет старостью.

— Я видел его однажды В отеле «Рип» с Франшетт Дюпре.

— С танцовщицей!

— Да.

— Она красива?

— Не смотрел на нее. Мне не нравятся актрисы.

— Ну, это не мой Тимоти, к сожалению. Я бы хотела, чтобы это был он. Было бы забавно.

— Что-нибудь открылось еще о человеке в твоем доме, Джоан?

— Нет. Отец говорит, что инспектор Булл занят сейчас другим делом. Отец полагает, что они прекратили поиски преступника. Если никто не пропал, то это не так уж ужасно.

— Удивительно, что этот инспектор Булл хотел от тети Ди? Я думала, что она будет ужасно подавлена. Последнее время она была такая нервная. Но ей как будто бы все равно.

Арчи вспомнил бледное лицо Дианы Баррет в свете газового фонаря на Теобальд-Роуд и беспокойно поежился. Джоан отвернулась. Она никак не могла забыть тени в саду и сцену в холле. Арчи перехватил ее взгляд и они оба отвели глаза друг от друга.

— Все это очень странно, — сказала Нэнси и вдруг выпрямилась. — У меня есть идея! Давайте поедем в город и нанесем визит дяде Тимоти!

— А почему бы и нет? — воскликнул Арчи и сразу же вскочил со своего места.

Мисс Портер шла очень быстро. Мистер Пинкертон с трудом поспевал за ней, стараясь делать вид, что он обыкновенный пожилой прохожий. К счастью, пробка в уличном движении на пересечении трех улиц задержала ее. Мистер Пинкертон догнал ее как раз вовремя, чтобы следом за ней вскочить в автобус.

Именно эта пробка в уличном движении дала возможность инспектору Буллу раскрыть тройное убийство, которое вошло в историю британских преступлений как «дело Крейки».

Мисс Портер села впереди Пинкертона, у двери. Когда кондуктор подошел к нему и предложил взять билет, он посмотрел на него и решил быстро и по-мужски:

— До конца, пожалуйста.

— Восемь, — сказал кондуктор.

Несколько поколебавшись, мистер Пинкертон заплатил восемь пенсов. И сильно огорчился, когда увидел, что мисс Портер взяла билет всего за три пенса.

Куда они едут? У него оставалось еще семь шиллингов, три пенса и полпенни от десятишиллинговой бумажки, которую дал ему инспектор Булл. Кроме того у него был еще банкнот в один фунт, аккуратно свернутый и надежно спрятанный в футляр очков. Его он сберег за семь лет экономии именно для такого случая. Но все же он не любил зря тратить деньги.

Автобус шел вдоль Парк-стрит, Глосчестер-Роуд, Риджент-Парк-Роуд. В какой-то момент мистер Пинкертон с ужасом подумал, что мисс Портер едет всего-навсего в зоологический парк. Но там она не вышла. Они проехали площадь святого Марка, поехали по Альберт-Роуд и остановились на Орчард-стрит, позади универмага Сел-Фриджерс. Мисс Портер встала и с трудом, из-за мешавшего ей чемодана, стала пробираться сквозь толпу входящих с покупками женщин к выходу. Мистер Пинкертон сошел первым. Тут он ее чуть-чуть не потерял в толпе покупателей огромного магазина, куда они оба вошли. Нашел он ее в галантерейном отделе. К его неудовольствию (главным образом из-за истраченных пенсов), стало ясно, что сюда мисс Портер пришла просто за покупками. Но все же с ней был чемодан, а чемодан означает отъезд. Мистер Пинкертон не ушел, а продолжал терпеливо наблюдать. В подвальном этаже универмага она купила шляпу за 5 шиллингов и шесть пенсов и несколько пар чулок по 2 шиллинга 11 пенсов. Мистер Пинкертон почти расстроился, когда мисс Портер внезапно повернула к выходу. Он ринулся за ней вверх по лестнице, вынырнул на Оксфорд-стрит и стал нервно озираться в поисках угловатой фигуры в сером. Наконец он увидел ее на островке посередине улицы. Обычно он всегда ожидал сигнала для перехода улицы, но тут, презрев осторожность, ринулся между автобусами и такси и попал на другую сторону как раз, чтобы увидеть, как мисс Портер захлопнула дверцу такси. Он вскочил в другое.

— Поезжайте за этой машиной, — твердо сказал он и прибавил, вспомнив о том, что он все-таки не настоящий полицейский, — пожалуйста.

Водитель, будучи и сам женатым человеком, понимающе кивнул. Переднее такси свернуло на Орчард-стрит. Вскоре подозрения мистера Пинкертона оправдались: они направлялись в сторону Чок-фарм.

Почему мисс Портер поехала в универмаг на автобусе, а возвращалась назад в такси — было ему совершенно непонятно. Это была самая большая дистанция, которую он когда-либо проехал на такси. Но они не доехали до Чок-фарм-Роуд. Такси остановилось недалеко от станции Юстон. Через полчаса мистер Пинкертон с изумлением обнаружил, что сидит в купе третьего класса в поезде на Ливерпуль. Его единственным утешением было то, что мисс Портер, надежно задвинутая своим чемоданом, сидит в купе напротив. Основное отличие между ними, — думал Пинкертон, — в том, что у мисс Портер с собой корзинка с завтраком. Потом он сообразил, что в кармане у него семь с половиной пенсов и что он никогда в жизни не был в Ливерпуле.

Мистер Тимоти задерживался, хотя его ожидали с минуты на минуту. Инспектор Булл взглянул на свои часы, хотел было уйти, чтобы провести время с большей пользой, но тут послышались шаги, и инспектор был тотчас же принят.

— Я не знал, что вы меня ждете. Вы, как я понимаю, хотите узнать о Крейки?

Инспектор Булл кивнул. На коротком отрезке пути от двери до стола он внимательно рассмотрел мистера Уэллса:

«Возраст 45 лет, вес 154 фунта, рост 5 футов 9 дюймов. Темные волосы, седеющие на висках. Резкие, хорошо очерченные черты лица, умные зеленоватые глаза. Одет в черный костюм. Вспыльчив. Пьет».

— Я видел завещание мистера Симона Крейки и жажду найти его родственников. Я понял, что могу это сделать через вас.

Мистер Уэллс кивнул и нажал кнопку на столе.

— Крейки, — приказал он вошедшему главному клерку и снова устремил взгляд на баула. — Вы, вероятно, знаете адрес Давида Крейки. Я могу дать адрес его сестры.

— Давид Крейки мертв, — сказал инспектор Булл, наблюдая за эффектом своего сообщения.

— Это очень плохо, — сказал мистер Уэллс. Сказал с таким видом, словно только что услышал, на полуострове Лабрадор о подорожании угля.

— Это было в утренних газетах.

— Должно быть, я пропустил. Ну, в таком случае нам обоим будет нужен адрес миссис Дункан.

— Мистер Крейки был убит.

— О, вот как! Нашли убийцу?

— Нет еще.

— Я думаю, найдете. А вот и бумаги!

Он открыл папку, которую положил перед ним главный клерк, и начал переворачивать страницы.

— Я действительно очень мало знаю о Крейки. Мой дядя и мистер Симон Крейки были в дружеских отношениях. Они часто проводили вместе вечера. Вот… Хотя нет, это завещание Давида Крейки. Оно вас интересует?

— Да.

— Вот оно. Я велю Фраэрсу принести остальное. Он опять позвонил. Главный клерк появился.

«Миссис Дункан», — сказал Уэллс.

Фраэрс исчез. Инспектор Булл прочитал завещание Давида Крейки. Оно было таким же коротким, как и у брата: 200 футов в год сестре Розе Крейки Дункан. Наследство, очищенное от долгов, — брату Симону Крейки. Все имущество, в случае смерти Розы и Симона, переходит к его племяннице, дочери Симона Крейки.

Булл поднял лицо от документа.

— Где дочь мистера Крейки, мистер Уэллс?

— Дочь? У него есть дочь?

Поверенный обернулся к нему с выражением удивления на лице.

— Очевидно, — ответил Булл. — Или была. Как раз сейчас она очень нужна. Симон Крейки оставил ей 100 000 фунтов, Давид — около 50 000.

Мистер Уэллс взял завещание и внимательно его прочел.

— Очень странно. Я никогда о ней не слышал. Бог мой, дядя однажды сказал о конфиденциальном документе, приложенном к завещанию Симона Крейки. Фраэрс должен знать.

— Фраэрс! Насчет Крейки, Фраэрс. Инспектор Булл говорит, что Давид Крейки мертв.