На стук Калиэля Корин резко выкрикнул:

— Кто там еще?

— Это я, Корин. Позволь войти.

Последовало молчание, и на мгновение Калиэлю показалось что Корин ответит отказом.

— Не заперто.

Калиэль проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Королевская спальня была обставлена богаче, чем другие комнаты в крепости, во всяком случае по меркам Сирны. Большую кровать с резным изголовьем закрывал пыльный бархатный полог. На стенах висело несколько поблекших гобеленов.

Корин в просторной рубахе с короткими рукавами сидел возле письменного стола, и вид у него был изможденный и несчастный. Лицо короля горело от выпитого вина, у его локтя стоял полный кубок. Похоже, он уже начал сочинять письмо Тобину — во всяком случае, на столе перед ним лежал лист пергамента. Калиэль подошел к Корину и взял кубок, попутно заглянув в письмо. Пока Корин не продвинулся дальше слов: «Самозванцу принцу Тобину…»

Калиэль отпил глоток, наблюдая за реакцией Корина. Он обрадовался, увидев, что на его вольность король ответил обычным раздражением, но не более того. Калиэль сделал еще глоток и сел.

— Ты только за этим явился? — спросил Корин.

Калиэль откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, делая вид, что чувствует себя вполне свободно.

— Да все этот герольд. Просто я решил зайти и узнать, почему из-за него такой шум поднялся.

Корин пожал плечами и бросил ему письмо Тобина. Калиэль быстро просмотрел его — и почувствовал, как подпрыгнуло сердце. Лута запомнил немалую часть послания, но Калиэлю было странно и больно самому видеть строчки, написанные таким знакомым почерком.

Корин отобрал у него кубок и стал пить, угрюмо поглядывая на Калиэля.

— Ты ему веришь? — спросил он.

— Не знаю. Кое-что здесь… ну, вот это, например: «Прости, что я вынуждена была лгать… я никогда не причиняла зла… всегда любила тебя как брата… хочу, чтобы между нами не было вражды…» Знаешь, мне кажется, ты должен с ним встретиться.

— Нет! Он изменник, будь он хоть безумец, хоть чудовище, созданное некромантами. И его притязания на трон просто смехотворны!

— Это Нирин так говорит?

— Он прав! — Налитые кровью глаза Корина вспыхнули безрассудной яростью. — Калиэль, мне постоянно снится Тобин. Он просто преследует меня! Во сне он приходит ко мне, злой и бледный, и называет меня узурпатором и сыном убийцы! — Корин содрогнулся и потер глаза.

— Тем более необходимо самому выяснить, каковы его намерения.

— Я сказал — нет! — Корин выхватил письмо из руки Калиэля и припечатал пергамент к столу. Потом осушил кубок и с грохотом опустил его на письмо.

— Черт побери, Корин, я просто поверить не могу, что ты так слепо веришь чужим словам!

— Значит, ты заявляешь, что я должен почтить вниманием это… эту просьбу?

— Корин, взгляни на себя! Это все дело рук Нирина. Он впился в тебя как пиявка! Он заставил тебя бежать из Эро. Он подсунул тебе эту странную девушку, которую ты теперь прячешь в башне. Разве так обращаются с женой, Корин? С королевой-супругой? Разве так должен жить король Скалы? Я считаю, мы должны завтра же поднять твою армию и двинуться к Эро. Хоть для переговоров с Тобином, хоть для сражения с ним. В любом случае ты сможешь сам узнать, что правда, а что нет!

— Я знаю правду!

— От кого ты ее узнал? От шпионов Нирина? — В отчаянии Калиэль наклонился вперед и накрыл руку Корина своей рукой. — Послушай меня, пожалуйста. Я всегда был честен с тобой, разве не так? — Калиэлю было больно видеть, что Корин некоторое время помедлил, прежде чем кивнуть. Но он продолжил: — Что бы ни говорил тебе Нирин, ты знаешь мою любовь и преданность, и так будет всегда! Позволь мне отправиться к Тобину в качестве твоего посланника. Я знаю столицу. Могу пробраться незамеченным и выскользнуть обратно. Я могу даже поговорить с ним. Одно твое слово, Корин, и я отправлюсь сегодня же ночью!

Корин высвободил руку.

— Нет! Ты мне нужен.

— Для чего? Смотреть, как ты напиваешься до смерти?

— Не забывайся, Калиэль! — прорычал Корин.

— Тогда Лута…

— Нет! Никто из компаньонов. — Внезапно что-то очень похожее на страх промелькнуло в покрасневших глазах Корина. — Проклятье! Калиэль, ну почему ты всегда со мной споришь? Ты ведь раньше был моим другом!

— А ты раньше понимал, кто твой настоящий друг! — Калиэль встал, в бессилии стиснув кулаки. — Потроха Билайри! Корин, я просто не могу видеть, как ты себя губишь…

— Пошел вон! — завизжал Корин, пытаясь подняться на ноги.

— Нет, пока ты не начнешь рассуждать разумно!

— Я сказал — пошел вон! — Корин схватил кубок и запустил его в Калиэля.

Кубок угодил Калиэлю в лицо и рассек кожу на скуле. Винный осадок выплеснулся в рану.

Потрясенные, молодые люди молча смотрели друг на друга, и Калиэль видел, что рука Корина лежит на рукоятке меча.

Он медленно вытер щеку тыльной стороной ладони. На руке осталась кровь. Он показал ее Корину.

— Значит, вот к чему мы пришли? Ты не способен даже нанести честный удар?

Мгновение-другое Калиэль был уверен, что Корин наконец смутится и улыбнется, ведь раньше все его выходки завершались именно так и Калиэль всегда прощал его, видя пристыженность принца. А сейчас он хотел лишь одного — снова простить своего друга.

Но вместо этого Корин повернулся к нему спиной.

— Все изменилось, не забывай. Теперь я твой король, и ты будешь мне повиноваться. Ступай.

Эта грубая отповедь ранила Калиэля куда больнее.

— Нам немало пришлось пережить вместе, — тихо сказал он. — Сегодня мир вокруг неспокоен. Но помни одно: я действительно твой друг, и в моем сердце нет ничего, кроме той же любви к тебе, что я чувствовал всегда. Мне жаль тебя, если ты этого не видишь. Я не могу перестать быть твоим другом, несмотря на все твои выходки! — Ему пришлось ненадолго замолчать, чтобы справиться с душившей его горечью. — Спи сегодня на животе, Корин. Ты слишком много выпил.

Он вышел и направился в свою комнату. Оставшись один, Калиэль сбросил залитый вином плащ и принялся шагать взад-вперед по голому, не покрытому коврами полу.

«Я твой друг, черт тебя побери! Что я могу для тебя сделать? Как мне помочь тебе?»

Слишком взволнованный, чтобы заснуть, и отчаянно нуждаясь в чьем-нибудь обществе, Калиэль решил было зайти к Луте. «Неужели младшие компаньоны теперь единственные его друзья? — мрачно думал Калиэль. — Последние честные люди в его окружении?»

— Нет, не последние, — пробормотал он.

Комната Пориона находилась в нижнем этаже башни, рядом с помещением для гвардейцев. Шагая по освещенным факелами коридорам, Калиэль снова разглядывал свое кольцо на указательном пальце, он с грустью всматривался в золотого ястреба, вспоминая застенчивую улыбку Тобина в тот день, когда он преподнес ему это кольцо. Это был дар в благодарность за то, что Калиэль и их общий друг Аренгил потратили немало времени, обучая Тобина охотиться с птицами. Тобин умел обращаться с соколами и ястребами, он был терпелив и мягок. Он всегда был таким. По крайней мере, в те времена. Калиэль до сих пор не мог заставить себя снять это кольцо.

Калиэль постучал, дверь распахнулась, на пороге стоял Порион в домашней одежде. Взглянув на рассеченную щеку юноши, он вскинул бровь и проводил Калиэля к единственному в комнате стулу.

— Что с твоим лицом? — спросил Порион, садясь на узкую кровать.

Калиэль промокнул рану рукавом.

— Ничего. Мне нужно поговорить с тобой.

— О короле Корине?

— Да.

Порион вздохнул.

— Я знал, что рано или поздно ты придешь. Давай, парень, выкладывай, что у тебя на душе.

Калиэль невольно улыбнулся. Для их старого военного наставника компаньоны так и остались «парнями» или «мальчиками».

— Я только что виделся с ним. Корин позволил мне прочитать то письмо, что пришло сегодня от Тобина.

— И что же Тобин там написал?

— Он подтверждает, что превратился в девушку. Ничего не объясняет, просто говорит, что тому есть свидетели, включая даже какого-то афранского жреца и чуть ли не всех жителей Атийона.