– Дрейк...

О, почему она так чертовски красива? В лунном свете ее ночная сорочка казалась прозрачной. Он ощутил предательскую волну желания. Дрейк презирал себя за слабость своей плоти. Эта женщина вероломна и лицемерна, она олицетворяет собой все, что он так ненавидел.

– Здравствуй, принцесса. – В его голосе Алекс услышала сарказм.

– Ты пьян, – сказала она спокойно, без всяких обвинений.

От его горького смеха у нее по спине побежали мурашки. Она понимала, что сегодня что-то было не так, и это ее пугало.

Дрейк медленно подходил к ней. Так обычно хищник приближается к своей добыче.

– Да, – согласился он, трогая пояс халата. – Но я твой муж, пока смерть не разлучит нас, помнишь? – Он не ждал от нее ответа. – Я тебе сейчас скажу, кто я, чтобы ты поняла, что брак со мной выгоден. – Он наклонился над Александриной. Его глаза сверкали огнем, а черты лица исказились от гнева. – Я – Дрейк Роберт Баррет, герцог Аллоншир, маркиз Кэрнхем, граф Лейнсвуд, граф Рейвлтон, виконт Манвелл и барон Уинсборо. Думаю, такое количество титулов должно быть достаточным для вас, ваша милость. – Он взял ее за дрожащий подбородок. – Достаточным, чтобы вы убедились и подарили мне то, что на протяжении всего вечера обещали всем присутствовавшим мужчинам. Всем и каждому!

– Я н-не понимаю, о ч-чем ты говоришь! – Алекс ужасно испугалась. Она никогда раньше не видела Дрейка в таком состоянии.

– Не понимаешь? – мягко спросил он. – Тогда скажу тебе напрямик: я заявляю на тебя свои права в качестве законного мужа, принцесса. Прямо сейчас. И требую исполнения супружеского долга. Я требую твоего роскошного тела, которое принадлежит мне. И только мне. Ты понимаешь? Ты – моя... моя! И я никогда не позволю тебе забыть об этом!

Алекс уперлась руками в его мощную грудь, лихорадочно пытаясь хоть что-нибудь понять из его пьяного бреда. Его руки держали ее так сильно, будто стальные тиски. Она никак не могла вырваться и убежать. Алекс поняла, что в таком состоянии от него можно ожидать чего угодно. Александрина также не сомневалась, что причиной его слепого гнева была именно она. Очевидно, ее поведение на сегодняшней вечеринке он истолковал как предательство и нарушение обетов верности. И Дрейк собирался наказать ее за это.

Александрина толкала его в грудь, пытаясь вырваться.

– Почему ты так себя ведешь? – Несмотря на то что ею овладевал страх, Алекс чувствовала, что за гневом мужа стояло отчаяние. Ей нужно попытаться разгадать его причину.

– Почему? Потому что я – единственный человек в твоей жизни и в твоей постели. – Дрейк сжал пальцами ее подбородок. Алекс поморщилась от боли.

– Ты же знаешь, что у меня никого не было до тебя, – прошептала она дрожащим голосом.

– Просто тебе не представлялась такая возможность... до сегодняшнего дня.

Александрина проглотила комок в горле.

– Дело не в этом. Мне просто не нужен никто, кроме тебя.

– Перестань мне лгать! – хрипло приказал Дрейк.

– Я не лгу. – Алекс почувствовала, что они достигли опасной точки, а решение проблемы лежит где-то рядом. Инстинктивно она почувствовала, что если пойдет еще дальше, то, возможно, сможет исцелить его душевные раны.

Алекс неожиданно подняла к Дрейку холодную руку и погладила его щеку.

– Я не похожа на нее, – проговорила она дрожащим голосом.

Дрейк замер, не отрывая от нее своего гневного взгляда. В его глазах промелькнуло непонимание.

– На кого ты не похожа?

Настал момент поставить все на карту.

– На твою мать!

Он схватил Александрину и тряхнул ее за плечи.

– Что, черт возьми, тебе известно о моей матери?

– Я знаю, что она обидела тебя. Очень сильно. Знаю, что с тех пор ты считаешь всех женщин похожими на нее. Но это не так. Я не похожа на твою мать!

Дрейк тихо выругался, оттолкнув ее от себя с такой силой, что Алекс упала на кровать.

– Обидела? Нет, она не обидела меня, принцесса! Я слишком сильный человек, чтобы позволить кому-то себя обидеть, тем более обычной потаскушке. – Алекс ахнула, услышав эти слова, а Дрейк горько рассмеялся. – О, мамочка позаботилась о соблюдении приличий. Сделала все как надо. Подарила отцу наследника, и даже двух, а после этого делала все, что хотела. Развлекалась со всеми подряд. – Дрейк засунул пальцы в свою шевелюру. Его лоб покрылся испариной. – О, эта ужасная женщина соблюдала осторожность и осмотрительность настолько тщательно и ловко, что никто ни о чем не догадывался. Тем более мой отец. Имелось только одно «но»: отец обожал ее, боготворил, любил искренне, всем сердцем. Мать казалась ему непогрешимой, не способной совершить ничего плохого. Она казалась ему святой. И мать делала все, чтобы он поверил, что она относится к нему точно так же. Она смотрела на него влюбленными глазами, заставляя его думать, что он для нее – единственный мужчина на свете.

Дрейк отвернулся. Его профиль скрывала темнота.

– Я всегда рос с мыслью, что моя мать – воплощение материнства, красоты, нежности и заботы, но однажды... Будучи в возрасте четырнадцати лет, я однажды уехал на конную прогулку и застал ее далеко от дома в укромном уголке вместе с графом Локсли, как обычную шлюху... Но хуже всего не это. В тот же день мать отозвала меня в сторонку и спокойно заявила, что ничуть не раскаивается в том, что совершила. Она сказала, что отец хороший человек, но он не удовлетворяет ее. Она сказала мне, что будет продолжать вести ту жизнь, которая ее устраивает. Все это мать говорила мне совершенно спокойно, не пряча свои зеленые глаза. В них я не увидел ни капли раскаяния. Она только выразила надежду, что я ничего не сообщу отцу, поскольку это его убьет. Затем она невозмутимо пожала плечами и добавила, что, разумеется, в конце концов, это мое дело – решать, как поступить. Ей было все равно.

Дрейк посмотрел на Алекс. Его переполняли ярость и злость. Когда он рассказывал обо всем этом, у него снова появилось ощущение, что его предали.

– Разумеется, я ничего не сказал отцу, потому что она была права – это бы убило его. И все последующие восемь лет я часто становился свидетелем того, как мать постоянно обманывала отца с другими мужчинами, а я ничего не мог с этим поделать. Больше никто из нашей семьи не знал об этом. Мой отец так и умер, продолжая считать мать святой.

Наступила тягостная минута молчания. А потом Дрейк продолжал:

– Вскоре на своем собственном опыте я узнал, что моя мать не единственная, для кого супружеская верность ничего не значит. Все женщины, которых я встречал, имели такие же моральные ценности, как и она. И тогда я поклялся, что ни одна женщина не будет так поступать со мной. – Дрейк нахмурился. Его сердце сжалось от боли. – Ты никогда больше не унизишь меня ни при всех, ни наедине. Никогда! – Его слова прозвучали холодно и обдуманно. Он сделал несколько шагов к кровати и наклонился над Александриной. Дрейка трясло от гнева за то, что он терпел в прошлом, и за то, что переживал в настоящем.

Когда Алекс осознала, как он страдал, слезы медленно потекли у нее по щекам.

– Я никогда не поступлю так с тобой, Дрейк, – прошептала она, а затем покачала головой. – И не потому, что боюсь, а потому, что люблю тебя!

На мгновение Дрейк замер. Его лицо словно окаменело. Затем он набросился на Александрину, схватил за руки и навалился на нее всем своим телом.

– Черт... Черт тебя побери! Никогда больше не говори мне этих слов! – прорычал он. – Эти слова не имеют смысла, потому что любви не существует!

– Существует! И я люблю тебя, Дрейк! – Она подняла голову, чтобы поцеловать его. – Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда не предам твое доверие. – Алекс нежно поцеловала его. – Я люблю тебя, – прошептала она. – Я тебя люблю, – повторяла она снова и снова, нежно потираясь щекой о его подбородок. – Я люблю тебя.

Нежные слова Александрины и ее ласки обезоружили его, заставив капитулировать. И глубокий стон вырвался из его груди. Дрейк приблизил к ней свое лицо и жадно поцеловал в губы, крепко сжав ее руки, как будто собирался привязать Алекс к себе против ее воли.