Или Фригидная Лесбиянка*, как называли ее самые гнусные парни в школе.

В Сан-Франциско она стала представляться как Мадлен Фрост. Иногда, когда ее охватывал дух феминизма, подумывала о том, чтобы взять девичью фамилию матери – Кеннавей.

Одноклассники третировали ее, и Мадлен старалась не привлекать к себе внимания, но выходило ровно наоборот. Одежду ей покупала консервативная мать – наряды в стиле пятидесятых годов и огромные очки сделали ее школьным объектом насмешек. Мадлен мечтала превратиться в невидимку, но переходный возраст протекал бурно, и у нее появились округлости, которые не могла скрыть бесформенная, немодная одежда, да и характер у девчонки был неподходящий для благопристойной, богобоязненной американской семьи. В общем, после пары торопливых перепихонов, нужных для того, чтобы получить хотя бы элементарный сексуальный опыт, она твердо решила, что раз Кливленд так круто обошелся с Мадлен Фростдайк, он не получит самого лучшего от Мадлен Фрост.

Джеки Кеннавей, прилежная студентка Иезуитского университета Сан-Франциско, очень удивилась, когда увидела у дверей квартиры потрясающе красивую, веселую молодую девушку. Она удивилась еще больше, когда поняла, что это ее такая неуклюжая в прошлом юная кузина Мадлен.

Итак, она переехала из Кливленда в квартиру Джеки в Сан-Франциско. Тетушка как-то рассеянно упомянула, что там есть свободная комната. Сначала Мадлен выразила желание пойти по стопам сестры и изучать экономику, но вскоре стало ясно, что студенческая жизнь ее мало привлекает. Вместо этого она, словно медведь на мед, набросилась на развлечения (благо в Сан-Франциско их предостаточно) и подружилась с разбитными приятельницами поглощенной учебой родственницы.

* Игра слов: frost {англ.) – мороз, иней; dyke {англ. сленг) – лесбиянка. – Примеч. пер.

Одна из них, Кенди, познакомила Мадлен с Юджином. Он понятия не имел, что похож на Кевина Дейли, бойфренда ее злейшей мучительницы Сары Николе, которая весело травила ее в школе. Сара немедля включила Кевина в список ненавистников Мадлен. Теперь Мадлен понимала: Сара первая заметила то, что остальные школьные дивы осознали немного позже: Мадлен Фростдайк – красавица, и потому ее нужно заранее обезвредить, убедить в собственной никчемности.

Сара сделала все, чтобы ее крутой, спортивный, обложечно-красивый кавалер никогда не заинтересовался Мадлен. Но этот вариант Кевина Дейли сгорал от желания к ней. Вот и чудесно! С Юджином она только играла, а на самом деле ей нравился Скотт, чуткий, нежный Скотт с глазами, как у олененка.

И вот она в этой кошмарной пустыне.

В палатке, где раздавался голос приземистого мексиканца:

– Соси как следует, педик. Посмотри на девчонку, пиздюк, посмотри, какое шоу она для нас устроила, какие у нее большие красивые сиськи… может, ты их пососешь, пиздюк? А? Ты же трахнул ее грязную пизду, так?

Грязную пизду? Что за херню городит гребаный мексикаш-ка? Юджин взглянул на Мадлен. Красивые сиськи, чего уж там. Полные, упругие, настоящие, и одна заметно больше другой. Мадлен закрыла глаза. Пытается собраться с духом, чтобы не казаться беспомощной и униженной. Он знал, каково это. Юджин вспомнил, как проходил пробы на роль в порнофильме. Печальный случай. Он тогда учился в Калифорнийском университете и сильно нуждался в деньгах. Непростые отношения с Ланой в то время совсем заглохли. Джерри, его приятель, снимался в порнофильмах, так почему бы и ему не попробовать? Юджин занимался спортом, фигура отличная. Член у него что надо. Неплохая работенка – трахать сексуальных телочек. Несколько лет назад он сыграл в паре сцен фильма «Другая сестра», который, как и многие другие голливудские фильмы, снимали в его школе. Юджину даже случалось фантазировать, что он попадется на глаза какой-нибудь киношишке и станет популярным голливудским актером, опередив Лану.

Когда он пришел на пробы в Долину, там уже было три порноактера (вернее, три претендента). Он никого из них не знал. С ним поздоровался жирный мужик в темно-синем костюме без галстука. О тех парнях он помнил только, что один из них был в футболке с группой «Уайт страйпс». Они ждали в отдельной комнате. Туда принесли напитки и журналы. Юджин был последним в очереди. Ожидание сильно действовало на нервы. Парни, шаркая ногами, уверенно входили в дверь, но выходили оттуда молча, униженно опустив плечи. Когда и второй претендент отправился восвояси, Юджин и «Уайт страйпс» вcтревоженно переглянулись. Затем настала очередь рокера. Юджин остался один. Казалось, он проторчал там несколько веков. Парень в футболке вышел из соседней комнаты, он сиял и самодовольно усмехался. Жирный мужик похлопал его по спине и сказал на прощание:

– Не забудь поработать над прессом!

И поманил Юджина, которому выходящий из комнаты фанат рока весело подмигнул.

В другой комнате на диване лежала голая девка: прямые длинные черные волосы, толстый слой макияжа, раскачивающиеся фальшивые сиськи, оранжевый автозагар. За камерой стоял парень алкашного вида. От него сильно разило перегаром. Оператор пожал Юджину руку и назвался Рэем. Девушка ничего не сказала, но когда жирный представил ее, выдавила противную хищную улыбку.

– А эту прекрасную юную люди зовут Моник.

Юджин подошел к ней и целомудренно поцеловал, стараясь вести себя так же уверенно, как порноактеры в кино.

– Отлично, сынок, давай посмотрим на твое хозяйство, – заторопился толстяк.

Юджин с готовностью разделся: похоть уже завела мотор. Моник – классная телка. Но проблема в том, что член почему-то не получил сообщения, которое послал ему мозг. Юджин понимал, что нужно забыть о камере, о людях вокруг и сосредочиться на Моник. Упругий зад. Бритая киска. Большие красные губы. Тяжелые силиконовые сиськи.

Но ничего не происходило. Вообще ничего. Деланная похоть и стоны Моник не помогли, и черты ее лица постепенно застыли в маске скуки. Юджину пришлось униженно удалиться. Толстяк сказал:

– Не волнуйся, сынок, мало кто из самцов способен резвиться перед камерой. У меня тут такие жеребцы гарцевали, что просто загляденье, но девяносто процентов из них уходили, что твои побитые собачонки.

И вот в решающий час член вновь подвел Юджина. Только сейчас это может стоить ему жизни. Камера, проклятая камера. А теперь вместо нее дуло пистолета и черные как смоль глаза убийцы. Юджин опять взглянул на Мадлен. Какая она красивая! Неужели он сдохнет, не воткнув в нее по-настоящему? Мадлен закрыла глаза, и это придавало ей печальный, но гордый и героический вид. У нее великолепные сиськи. Если бы это она сосала член… если бы касалась губами, втягивала в рот; но она стояла поодаль, целомудренная и безмятежная…

Мадлен… Мадлен…

Да. Это она. ОНА. Член напрягся.

Ох, для, Мадлен…

Вдруг Юджин почувствовал, что взрывается, и спазмы сотрясли его дрожащее тело. У него никогда не было такого оргазма. В эйфории он вдруг вспомнил золотое правило порнофильмов: зрители хотят видеть фонтан спермы, а сегодняшняя зловещая публика хочет этого больше, чем любая другая. Юджин быстро вытащил член и заляпал спермой лицо и окровавленные губы Скотта, замирая от страха и взлетая в экстазе на седьмое небо.

– О боже… – застонал он и прошептал, обращаясь к Скотту: – Прости, приятель… я…

Алехандро кончил почти одновременное Юджином, брызнув спермой на ногу Мадлен. Затем спрятал член, натянул трусы и брюки, заправил ремень и застегнул молнию привычными небрежными движениями. Юджин и Скотт переглянулись. Мексиканец протянул пушку Ноэ, но тот буквально отскочил от него.

– Возьми! – скомандовал Алехандро; брат нехотя приблизился к нему и робко взял пистолет. – Целься, – приказал Алехандро. Ноэ повиновался, и револьвер затрясся в его руке. Скотт отвел глаза. Его нижняя губа словно подражала ритму движений пушки. – Не спускай с них глаз, – весело сказал Алехандро, хлопнув струхнувшего брата по спине. – Почувствуй свою власть, – подбодрил он, – будь мужчиной. Если кто-нибудь

пискнет, сразу стреляй. – Взгляд мексиканца упал на мобильник Мадлен, который лежал на полу рядом с рюкзаком. – Пожалуй, я его возьму, – улыбнулся он, поднимая телефон.