— Именно так! Те, кто меня не мучил, не положили этому конец!

— Как… — Голос Крушилы стал почти таким же хриплым, как у вороны. Он прокашлялся и попытался снова: — Как ты это сделал?

— Тебе лучше этого не знать, — склонив голову набок, ответила птица. — Ведь я Лорд-Чародей, повелитель ветров, огня и стали. Ты действительно желаешь знать подробности?

— Мы хотим знать, истязал ли ты их перед смертью, или сделал так, чтобы они ушли из жизни быстро и без страданий, — сказал Ведун. — Для справки, как ты понимаешь.

— Вначале я наслал на них моровую язву, — ответила ворона. — Когда они все слегли, а часть уже умирала, я пустил в дело очистительный огонь и ураган, чтобы сильнее раздуть пламя. После того как все закончилось, я с помощью сильного ливня залил огонь и смыл пепел. Затем я явился в Каменистый Склон. Не в виде вороны или иного животного, а лично, во плоти, если можно так выразиться. Мне надо было убедиться, что дело сделано. Я отрубил головы тем, в ком, как мне казалось, еще теплилась жизнь. Затем я удалился, оставив их всех гнить. Я никого не мучил и ни над кем не издевался. Я не мог позволить себе опуститься до подобной низости. Я совершил это, чтобы избавить Барокан от гнили, а вовсе не для того, чтобы наслаждаться видом чьих-то мучений.

В этих словах, как показалось Крушиле, прозвучала самодовольная нотка, несмотря на то, что они были прокарканы вороной.

Некоторое время все молчали, а затем ворона спросила:

— Будете ли вы теперь, после того, как я все вам рассказал, считать меня воплощением зла или безумцем? Попытаетесь ли вы меня убить?

— Не знаю, — ответила Ясновидица, опередив собеседников. — Нам потребуется время, чтобы все обдумать, и мы должны посоветоваться с другими Избранными. Мы трое — меньшинство и не вправе принимать решения.

Крушила с изумлением уставился на нее.

— Я не хочу убивать вас, — прокаркала ворона. — Но в случае необходимости мне придется это сделать, хотя это и лишит меня части моего магического могущества…

— И остальные Избранные, несомненно, проголосуют за то, чтобы тебя устранить, — прервал птицу Ведун. — Лорду-Чародею категорически запрещается убивать Избранных.

— За вас будут мстить не только Избранные, но и Совет Бессмертных, — согласилась ворона. — Если я прикончу восьмерку Избранных, все чародеи Барокана возжелают моей крови, а у меня практически не останется магических сил, чтобы им противостоять.

— Полагаю, что никто из нас этого не хочет, — сказала Ясновидица. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что мы обязаны рассказать другим о том, что ты здесь сделал.

— И вы решите, были ли мои действия проявлением высшей справедливости или приступом безумия. Признание меня безумцем будет означать объявление войны. Войны не на жизнь, а на смерть.

— Смерть вовсе не обязательна. Ты можешь добровольно уйти с поста, — сказал Ведун. — Так двести лет назад поступил Темный Лорд из Паучьего Болота.

— Возможно, — прокаркала ворона. — Возможно.

С этими словами птица встряхнулась, похлопала крыльями, каркнула и улетела прочь.

Крушила и без слов Ясновидицы понял, что Лорд-Чародей их оставил. По крайней мере на время.

Кроме того, до него наконец дошло, чего требуют духи убиенных обитателей Каменистого Склона.

Они хотят справедливости.

Нет — это не совсем точно. Души убитых жаждут мести.

Им не терпелось как можно скорее уйти из Каменистого Склона, уйти от обугленных домов, заросших сорняками полей и сотен душ невинно убиенных людей. Здесь не осталось жрецов, которые могли бы проводить их из этого мира в мир иной. Искать новых доказательств преступлений Лорда-Чародея не имело смысла, тем более, что он не только признался в своих деяниях, но даже похвалялся ими.

Избранные поспешно покинули Каменистый Склон, чтобы найти себе крышу над головой до наступления темноты.

Путешествие до безымянной деревни прошло без сколько-нибудь заметных событий. Просто грязь под ногами казалась более липкой, чем обычно, да одна из лиан захлестнулась на шее Ведуна с явно нехорошими намерениями. Но своевременная реакция и удар меча лучшего в мире воина благополучно решили проблему.

На обратном пути они не видели никаких животных, что немного удивило Крушилу. Что делает Лорд-Чародей, спрашивал он себя. Что он затевает? Правитель знает, что они обнаружили в Каменистом Склоне и в какой ужас это их повергло, но Крушила видел, что Лорд-Чародей пока ничего не предпринимает. Облака рассеялись, а тропа не проявляла прежней враждебности. Лорд-Чародей, судя по всему, решил не препятствовать их возвращению в мир людей, хотя знал, что они расскажут обо всем.

Итак, чем он сейчас занят? Укреплением своей башни? Концентрирует магические силы, чтобы отразить неизбежное нападение?

Крушила хотел спросить Ясновидицу, но ее лицо говорило о том, что сейчас этого лучше не делать. Да и сам он не был уверен, что сможет говорить спокойно, — стоны духов Каменистого Склона еще продолжали звучать у него в ушах.

Нельзя было исключать и того, что Лорд-Чародей их подслушивает. Их могли слушать и обычные лерры, чтобы затем передать услышанное другим. Крушила хорошо знал, что новости порой распространяются сами по себе, без какого-либо участия людей, а время для того, чтобы мир узнал о преступлениях Лорда, по его мнению, еще не настало.

Поэтому всю дорогу до безымянной деревни он не проронил ни слова.

Когда они вышли из леса, солнце уже садилось. У пограничного святилища их ждал жрец — видимо, лерры сообщили ему о приближении Избранных.

— Вы живы! — без всяких вступлений воскликнул он.

— Я, во всяком случае, очень на это надеюсь, — буркнула Ясновидица, проходя мимо черного камня.

Из окон ближайших домов на них пялились десятки людей, но Избранные не обратили на них ни малейшего внимания.

— А ты полагал, что нас прикончат дикие лерры или какие-нибудь монстры Лорда-Чародея? — спросил жреца Крушила, задержавшись на несколько секунд около пограничного камня. Мнение жреца его почему-то очень интересовало.

— Кто знает? — пожал плечами жрец. — Мне известно лишь то, что за последние пять лет из Каменистого Склона никто живым не возвращался. Наши лерры говорили о какой-то моровой язве — но духи, как тебе известно, выражаются порой весьма туманно, и на их слова полагаться нельзя.

— Как и на слова некоторых других, — вставила Ясновидица, повернувшись к ним лицом. Она уже успела пройти в сторону деревни шагов двадцать.

— Да, там была моровая язва, — сказал Ведун. — Все жители Каменистого Склона мертвы, и тайны их жрецов, вероятно, утеряны навеки.

— Какой ужас! Чем мы можем вам помочь?

Избранные обменялись взглядами, и Крушила сказал:

— Мы очень приветствовали бы горячую баню, обильный ужин рядом с пламенем очага и теплые постели.

— Конечно, конечно! Я распоряжусь, чтобы вам все приготовили. — Жрец повернулся и затрусил в сторону главной площади деревни, что, надо признать, не очень соответствовало его высокому положению. Избранные последовали за ним, но более спокойным аллюром.

Баня оказалась не такой горячей, как хотелось Крушиле. Дрова удручающе дымили, поскольку противоестественный потоп залил все запасы топлива. Ужин был обильным, но состоял лишь из овсянки, а постели оказались набитыми сеном матрасами в общественном амбаре. Сено под ними постоянно шуршало, но обитатели безымянной деревни, похоже, сделали для Избранных все, что могли. В обмен на их гостеприимство Избранные, прежде чем отправиться на сеновал, рассказали о том, что видели в Каменистом Склоне, и ответили на многочисленные вопросы жителей. По молчаливому согласию ни один из них не упомянул, что моровую язву наслал Лорд-Чародей. Избранные еще не были готовы сообщить миру, что Бароканом правит новый Темный Лорд. Крушила твердо знал, что не хочет быть первым, кто откроет людям правду. Он прекрасно понимал, что раз вылетевшие слова вернуть будет невозможно, а вызванные ими последствия непредсказуемы.