– Унесенные ветром, – сказал Пипо пригорюнившись и махнул рукой.

– Gone With the Wind, – сказал Марк и улыбнулся.

– Vom Winde verweht, – сказал еле слышно Rudi Dutschke. Пипо бросил обеспокоенный взгляд at Greta и сжал руку Rudi.

– Борьба продолжается, Rudi, – сказал он твердо. Но Rudi его не слышал, во всяком случае так казалось. Он повернулся к окну.

– Как валит снег над Вrhus, – прошептал он и закрыл глаза.

Все трое, испытав радость короткой встречи на перекрестке дорог, обозначенных на старой пыльной карте, погрузились в меланхолию. Пипо пришла в голову простая мысль, что в те годы постоянно и всеми употреблялось слово «счастье», какой бы смысл в него ни вкладывали. Но оно существовало. А что сейчас? И куда ушло то время? И что было после?

– Послушайте, – обратился Ян Здржазил к Пипо. – Я не знаю, как сказать это…

– Skazi, – сказал Пипо, припоминая свой русский.

– Я действительно не знаю, как это объяснить… У меня здесь есть рукопись романа. Моего романа. Шестьсот страниц. Все так глупо получилось, страшно глупо, я даже не могу вам сейчас объяснить… Проблема в том, что роман у меня с собой. И я не могу везти его назад, в Чехословакию. Вы понимаете? Я привез его, потому что я просто схожу с ума, мне трудно все это сейчас рассказать. Но если его у меня найдут, если я попытаюсь ввезти, рукопись обратно в свою страну, то я пропал, точно пропал…

Пипо перевел сбивчивую речь Здржазила.

– О, диссидент? – понимающе и сочувственно сказал Марк.

– Нет… Это не так просто… – возбужденно возразил Здржазил, несколько задетый налепленным неуместным ярлыком, а потом замолк. Нет, они не поймут, не смогут понять. Да и как им все объяснить?!

– Вы хотите, чтобы я взял ваш роман и передал его какому-нибудь чешскому издателю в Америке, так? – попытался помочь чеху Марк.

– Да. То есть нет… Я вам сообщу. Да, самое важное, чтобы вы его передали. Или пусть останется у вас, – обратился чех к Пипо.

– О. К., – произнес американец. – Я так и сделаю. Нет проблем. Только… вы видите меня впервые в жизни, почему вы мне доверяетесь?

– Я вынужден вам довериться. Мне ничего другого не остается. Понимаете? В четверг я должен вернуться назад…

– О. К., – повторил Марк.

– Я передам вам его завтра утром… – с облегчением вздохнул Здржазил.

И Пипо вздохнул с облегчением, потому что перевод с английского на русский, которого он не знал, очень утомил его. Кроме того, его задело, что чех сразу вызвал такую симпатию амера и что у него рукопись в шестьсот страниц, а у Пипо – ничего.

Ян Здржазил улыбался им такой счастливой и доверчивой улыбкой, что Пипо и Марк, искренне растроганные, заказали еще три водки. А потом Пипо, совершенно размякший, тихонько запел:

После чего подошел бармен и убедительно попросил их не петь, добавив, что бар скоро закрывается.

Немного позже портье отеля «Интерконтиненталь» с негодованием наблюдал сцену, которая разыгрывалась в фойе. Двое молодых, несомненно пьяных мужчин разделись до пояса, поменялись футболками, а потом и кроссовками. При этом они бессмысленно скалились. Портье уже хотел предупредить их, чтобы они не безобразничали, но тут один направился к выходу, а другой, раскачиваясь и напевая какую-то мелодию, к лифту.

В это время Ян Здржазил лежал в темноте гостиничного номера, уставившись в голубоватый свет, проникавший через окно и бормотал:

Жан-Поль Флогю вопросительно посмотрел на Рауля. Рауль утвердительно кивнул и открыл тяжелую дверь. Они оказались в полумраке, пропитанном резким запахом мочи.

– Нам нужно на второй этаж. Лифт не работает, – сказал Рауль извиняющимся тоном.

Поднялись на второй этаж. Рауль нажал кнопку звонка рядом с застекленной дверью, через которую пробивался слабый свет. Жан-Поль Флогю нетерпеливо постукивал по полу своей элегантной тростью. Рауль пожал плечами и позвонил еще раз. Чья-то тень появилась по другую сторону, медленно открылось окошко, в котором вскоре показалось серое каменное лицо. Два зеленых глаза неподвижно уставились на посетителей через круглые очки с толстыми стеклами. Спустя несколько мгновений дверь щелкнула, и посетителей наконец впустили.

– Добрый вечер, – приветствовал Рауль по-хорватски с иностранным акцентом.

Человек в очках лишь угрюмо кивнул и удалился, оставив посетителей самих разбираться, что к чему.

Мутный свет стеклянных люстр освещал пустые помещения. Сначала они заглянули в первую, большую, комнату, заполненную безвкусными зелеными креслами. В углу помещался рояль, а на стенах – огромные увеличенные фотопортреты. Жан-Поль Флогю молча показал рукой на фотографии. Рауль монотонно перечислял: Ковачич, Симич, Прерадович, Релькович, Назор, Гай, Мажуранич, Крлежа…

– Писатели?

– Да, месье.

– А этот?

– Покойный господин президент.

– Хм…

В воздухе витал застоявшийся запах табачного дыма. Жан-Поль Флогю тростью раздвинул грязные шторы на огромных окнах. Окна смотрели на мрачную главную площадь.

Точно на уровне глаз Флогю периодически поднимала одно крыло неоновая сова. Жан-Поль Флогю подождал, пока она поднимет второе. Сова, однако, упорно продолжала работать только одним. Часы на площади показывали десять часов двадцать минут.

Посетители вошли в следующую комнату, обставленную еще скромнее. И там никого не было. Затем они прошли в третью, где за стойкой бара их ждало то самое серое каменное лицо, которое они уже видели через окошечко. Зеленые глаза неподвижно смотрели на них через круглые очки с толстыми стеклами. Возле стойки, покачиваясь, стояла особа женского пола, одетая во что-то странное, среднее между костюмом супермена и спортсмена. На ногах у нее были кроссовки, а из-под небрежно наброшенной на плечи зеленой пелерины виднелись красные тренировочные штаны. Обернувшись, она с интересом наблюдала за посетителями.

Жан-Поль Флопо и Рауль сели за один из столиков. Лицо типа за стойкой бара не дрогнуло.

– Моцарт! – выкрикнула по прошествии некоторого времени особа женского пола, и каменное лицо за стойкой чуть шевельнулось.

– Два чая, – сказал Рауль. Тип отрицательно мотнул головой.

– Тогда два кофе.

– Аппарат сломан.

– Два зока, – сказал Рауль, непонятно почему вместо «с» выговорив «з». Тип снова мотнул головой.

– А что у вас есть?

– Gemist…

Рауль нерешительно пожал плечами, и тип, истолковав его движение как заказ, занялся за стойкой приготовлением напитка.

– Рауль, как вы думаете, не пригласить ли эту даму присоединиться к нашему обществу… – с улыбкой сказал Жан-Поль Флопо. Рауль встал, но женщина со стаканом в руке уже направлялась в их сторону. Она подошла, села и решительно поставила свой стакан на их столик.

– Добрый вечер… Простите, это Клуб писателей? – спросил Рауль по-хорватски.

– Да, – отрезала женщина. – И не мучайтесь с этим хорватским. Говорите по-французски. Вы ведь оба с Литературной встречи? – добавила она скорее утвердительно, чем вопросительно.

Жан-Поль Флогю дружелюбно кивнул и спросил:

– Простите, мадам, а где писатели?

– Нет их! Нет писателей, нет литературы! Романы здесь жизнь пишет, а вместо литературы у нас одна херня! – спокойно высказалась женщина и отпила глоток из своего стакана. Жан-Поль Флопо любезно улыбнулся.